Гнев Господа на нечестивых. (Из Пророка Иезекииля)

Гнев Господа на нечестивых.

(Из Пророка Иезекииля).

 

 

Господь покрыл меня рукою,

И стал я духом восхищен:

И мне отверзлись тайны неба

И пай на вечности немой . . .

Я близко видел Херувимов

В беззнойном пламени святом;

И, преклонясь с небес надзвездных,

Господь вещал моей душе:

„ И ты, мой раб, с другими вместе,

Так сладко дремлешь под бедой!

Заснули очи их и уши:

Не слышат гласа и не зрят

Моей грозы явлений страшных;

Ослепли в буйстве их сердца:

Среди крамол и пылких прений,

Упавшись злобой и грехом,

Не видят истинных видений.

Но горе им: их сон им смерть!

Напрасно, нежась, рассуждают:

„Еще нескоро придет час

Словес Господних исполненья;

Еще успеем осушить

Златую чашу наслажденья. “

Неправда, грешники! Не вам

Плоды земного счастья зреют:

Скажи им голосом Моим,

Что времена и дни и лета

Держу в деснице я Моей!

Скажи, что вся сия вселенна,

В своей безбрежной широте,

Течет, с покорностью младенца,

По манию Моих очес;

Что неисчетные громады

Кипящих жизнию миров,

С бездонным океаном неба,

И вашу землю и моря,

И воздух, где бунтуют бури,

И область вышней тишины,

Отколь лиются в вечность веки,

И все творение Мое

Я обуздал Моею силой

И все веду Моим перстом . . .

И я притек на стон народа

Воззреть на ваш преступный град:

И горе граду! Он утратил

И память о Моих словах:

Везде поруганы законы;

Нигде не вижу я любви,

Ни сладкой дружбы, ни приязни.

И вы мечтаете, что казни

От вас быть могут далеки;

В чаду своей нечистой славы

Вы жадно ловите забавы

И смерть снедаете в пирах:

О заблужденье! Нечестивцы,

Вам приговор произнесен!

Но Мне их жалко и преступных . . .

Смиритесь! . . . В вас смиренья нет:

Так допевайте ж песни неги,

Доколь внезапу с высоты,

Как коршун, налетит к вам гибель . . .

Тогда узнают, кто их Бог!

 

А вы, слепые прозорливцы,

Зачем прельщали Мой народ,

Вы, нечестивые пророки?

Зачем вы гладили пороки, я.

Тая грехи Моих людей?

Почто им радости сулили?

Кипела лесть у вас в устах.

Почто их нежили в мечтах,

Как будто детищ в колыбели?

Вы песни сладкие им пели

И восклицали: „ мир и мир! »

Не мир, но гибель им готова

За их лукавство и грехи.

Зачем так суетливо строят

Громады новых грозных стен?

Ничто не скроет их от Бога:

Я их увижу с высоты . . .

Я проведу над ними бурю,

И камни с треском полетят,

Как прах перед пустынным вихрем . . .

Тогда узнают, кто их Бог!

 

Они сердцами охладели;

Они живут одним умом,

И бьются на земле, как рыбы,

Когда влечет их сеть из вод.

Ступай в их кедровы чертоги:

Где радость чистую найдешь?

Спроси у их роскошных ложей:

Какие видятся им сны?

Они смеются стонам ближних,

И правду гонят от себя.

За то, как лист осенний тлеют

И согнивают во грехах . . .

Где чистота святых союзов?

Где ясность неповинных душ?

Где не надломан перстень брака?

Где ложе чисто от греха?

К связям влечет одно богатство,

К родству сердец одна корысть.

В женах стыдения не стало:

Невеста идет к олтарю,

Смеясь, как будто дочь разврата,

С огнем неистовым в очах . . .

Лукаво смотрит брат на брата,

И к детям нет любви в отцах.

И долго жить так не устанут;

Друг друга долго злобить станут,

Как хлеб друг друга поедят.

О род несчастный, ты потонешь

В болоте гибельном грехов! . . .

Мне жалко вас . . . Но суд и казни

Уже готовы для тебя:

Я обличу твои пороки,

Сорву златую пелену,

И хитро-тканные одежды,

Раздрав, сдеру с твоих рамен,

И обнажу тебя пред светом,

Как обожженный громом кедр.

Тогда возплачут, погибая;

Тогда узнают, кто их Бог!

 

Уже Мои готовы стрелы,

И звери жадные давно

В глупи пустынь ко Мне рыкают

И просят крови и костей;

Уже их тайный глас сзывает

На небывалый страшный пир:

И будут в яству ваши трупы,

И в питие им ваша кровь.

И все, насыпясь, опочиют

Меж вас, безгробных мертвецов . . .

Тогда на Бога не пеняйте!

Он ясно извещает вас:

В те дни не мыслить о защите;

Ея для осужденных нет!

Главы надменные и руки

До плеч я громом отобью:

Тогда смирится ум кичливый;

Тогда узнают, кто их Бог!

 

Уже надходит он незримый,

Великий, страшный Божий день.

Не услаждайтеся прибытком,

И не скорбите от потерь:

На все равно отверзта гибель . . .

И скоро ратная труба,

При близком шуме страшных браней,

Звеня одна, как сирота,

Пустым полям, пустым долинам,

Уже полков не созовет.

Никто не двигнется на вызов

К раздранным бурей знаменам:

Я пригвозжу к земле их ноги,

И закую мечи в ножнах:

Тогда увидят, кто Властитель,

Тогда узнают, кто их Бог!

 

Уже секира погубленья

Лежит при корени древес;

Уже отчислены удары;

Уже грехи изочтены,

И установлен вес и мера . . .

И Ангелам своим Господь

Вещал: „ идите, истребляйте,

Теките, горние жнецы,

И пожинайте нечестивых,

Как класы спелые в полях!

Никто да не речет: „пощада! “

Но, истребляя грешный град,

Не прикасайтесь освященным:

Они Мои! . . . Ни меч, ни глад,

Ни бури пламенных пожаров

Не смеют тронуть их чела:

Я их покрыл Моей рукою,

И дал им стражей и вождей,

И сохраню их плоть и кости

И каждый волос их главы:

Пускай на них увидят чудо;

Тогда узнают, кто их Бог!

 

Так, близки дни к вам погубленья,

И скоро сбудутся виденья.

Я посрамлю слова волхвов,

И сам глаголать к людям буду,

И оправдаю мой глагол.

Но, казнями казня преступных,

Я пожалею наконец

О детях гибели несчастных,

И руку в бездну им подам,

И глас раскаянья услышу,

И обновлю Я Мой завет:

Я сердце каменное вырву,

И сердце новое им дам;

И дам им детскую невинность,

И осклабление лицу;

Пролью к ним свыше воду жизни,

Пошлю спасения млеко;

И угобжу их землю туком

И дам им росу от небес;

Я сам благословлю их нивы

И каждый от земных плодов:

И снидут годы им счастливы;

Воскреснет чистая любовь,

И дух Мой исцелит незримо

Страстьми изрытые сердца,

И узрят все во Мне отца:

И Мною Мой народ хранимый

Созиждет новый Мне олтарь,

И буду Я единый Царь! . . . “

 

 

Феодор Глинка.

Труды высочайше утвержденного вольного общества Любителей Российской словесности.

1825 год. ЧАСТЬ ХХIX.