Четыре времени года Русского поселянина

Четыре времени года Русского поселянина

 

 

Веселье душу наполняет,

Когда жизнь сельскую пою;

Но тихий день мой вечеряет . . . .

Повешу я свирель мою.

 

 

 

Всесильный Боже! Царь вселенны,

Источник благости, чудес!

Проспи, что раб ничтожный, пленный,

Возводит мысли до небес.

Мой ум и душу воскриляет

Твоя высокая страна, —

Где солнце в день для всех сияет,

Где светит в темну ночь луна,

Где звезд блестящих миллионы,

Горяп на пверди голубой;

Там исполняются законы,

Им данные Твоей рукой!

По ветру облака летают,

Стезями благости Твоей,

И дождь отрадный изливают

Для наших нив, лугов, полей.

Четыре времени Ты в годе

С начала века учредил.

Твое величие в природе —

Ты, Боже, ясно нам открыл.

Все оживляется Весною:

Растет, и снова все цветет,

Везде бесчисленной толпою,

Летает, резвится, поет.

В день Летний жаркими лучами

Плоды нам зреют на древах,

А в ночь питаются росами

Душистые цветы в лугах.

Во время Осени счастливой

Мы зрим Твоих богатство благ,

Обогатясь златою нивой —

Мы веселимся по трудах.

Зима стремится быстрым бегом,

Все рушит, вяжет крепким льдом,

Поля заносит хрупким снегом,

И спит природа тихим сном.

И наш век на четыре время

Благоволил Ты разделить,

И в поднебесной смертных племя

Отрадой щедро подарит.

Пошли, Владыко, вдохновенье,

И труд мой свыше осени!

Тебе единому в хваленье —

Воспеть с природой наши дни.

 

 

Примечания.

В колоду на готовый сот.

Готовым сотом называется воск, собранный прошедшим летом и

остающийся на зиму в ульях .

 

Шумели тихо у слетков.

Слетками называются окошечки, чрез которые пчелы влетают в улей.

 

В роевник чистый собирает.

Роевником называется лукошко, в которое собирают пчел.

 

На кроснах узелки равняют.

Кроснами называются холсты.

 

До пояса с бреднем водою.

Бреднем  называются сети, которыми ловят рыбу, переходя неглубокую воду.

 

И торбочка с сухим куском.

Торбочка — пастушья сумочка.

 

Пониток убранный шнурком.

Понитком называется тканье пополам из шерсти и бели.

 

В крестцы уютные, в услоны.

Крестцами называюпся копны, кладущиеся крестообразно; услонами называются небольшие копны.

 

С семьей в высокие скирды.

Скирды — самые большие копны, иначе называемые адоньями.

 

Дрова с подгнетой разложил.

Подгнета — сухая лучина на подтопку.

 

 

Ржи полный воз везет буланый

Горой в крылатку к старику.

Буланый — т. е. светлокоричневой шерсти; — крылаткою называется мельница.

 

В ночь просушился тут, и в мялки.

Мялки род тисков, в коих мнут лен.

 

Обносится корец кленовой.

Корец — большой ковшик.

 

К девицам сели у светцов.

Светцы — деревянный стоячий шест с железною приделкою, в которую вкладывается горящая лучина .

 

Их простни с пряжей тяжелеют.

Простнями называются веретены, отягощенные пряжей. Поселяне часто говорят: будет прост, вместо отделаешься или отработаешься; почему, когда на веретене много пряжи, оно называется простнем , в знак, что работа близка к концу.

 

И стрепет, на высокой ели.

Стрепет — большая лесная птица, рябого цвета.

 

И лишь начнется шумный ток.

Ток — крик птиц при слетаньи.

 

 

 

В Е С Н А.

 

 

Весна везде живит природу,

Весна веселье в душу льет;

Бежит младенец на свободу,

Резвясь в полях — цветочки рвет.

 

 

Весна.

 

 

Идет Весна, и снеги гонит,

С высоких гор, холмов, полей,

И мотыльков рои выводит

На свет, как мать своих детей.

