Жизнь Азиатца

Жизнь Азиатца.

 

 

Беспечны Азии сыны,

Безмолвно льется ток их жизни,

Ленивой негой дышат дни,

Как знойный климат их отчизны.

В прохладном сумраке садов,

Упившись запахом цветов,

И дымом сладкого кальяна,

Близь тихо бьющего фонтана,

Сидит без дела целый день

Востока сын празднолюбивый,

И услаждает прихотливо

Свою задумчивую лень.

Спустился вечер благовонный,

Вольнее дышит грудь земли,

Темнеет даль: над степью сонной

Зажглись небесные огни.

Во мгле вечернего тумана,

Как песня радостных духов,

Звучит незримого Имана

С высокой башни громкий зов.

Порою, кое-где селеньем

Раздастся песня той страны,

Мешаясь с звучным удареньем

В бассейне плещущей волны. . . .

Востока мирные пустыни,

Как сладки песни ваших дев,

В ушах моих звучит доныне

Их грустно-сладостный напев.

Но темно в поле. Звезд сиянье

Над ним и чисто и светло;

Полночи свежее дыханье

На мир забвенье навело.

Сын юга дремлет, упоенный

Подруги дивною красой,

И ласки жаром утомленный,

И резвостью ее живой.

 

Так вечно важный, молчаливый,

Сбой праздный век проводит он,

И сын Европы хлопотливый,

Ему и странен и смешон.

Лишь изредка в сей вялой жизни

Его пробудит бранный глас,

Как будит трепет сердца в нас

В чужом краю напев отчизны.

Тогда, забыв прекрасных жен,

Расторгнув цепи праздной неги,

Палящим вихрем мчится он

Чрез степи в буйные набеги;

Играет огненным конем,

В деревни вносит истребленье,

И часто в поле роковом

Поет любовь и наслажденье

Над обезглавленным врагом.

И в лютом празднике сражений

Упившись кровью, мчится вновь

В объятья жен, на лоно лени.—

 

Так льется жизнь твоих сынов

Восток, край чудных вспоминаний!

Ты прожил длинный ряд веков,

И в свой черед, на поле брани

Питомцев пустынь высылал.

И брал с Европы дальней дани,

И грады в пепел превращал.

Но и поныне ты хранишь

Завет святой, первоначальный,

И стариною дорожишь.

Зрю всюду мир Патриархальный:

Цепь гор, пустыни, по лугам

Стада, и табуны степные,

И летом сени кочевые,

И звуки песен по горам.

Как пленник в узах пробужденный,

Душа тоскует —рвется в даль;

Сперва ей грустно; сердцу жаль

Полей Европы просвещенной;

Но скоро мирной тишиной,

Как в зной дыханием Зефира,

Ты вновь миришь его с собой,

О колыбель народов мира!

 

 

N.N.

Одиннадцатая часть Литературных Прибавлений к Русскому Инвалиду,  или третья за 1833 год