Энрико и Фиаметта

Автор: Неизвестный автор

 

 

Энрико и Фиаметта.

Баллада

 

 

Ночь легла на поля,

Сном забылась земля,

Ручеёк сквозь камыш чуть сверкает,

Месяц тихо плывет,

Соловей не поет,

Лишь кукушка в лесу занывает.

Граф Энрико верхом,

С копием за плечом,

В  вороненой броне из булата,

Едет тихо, уныл:

Он отца схоронил;

С ним дружина в доспехах из злата.

Вдруг вдали, за горой,

Слышен стук боевой,

Крик и вопли и стоны сраженных.

Граф пришпорил коня,

Зазвучала броня,

Пыль столбом за щитом угнетенных.

И горою чрез лес

Он пронесся— исчез

Из очей изумленной дружины;

И дружина стрелой

Полетела на бой —

И пред ней ни горы, ни долины.

И вот крики вблизи:

«Стой, мужайся, рази!

«О Алла! о Махмуд! о Мария!»

Виден замок. Со стен

В туче стрел смерть и плен:

Враг бежит, стрелы вслед, как живые.

С опущенным копьем:

Юный рыцарь, как гром

На врага, впереди всей дружины.

И кровавой грядой

Положил за собой

Удальцов ваших всех, Сарацыны!

Остальные бегут

На суда— Граф и тут,

И злодеев ничто не спасает.

Нет пощады— и бой

Прекращен— и герой

Победителем в замок вступает.

Вот он в нем. Пред крыльцом

Фиаметта с отцом:

Кудри черные кольцами вьются,

Грудь полна и бела,

Взор— Амура стрела,

А уста —то и жди улыбнутся!

И Энрико с коня…

Тут хозяин: «Меня

Вы спасли; но мне жизни дороже

Милой дочери честь;

Удостойте-ж провесть

Ночь у нас: после битв нужно ложе».

И учтиво герой

Деву легкой рукой

По ступеням ведет— и в чертоги.

Вот в чертоге златом

Он снимает шелом:

И пред ним все ничто полубоги.

В сердце девы любовь!

В сердце рыцаря кровь

То кипит, то от дум замерзает!

Взор для взора язык —

И божественный, вмиг

Неземное в душе постигает. —

Щит с копьем на стене;

Граф с мечом и в броне

В залу пира вступает, смущенный.

Стол готов, за столом

Смех и шутки кругом;

Граф один как бы в сон погруженный.

Что же дева? Она

Клятве тайной верна:

Незнакомца любить до могилы.

Пламя страсти в очах,

Живость в нежных чертах:

Все поступки героя так милы!

Вот хозяин берет

Свой покал, и встает:

«За здоровье того,» восклицает:

«Кто, незнаемый, нас

От погибели спас!

Ваше имя?» И граф отвечает:

—Мой в Венеции род

Всем известен: я плод

Беспорочной любви графа Золи….—

«К поселянке? — так, так!

Ты раскаешься, враг!

Что заехал к маркизу Пиньоли.

Твой известен отец!

Ни проезжий купец,

Ни монах у него не спасался

От кровавых ножей;

Престарелый злодей

В том грехе капеллану признался.»

— Лжешь! корысти тот жертв

Не приносит, кто мертв!

Но и в жизни отец мой почтенный

Не убийцею был:

Он и в битвах щадил!

Друг он вдов и сирот незабвенный.

Пощадил и тебя,

Злой Пиньоли! Любя

Не тебя— а в тебе человека.

Ты вступил с ним в союз;

Ваших дружеских уз

Не разрушило время в полвека

Но того не ценя,

Упрекнул ты меня

Моей матерью. Знай же, Пиньоли

Не постыдная страсть,

А тиранская власть

Завлекла в тайный брак графа Золи.

И добра и тиха

Мать была без греха:

Или грех, что супруга любила,

И что я был любим?

Не вверяя чужим,

Мать сама меня грудью кормила.

Возрастая в тиши,

Я искал для души

Только в рыцарских книгах забавы;

И семнадцати лет

Я вступил в шумный свет,

И нашел, что пустынники правы.

Загорелась война;

Грудь, отваги полна,

Под стальною бронею забилась.

Меч отец дал мне сам

На погибель врагам;

Мать о жизни любимца молилась.

Много битв! много дел!

Если б только хотел

Рассказать… но не кстати, не время!

Знать довольно и то:

Нам не страшен никто,

Не гнетет нас постыдное бремя.

Минул год. Мой отец,

Видя близкий конец,

Капеллана за мной посылает.

Над Пиньоли гроза!

Сын! закрыв мне глаза,

Поезжай… и вздохнув умирает.

И вот я уже здесь! —

«Отложи свою спесь:

Ты ошибся во мне, дерзкий Золи!

Побежден, но не раб,

Докажу, что не слаб:

Мщенье, мщенье душою Пиньоли!»

Фиаметта пред ним

На колени: С моим

Избавителем так поступаешь?—

«Он…. Прочь с глаз моих, прочь!

Безрассудная дочь!

Как терзался я сам, ты не знаешь.»

И не кончена речь…

Застучал меч о меч!

Но герой, окруженный врагами,

Не разим, а разит;

Только старца щадит;

Кровь кипящая льется ручьями

Где ж дружина? Она,

Фиаметтой от сна

Пробужденная вверх поспешает;

Воспылал новый бой!

И могучей рукой

Граф победу свою довершает.

Вот утих шум, и крик.

—Сдайся, жалкий старик!

Не хочу твоей смерти, Пиньоли!—

«Сдаться! мне? никогда!

Мне дожить до стыда!

Лучше смерть!»— Нет, живи против воли!—

И Пиньоли уныл…

«Ты меня победил

Не оружием,— этой пощадой.

Долг былое забыть

И врага полюбить:

Пусть врагу… Фиаметта наградой!»

И безмолвье кругом!

Снова дочь пред отцом

На колени. Маркиз поднимает

Сердцу милую дочь;

Не кричит уже: прочь!

А в восторге к груди прижимает.

И Энрико смущен,

Изумлен, пристыжен,

Проливает потоками слезы,

И ланиты в огне:

«Уж не снится ли мне,

Что из крови здесь выросли розы!»

Нет не сон, не мечта!

Молодая чета

На рассвете обвенчана. Мирно

Вся их жизнь протекла,

И подобьем была

На земле жизни чистой, эфирной.

 

Близ Ливорны в кустах

Есть развалины. Страх,

Суеверием в черни рожденный,

Удаляет от них

Пожилых и младых;

Но однажды монах, утомленный

Зноем, дальним путём,

Очутился в них днём

И увидел два камня: «Пиньоли.»—

На одном разобрал;

На другом прочитал:

«Под сим камнем с графиней граф Золи.»

 

 

Брюлыиерь.

Двадцатая часть Литературных Прибавлений к Русскому Инвалиду, или четвертая на 1835 год