Отрывок из IX думы о покорении Сибири
Автор: Давыдов Дмитрий Павлович
Отрывок из IX думы о покорении Сибири,
посвященный
Ел. Иван. Рудаковой.
И тихо, и сладко источник игривый
В берегах разноцветных журчит;
Он быстро меняет златые отливы,
Как роза девичьих ланит.
То, змею подобно, он вьется усталый,
Чуть слышный по лону цветов;
То, в берег ударясь, он сыплет кристаллы,
И, гость мимолетный кустов,
Согласным журчаньем, как арфой Эола,
Живит он пустынную сень…
Лияся по бархату светлого дола,
Спешит он в древесную тень;
Журча под навесами рощи приветной,
Он мчится к цветущим лугам.
То, быстрый, исчезнет он в чаще заветной,
То вновь побежит по корням…
О! грустно смотреть на свободные волны
Тому, кто свободы не знал;
Но тот, кто отваги и мщения полный,
Над бездной Хвалыни летал,
Кому поднебесные бури служили,
Пред кем трепетал Танаис,
И светлые воды роскошной Эдили,
Казалось, покорно лились, —
Тот смутен и бледен, как призрак неволи,
На бреге источника стал…
Символ ли изменчивой смертного доли
Ручей Ермаку представлял;
Иль в зеркале ясном цветущей природы
Он вечности книгу узрел—
Далекого неба лазурные своды,
Последний желанья предел, —
Того летописцы решить не посмели…
Он долго недвижeн стоял;
Глаза непонятным огнем пламенели,
И пот на челе выступал…
Вдруг с юга подул ветерок ароматный,
Смутились струи ручейка.
И слезы, казалось, для сердца отрадно,
Блеснули в глазах Ермака.
Вздохнул он глубоко, и тихой стопою
Пошел под наклоном ветвей,
Как будто во след за приветной струею,
С тяжелой печалью своей.
………………………………………..
………………………………………..
Наклоненною вершиной
Подпирая свод небес,
Над прекрасною равниной
Возвышается утес.
Ярким золотом облиты,
Вкруг рассыпаны граниты
И цветущие холмы.
Вверх идут столпы рядами,
И седыми головами
Подпирают трон зимы.
Под туманом, меж скалами
Вечно жить осуждена,
Над палящими лучами
Насмехается она.
И пленительны и живы,
Вьются радуги отливы
На блестящих глыбах льда;
Вслед за тучей громовою
Брызжут молнии порою
В дыме ливня; но всегда
Над чудесною скалою
Неизменчив и суров
Вид зимы и вид снегов.
Вся громада ужасает
Живописною красой;
И в окрестность разливает
Сумрак прелести немой.
Но за тенью пеликана
Расстилается поляна,
Рассыпаются цветы
Над блестящими ручьями;
И отдельными рядами
От приветной высоты
Идут и рощи и кусты.
Больше века, как природа
Дикий памятник сняла,
Где история народа
Первобытного цвела.
В населившейся пустыне
Есть предание до ныне:
В день Пророка Илии,
Лишь прекрасные румяны
Пламенеющий Мерцаны
Разлилися на струи,
На утесы и поляны,
Страшно в ущелиях буйные ветры взревели,
Дождь водопадами хлынул со скал…
Заревом страшным нависшие тучи горели;
Грозно в тумане перун рокотал…
Медленно, глухо и дико земля простонала;
Быстро исчезла река в берегах;
Поле взволнилось, как нива; и страшно дрожала
Роща, вздымаясь на новых холмах,
Дважды подземный удар под утес направлялся
Дважды дрожал он, и — цел оставался….
Быстро, быстро третий вал
Под землею пробежал:
Расступилась пропасть ада:
Зашаталася громада,
Повалились груды скал.
Все мрачнее, диче стало;
Громы грянули вдали;
И, казалось, задрожало
Основание земли.
Глыбы снега и гранита
Полетели с неба вниз;
Со скалы полуразбитой
Водопады сорвались;
В поле гладком и широком
Воды хлынули потоком,
И с собою повлекли
Горы камней и земли…
Треск, и грохот, и волненье,
Отдаленный эха вой!
Снова гром на возвышеньи,
Снова громы под скалой!
Расступилась пропасть ада!
Пала страшная громада!
Пала грозно… Дикий гул
Полвселенной пошатнул,
Грянул в дебрях, в небе грянул,
На волнах реки отпрянул,
Стих и умер…
Одинок,
Быстр и шумен, но печален,
Между грудами развалин,
Ныне вьется ручеек,
Где главою поседелой
Возвышаясь до небес,
Прежде царствовал утес, —
Шалун окриленный, влюбленных друг нежный,
Зефир благодатный, отрада долин!
Ты сосен вершины колеблешь небрежно,
И мило трепещешь на листьях осин!
Ты смело с холодной струею играешь,
Ты робко душистую розу лобзаешь,
Ты радость приносишь, ты негу даришь,
Гармонией томной пустыни живишь,
И сладостный стон свой в скалах отражая,
Ты, кажется, чувство граниту даешь,—
Зачем же хоть каплю отрады, гость рая,
Ты в скорбую душу вождя не вольешь?..
Сидит он, унылый, над светлой струею
В приветной тени;
Летают над ним разновидной мечтою
Счастливые дни!
Бесчувствен к надежде, к прошедшему хладен,
Недвижимый, он
Сидит под скалой, как скала безотраден,
В себя погружен,
И жизнь в настоящем, как рой сновидений,
Томит пришельца…
Вы, светлые струи, вы, мрачные сени,
Зовите Донца!
Ты, ветер отрадный, эблема свободы
И сладкой любви,
Ты нежного сына суровой природы
Мечтой оживи!…
Все негою дышит, все роскошью рая
Пришельца манит,
Забвеньем, прохладой, весной навевая,
Но он, как гранит,
Бесчувствен, безмолвен, сидит над струею
В приветной тени;
И вьются над ним разновидной мечтою
Счастливые дни!…
Якутск.
Дмитрий Давыдов.