Богдан Хмельницкий (отрывок из поэмы)

Отрывок из поэмы: Богдан Хмельницкий.

 

 

Свежее утро прохладою веяло;

Весело солнце смотрело с небес.

Луг разноцветный волнами широкими

Переливался, как тихое озеро,

Утренний ветер его колыхал.

Скромная Оржица светлыми струйками

Шла по ковру тростников,

По берегам ее рощи зеленые

Пышно стояли, прохладною тенью

Путника в полдень палящий маня.

Там, из-за рощи, как змейка, извилисто

Лугом дорога куда то пошла.

Косит косарь на лугу, и казацкую

Песню от скуки поет.

Зеленая трава моя,

Под косою гнется.

Головушка казацкая

Знай себе смеется.

Щебетун соловей,

Слушай песни моей!

В калиновом саду моем

Соловей щебечет.

Мне молодцу в дому моем

Все жена перечит.

Щебетун соловей,

Слушай песни моей!

До города до Киева

Женушка ходила.

Головушка козацкая

Восемь дней кутила.

Щебетун соловей,

Слушай песни моей!

Сказал гетман миритеся,

Вот и помирились:

Луга были не скошены,

Вот и покосились.

Щебетун соловей,

Слушай песни моей!

Кошу, кошу — не скосится,

Дал же Бог роботу.

Винтовочка все просится

В поле — на охоту.

Щебетун соловей,

Слушай песни моей!

В Пирятине мой дядюшка,

Под Лубнами тетка.

Косить сено, пахать поле

Право не находка!

 

(во время пения верховой казак выезжает из-за рощи и приближается по дороге к

косарю.)

 

КАЗАК.

Здорово, брат!

 

КОСАРЬ.

Здоров казак лейстровый (*)!

 

КАЗАК.

Бог помогай!

 

КОСАРЬ.

Спасибо.

 

КАЗАК, (останавливая коня).

Тпрpp!…. Земляк!

Что, табачку не водится?

 

КОСАРЬ.

Пожалуй. (Вынимает из сапога рожок с табаком. Постучав о подошву передает казаку,

а сам становится возле коня, опершись на косу.)

 

КАЗАК, (нюхая.)

Ай да табак!

 

КОСАРЬ.

Да, так себе, домашний.

Эх, бедный конь, как он устал, измучен.

Куда несет Бог нашу милость? га?

 

КАЗАК.

Так, послан, брат. А табачек на славу!

 

КОСАРЬ.

В Пирятин, верно?

 

КАЗАК.

Да, в Пирятин и в Лубны,

А может быть заеду и в Полтаву.

А знатно ты поешь, земляк, ей Богу!

Да этакая, знаешь, песня — право,

Не то печальная, не то и плясовая,

А как-то так, на половине — славно!

 

КОСАРЬ.

Так, сам себе сложил да и пою.

В дому жена, известно — все ворчит,

Так выедешь себе на волю в поле

Да и поешь. А вы в Полтаву

За делом, или так, прогулки ради?

 

КАЗАК.

Сказал же я — какая тут прогулка!

С бумагами я послан от гетмана

К полковникам, чтоб войско набирали.

 

КОСАРЬ.

А для чего-ж теперь гетману войско:

У нас ведь мир.

 

КАЗАК.

Опять война с Поляком!

 

КОСАРЬ.

Война? не правда: шутишь!?…

 

КАЗАК.

Нет, ей Богу,

Совсем война, как следует война!

 

КОСАРЬ, (бросая косу.)

Пускай траву кто хочет, тот и косит,

А я косить уж более не стану:

Моя охота сабля да ружье.

Слезай-ка брат, слезай с коня, товарищ;

И я казак, ей Богу — я казак!

Траву косил я только так, от скуки,

Пусть пропадет на корне вся она.

Слезай-же, брат! твой конь устал в дороге,

Пусть отдохнет немного на лугу,

И мы с тобою то-же перекусим:

Ведь у меня есть сало, паляница (**)

И чарка доброго вина.

 

КАЗАК, (слезая с коня.)

Пожалуй брат, благодарю за ласку.

 

 

Вот вороной разседлан, щиплет травку,

А наши два приятеля под дубом

Сидят. Пред ними, словно скатерть,

Поношенный жупан разослан синий;

На нем лежат хлеб, соль и паляница,

И сало и стоит бутылка водки…

А между тем рассказывает гость,

Как началась опять война с Поляком.

