Тоска девы (Отрывок из Поэмы: Наталья Боярская дочь)

Тоска девы.

Отрывок из Поэмы: Наталья Боярская дочь.

 

 

И так, мы милую Наталью

Оставили, мои друзья,

С какой — то тайною печалью;

А вы спокойствием ее

Конечно, други, дорожитe,

И, вероятно, знать хотитe

Причину перемены сей,

Внезапно сделавшейся в ней;

Но верить мне есть в вашей воле!

Наталье уж семнадцать лет,

А сердце шепчет; друга нет!

Что ж пояснять еще мне боле ? . .

Причину горести девиц,

Своею жизнью недовольных,

Причину вздохов их невольных,

Причину томнocти их лиц,

Поверьте, отгaдать не трудно!

Она одна, мои друзья!

И так, теперь совсем не чудно,

Что также дева и моя

Своим девичеством скучает,

Потребность чувствует любить,

Любить сердечно и желает

Взаимно и любимой быть.

Ах, други! други! кто не знает,

Кого не льзя тем убедить,

Что сей потребности душевной

Ни чем не можно заменить!

С любовью нам легко сносить

Гонения судьбины гневной!

С ней жизнь не может нас томить!

Но без нее что восхищает ? . .

Ничто – ничто — она одна

Блаженства нашего вина

И нам все блага заменяет!

Наталье грустно, грустно жить,

Томиться в скуке одинокой!

Несносен терем ей высокой!

Ничто не может облегчить

Ее душевного недуга;

И, часто, сидя у окна,

Мечтает, грустная, она:

“Когда заботливого друга

Моя душа приобретет,

И сердце снова жить начнет?

Когда печали тяжкой бремя

Меня не будет угнетать?

Когда, когда наступит время

Мне жизни радости познать?“

И точно. Я готов сознаться

Усердно с девою моей,

Что нам без друга в жизни сей

Не льзя весельем наслаждаться;

Но, опытный мечтатель,

Все по себе сужу, друзья!

Не веселит души и радость

Ее коль не с кем разделить!

Мы можем чувством дорожить,

Пока еще живая младость

Воспламеняет к жизни нас!

Неизъяснимого желаем,

Не безотрадно уповаем,

И ловим тот волшебный час,

В который мы об ней мечтаем!

Нам внятен сердца тайный глас,

Понятны тайные желанья;

Нам сносны скорби и страданья:

Мы утешительной одной

Воспламеняемся мечтой.

Сколь утомительно и скучно

Жизнь одинокую вести!

Сколь тяжко жребий тот нести,

С которым горе неразлучно!

Не весело твердить в стихах

Несносные увы и ах,

Писать Элегии без склада

И в муках рифменного ада

О прежних днях воспоминать,

А настоящими скучать.

Ах! сколь несносно притворяться,

Везде без устали зевать,

Не милым не хотя пленяться

И о несбыточном мечтать;

Не сметь с невеждами браниться,

Искать ума их понимать,

И принужденностью томиться,

И романически вздыхать;

Бояться неприятной встречи

И слушать приторные речи

Одних глупцов и о глупцах!

Я часто и в больших пирах

Брожу рассеянный, скучаю,

Украдкою в платок зеваю

И многое несносно мне!

Гляжу на них — и что-же вижу?..

Я им несносен — мне оне!

(Но, вероятно, не обижу

Я никого признаньем сим!)

Счастливец, кто любезен им!

Жеманство их, конечно, мило,

Но мне, признаться, уж постыло!

Ищу я в них . . . не нахожу!

Забившись в уголок сижу,

Земному, мнится, не внимаю,

И о небесном не мечтаю;

Все думают, что я лечу

На Пинд — прости сказавши миру,

Желаю обессмертить лиру;

Все думают, что я хочу

Пленить смиренностью Эльвиру,

Иль новую пишу сатиру . . . .

А я . . . . что ж думаете вы?

За ними только наблюдаю . . .

Хочу польстить им, но, увы!

Предмета к лести не встречаю,

И в чем и как польстить не знаю!

Их лица тоже и одно!

Оне (чего не утверждаю)

Своей душою милы, но . . . . .

Невольно взор свой отвращаю

Желанье сбудется-ль мое?

Когда-ж и где найду ее?

Найду-ль в ней счастья совершенство

И добродетель с красотой?

Воскресну-ль пламенной душой?

Найду-ль в ней жизни я блаженство?.

Забытый ветреной мечтой,

В объятиях подруги нежной,

Я б славил лирою небрежной

Любовь, и негу, и покой ! . . .

 

 

Б. Р.

Альманах «Сириус», 1826г.