Уже холмы зазеленели,

Грачи гуляют по полям,

Скворцы засели по дуплам,

Весну встречая дружно пели.

Летают ласточки стрелой,

Над полем жаворонки вьются,

С гор воды шумною струей,

К потоку быстрому несутся.

Мороз лишь утром наведет

Свой мост для странников усталых,

Но только солнце в путь пойдет

На небо, в облаках румяных,

На землю бросит яркий луч,

Бежит мороз, — открылся ключ!

Уже в веселые досуги,

Трудолюбивый земледел,

Старательно пересмотрел

Свои взрывающие плуги

И сам искусно их чинит;

Трудятся сыновья вкруг дому,

Дед рубит для коров солому,

И о приметах говорит:

Смотрите детушки родные, —

Как полдня тень до лип дойдет,

Труды начнутся полевые,

И в поле высыплет народ.

 

Уже сбежал весь снег холодной,

С полей и нивы плодородной;

Цветет в долинах и лугах,

Пустилась почка на древах.

Старик в отрадный сад выносит

Свои ульи из пчельника,

Трудов награды сердцем просит;

Ево радивая рука

Там обмeтает, очищает

Приют пчелиный зимовой.

С восходом солнца черный рой

Жужжа на волю вылетает.

В саду гуляют по цветам,

По мураве и деревам,

Сбирая сок с них ароматный;

И пчелка на ногах несет

Поноску, как жемчуг янтарный,

В колоду, на готовый сот. (1)

Свои сосуды наполняли

Богатством их дневных трудов.

Их дети появляться стали,

Шумели тихо у слепков. (2)

Старик ждет каждою порою

Полета молодого рою,

Все примечает, все глядит: —

Выходят трутни удалые

Как батраки их родовые,

И в след за ними рой летит;

На куст смородины садится!

Старик душою веселится,

К счастливой прибыли спешит!

В роевник (3) чистой собирает,

И полотенцом накрывает,

На новоселье их несет —

Под яблонь, в улей светлой, новой;

По гладкой жердочке дубовой

Он молодых гостей ведет.

Бредет несмело рой шумливой,

Без матки их трудолюбивой,

Но лишь услышат голос, — к ней

Летят покорною семьей,

За нею в улей все стремятся,

В слеток к начальнице теснятся;

Гостит царица мало дней,

Идет увидеться с детями,

Любуется семьи трудами.

С начала лепят чудный сот,

И носят в лунки сладкой мед.

Дивит нас мирное их братство,

И мудрого правленья власть:

У них рекой течет богатство,

Беднеет непокорных часть.

 

Вот всходит тихо, над полями,

Златое солнце из за гор,

Бросает лучезарный взор,

Течет эфирными путями!

Послышав утра ветерок,

Все наклоняются цветочки,

Лепечут на древах листочки,

Журчит отрадный ручеек!

И дню привет певцы воспели;

Пастух, играя на свирели,

Погнал коров, овец на луг; —

Слетел ночной певец с насестка,

К зерну скликает всех подруг;

Клохтая, ранняя наседка

Малюток кормит червячком;

Голубка с сизым голубком

Под крылышко ласкаясь жмется;

Гусиной гогот раздается

В ручье на розовых струях;

Воскресла радость на полях;

Стада, свою почуя волю —

Играют, бегают по полю.

 

Селяне, устремясь к трудам,

Свои орудия сбирают;

А в огороде — по грядам

Семьею сеют и сажают:

Укроп душистый и салат,

Коренья, овощи, и травы,

Стола любимые приправы;

Рассаду ж по опушке гряд.

Все грядки полили водою;

Идут в дом веселы душою.

Там добрый и радушный дед

В любимом садике трудится:

Где червь на ветвях приютится,

Чтоб не нанес деревьям вред,

Старик там ветви обрежает,

И в пересадке поливает

Смородин разные кусты,

Крыжовник с алою малиной,

И милые свои цветы

Оправил, подкрепил тычиной.

 

Уже проходит вешний день,

За рощу солнце опускалось,

Прохладную наводит тень;

Тогда и стадо собиралось:

Коровы идут в дом, рычат,

Вороты медленно скрипят,

И вот стоят с кусочком хлеба

Хозяйки пред своим двором;

Дойник наполнен молоком,

Пора ко сну; ночь скрыла небо.

