Могиле И. С. Писаpевского, умершего 1828 г. в Булгарии

Могиле И. С. Писаpевского, умершего 1828 г. в Булгарии.

 

 

Добрый, чувствительный, радостный юноша!

Ты-ли крестом осенен?

Ты-ли, ценивший дар жизни столь дорого,

Жизни так рано лишен?

Кто изъяснит вековую таинственность

Мрачных судьбины путей? —

Свешу не преданный, смерти желающий,

Тщетно молюсь я о ней!

Ты-же довольный, счастливый, умеренный,

Чуждый и призрака бед,

Созданный жить, в долголетьи уверенный,

Умер в развитии лет !

Страшно, мучительно было предчувствовать

Близость кончины тебе;

Нет! ты не верил ее настижению

В самой с кончиной борьбе.

«Скоро здоровье и силы воротятся,»

Слабый язык лепетал;

Смерти страшившийся, меру страдания

Сам от себя ты скрывал.

Даже в то время, когда истощенную

Холод оковывал кровь,

Речью несвязной еще выражалася

К жизни, к земному любовь.

«Люди! держите… как душно заранее. . .

«Там-ли жилище мое? . . .

«Дайте еще подышать мне на воздухе. . .

«Яма! . . . Творец! не в нее!…»

Так ты взывал, прерывавшимся голосом,

Мысля избегнуть конца;

Но приутихнул, вздохнул — и увидели

Бледного мы мертвеца ! . . .

Где-ж ты покоишься, жизни приверженец?

Где-же могила твоя?

Рдеют-ли розы над нею роскошные,

Верный символ бытия?

Или эмблема любви и невинности

Юных, безоблачных лет —

Гордость долины, красавица лилия —

Урны надгробной сосед ?

Или на холме из мрамора статуя

Плачет, склонясь на гранит?

Или злащенная надпись прохожему

Повесть твою говорит? . . .

— Нет ни цветочка, ни травки, ни рощицы

Близко могилы твоей,

И не манит проходящего мраморный,

В память тебе, мавзолей.

Дико печальны степные окрестности,

Мертвая в них тишина;

Смерть там витает на мшистых развалинах,

Ужасов черных полна.

Зданий обломки да кости погибнувших

Жизни единственный след,

Все истребили, иль гневно рассеяли

Громы недавних побед.

К свежим руинам в пустыне прославленной,

С близкой бесплодной скалы,

Корму искать на земле окровавленной

Прежде летали орлы;

Ночью, украдкою, пищу послышавший,

Бегал голодный к ним волк, —

Ныне и птицы и звери исчезнули,

Крик их надолго замолк. . . .

Вот, где ты спишь, неоплаканный юноша,

Крепким, безвременным сном!

Вот, где твой прах, обреченный забвению,

Скрыт под песчаным холмом!

Кто обновит этот холм обвалившийся

В дикой пустыне тех мест?

Кто приподымет, к земле приклонившийся,

Ветрами вырытый крест? . . .

 

 

Киев 1831.