 

КАЗАК.

Вот видишь ли, мы так себе, конечно,

Мы не чета рейтарам Казимира,

И нет у нас ни шишаков, ни лат;

Не в золоте казацкие жупаны,

Но мы с Поляками где ни сходились,

Везде в щепы их разбивали…

Они взмолились — мы им дали мир;

И Казимир прислал дары гетману.

Гетман принял послов на площади:

Не захотел пустить к себе и в хату!…

 

КОСАРЬ.

Не захотел?… ай молодец, гетман!…

Да это стоит выпить чарку водки

За здравие гетмана!…

 

КАЗАК.

Ладно, брат: Я никогда не прочь от этой службы.

Ну, вот послы, как следует, с поклоном

Все отдали: и грамоту, и знамя,

И булаву, и тут-же прочитали

Какие нам король дарует льготы,

Какие нам дарует он права.

Гетман сказал: благодарю я Бога,

Я дожил дня счастливейшего в жизни.

И тихо встал перед собором на колена…

И весь народ с молитвой ниц упал.

Все прилегло на площади широкой,

Стояли только кони да Поляки…

Вот, помолясь, сказал гетман послам:

«Благодарю от имени народа

— Я короля за ласку и за милость.

 

КОСАРЬ.

За милость? Что же нам король такое сделал?

 

КАЗАК.

Ну, ничего; да, видишь, наш Богдан

Такой уж добрый…

 

КОСАРЬ.

Эх, напрасно!

Они, пожалуй, станут этим хвастать.

А после что?

 

КАЗАК.

Он дальше говорил, —

Не помню слов, а толк такой был речи,

Что, дескать, я не для себя трудился,

Не для себя и кровь я проливал;

Скажите так вы Яну Казимиру,

Что для меня не нужно ничего;

Пусть будут счастливы мои казаки-дети.

«Стой!» — закричал народ, — и уж это очень много!

«Проси, гетман, у короля что хочешь,

«А без того мы с площади ни шагу!»

И вдруг пошел в народе шум и говор,

И площадь вся заколыхалась,

Как наш Лиман от ветра, в непогоду.

Народ притих. Тогда гетман сказал:

«Я всем доволен, но когда народ

Уж требует, пожалуй, попрошу я,

Чтоб выдали Чаплицкого!»..

Послы гетману гордо отказали.

«Чаплицкого подай! — мы закричали,

И шапки к верху начали бросать.

Послы домой — народ гурьбой за ними,

Да и кричит: Чаплицкого подай!

Послы вошли в квартиру — в тот же час

К ним в окна грязь и камни полетели.

Настала ночь — всю ночь не спал народ:

Как перед  днем Святого Воскресенья,

Везде в домах огни горели;

А мимо дома, жили где послы,

Мы с пляскою и песнями ходили

И пели все, что вздумалось пропеть,

В обиду им, и громко в бубны били.

На утро след посланников простыл,

А наш гетман, дай Бог ему здоровья!

Универсалом объявил войну.

И вот меня с бумагами послали.

 

КОСАРЬ.

Да и пора! чего сидеть нам дома?

С женою ссориться да просо сеять!

Да, хорошо; ну выпьем-ка еще

Для бодрости, так знаешь, чтоб в дороге

Не отощать: Пирятин ведь не близко.

Туда поедем вместе мы с тобой,

Со мною здесь гнедая есть кобылка;

Седло и сбрую выпрошу у дяди!

К жене не нужно заезжать, —

Авось соскучится, так присмиреет.

 

Солнце к вечеру клонилось,

Тень ложилась на поля;

Наши новые друзья

Обнялись, перекрестились,

На коней своих садились,

И пустились в дальний путь.

Под казаком конь, как ворон,

И летуч и также черен,

Гордо нес крутую грудь;

А за ним, хвостом махая,

Рысью мелкою гнедая

В перевалку поплелась.

Вот они уже далеко

Едут по степи широкой,

Вот и скрылися из глаз…

Тихо все на степи плоской,

Только ветер отголоски

Песни звонкой и простой,

Навевает нам порой:

В Пирятине мой дядюшка,

Под Лубнами тетка.

Пахать поле, косить сено,

Право не находка!

 

 

Е. Гребенка

 

(*) Реестровый; они пользовались большим уважением между хлебопашцами.

(**) Род белого хлеба.