 

Проходит ночь — и пред зарей,

Спеша за бледною луной,

Одна зарница чуть мелькала;

В бору кукушка куковала,

И дрозд порывисто кричал!

Тогда поселянин радивый

Своих ретивых запрягал,

Поехал помолясь на нивы;

И там под сильною рукой

Его надежные гнедые

Проводят борозды прямые,

Работник с острой бороной

по всем загонам проезжает,

Пшеницу ярую бросает

Рукой радивою отец,

Работу кончив, наконец

Мольбы льют Господу благому!

И веселяся едут к дому.

 

Холстинку за станами ткут

В их мирном доме молодицы;

Зайдя в убраные светлицы

Все девушки наряды шьют,

Малютки цевки навивают,

На кроснах (4) узелки ровняют,

Кто нитки сучит, кто прядет,

Овечек кротких мать стрижет,

А внучков бабушка родная

Цветочком тешит, их лаская.

 

Вот нарядился и лужок,

Как красна девица к венчанью;

Долина, роща и лесок

Манили в ясный день к гулянью,

Повсюду ароматный цвет

В красе чудесно развивался,

Ни Соломон во славе лет

В такую ткань не облекался.

Тогда все праздничный обед

В домах селяне зготовляют;

Для мирных дружеских бесед

Сосед соседа зазывают.

Бредут тихонько на ручей

Под тень развесистых ветвей,

Ведут рассказы друг со другом.

Глядят: идут веселым кругом

Широким и цветным лужком

Молодки, девицы рядком, —

Идут одна другой милее,

Румянец розона алея,

Играет нежно на щеках;

Дышат уборы их цветные,

И вьются ленты дорогие

Под ветерком у них в косах!

Поют все про Весну златую,

О щастьи милых женихов,

И про ворчанье стариков,

И про свекровь и мать родную.

К своим возлюбленным женам

Спешат супруги молодые,

И с ними парни удалые

К девичьим милым красотам!

И подойдя с шутливым словом,

Кружася резвым хороводом,

Под лад свирели и рожка.

На диво спляшут козачка!

Тут сеют просо, мак срывают,

Невест по сердцу выбирают,

Лишь солнце за лес, — и ночной

Певец свистит в кустах ракита,

Лазурь небес туманом скрыта,

Присели пташки на покой,

На гибких веточках качались,

Лишь дергачи перекликались;

Во ржи кричат перепела,

Все тихо — находила мгла.

Тогда народ, веселым строем,

Идет домой — прилечь с покоем.

 

Весенний новый день катит:

Лишь только солнце появилось,

Вдруг небо тучей обложилось,

И ветр от запада крутит!

И низко ласточки летают,

Хвостами курицы махают,

Рыча, бык в землю бьет ногой, —

И гул несется громовой!

По небу молния взвилася,

Пыль в поле поднялась столбом;

Со треском разразился гром!

И дождь из тучи порывался:

Дарит богатство он полям,

Льет сладость жаждущим цветам;

Испили класы золотые,

Озимой потучнел загон,

Пшеница, просо, греча, лен

И все посевы яровые

От влаги зреют и растут,

И земледельцы счастья ждут.

 

Ребяты взрослые, и дети

Собрались праздною порой,

Взяв уды гибкие и сети,

Идут на озеро гурьбой.

И там с невинной простотою

Свои рубахи подберут,

До пояса с бреднем водою

Склонясь по отмели идут.

Другие в сети загоняют

Из тинистой травы шестом;

Сребро-чешуйные сверкают

В воде пред зорким рыбаком.

На берег сильными руками

Свой невод тянут рыбаки,

Стеснился невод окунями,

Затрепетались судаки!

Плотвы и карасей без щоту,

В подъем матерых щук, лещей,

Налимов сладких и ершей,

Ловцам послал Бог за работу!

И дети малые сидят,

Все с удами в тени прохладной,

Лишь бросится пискарик жадной

В воде, за сладким червячком,

Ребенок хвать тогда крючком,

В неволю пискарек попался!

Напрасно бился, трепетался,

Тянул за тонкой волосок.

Малютка снял, и в бурачок

Пустил дрожащею рукою,

Добыче радуясь душою.

С вечерней тихою зарей

Все дружные соседы, браты,

Несут с веселою душой

В дом с рыбой полные ушаты,

К своим любезным старикам;

За то спасибо рыбакам!

Своим весельем, иль заботой,

Всяк занят красною весной:

Кто скачет по полю с охотой,

Кто на поле идет с сохой,

Кто гонит стадо в луг цветной.

 

Близ Волги тихой и широкой,

Где зеленеют берега,

Где клен и дуб растет высокой

Цветами кроются луга,

В весеннюю случилось пору:

С охотой господин своей

Приехал потравить зверей.

По темному густому бору

Пустилась стая чутких псов!

Вдруг на косматого напали:

Раздался лай со всех концов;

Медведя на долину гнали,

Готовился угрюмый в бой;

Лишь в поле — бросились гурьбой,

Псы зверя смело окружили,

Его побег остановили,

Впилися в морду и бока,

Озлила драка старика!

Он сильной лапой и зубами

Сразился на беду с гонцами,

Давил, и в стороны бросал.

Но вот боярин наскакал,

Берет ружье с двойным припасом,

Навел на зверя метким глазом,

Курок спустил, огонь блеснул

Медведь упал, взревел, — уснул!

Тут звуки от рогов раздались.

На голос гончия сбирались,

Одна бежала за другой,

Ловцы с добычею — домой! —

Все стройно на конях сидели,

Боярин едет наперед,

К веселью знак он подает,

И песнь охотники запели:

«Зимой ты хитро след скрывал,

А летом путников пугал,

В тебя влетела пуля метко,

И ты уснул, мохнатый, крепко!

Теперь не станешь ты пугать,

А будешь в зиму согревать!»

Так все поют, и повторяют, —

Вдруг на долину выезжают,

И видят стадо пред собой:

Как снег по мураве белеет!

Пастух , под тенью молодой

Своих ягняточек лелеет.

Его румянец на щеках

Играл от зноя загорелый,

С улыбкой — взор его веселый,

Надета шляпа на кудрях,

Украшена Весны цветами;

Пониток убранный шнурками,

Свирель и рог за кушаком,

И торбочка с сухим куском,

Через плечо его висела;

Орешка близ его сидела,

С овечек не сводила глаз;

В такой счастливый, доброй час

К нему боярин подъезжает,

Пастух проворно шляпу снял,

С улыбкой барин вопрошал:

«Твое все стадо здесь гуляет —

И ты пасешь его один!

Сидишь под тенью, веселишься,

— Да как волков ты не боишься?»

— Кормилец, добрый господин!

Со мною Бог всегда хранитель,

Небесный бережет Творец!

Когда ж бросался на овец

Зверь хищный, наших спаде губитель:

Мои собаки тут, как тут!

На волка ужас наведут,

Прогонят далеко с поляны;

Я в рог — и в куче все бараны,

Пасу три лета, мой родной,

И в зной, и в бурю, и в ненастье

Удел благословляю мой,

По сей день не видал несчастья. —

«Как звать тебя? из чьей семьи?

И кто заведает тобою?»

— В земле родители мои!

Меня зовут родной, Ильею,

Антипы Фомина я сын ;

Наш староста — Мирон Кузмин,

Деревни старые Дубровки. —

«Дубровки? — я не знал того.

Ты из поместья моего.

Приди ж ко мне в село Пригорки,

Да только утренней порой, —

Узнаешь там ты жребий свой»

Илья от слов душой смутился,

Не знал что завтра будет с ним;

Овечек передал другим,

К боярину с зарей явился.

И добрый барин сердцем рад!

Сказал ему: «вот двор мой, сад,

Даю в надзор тебе с плодами;

Смотри за пашней, за стадами.»

Илья заведал барский дом;

Уже в наряде он другом,

Покорной радуясь душою, —

И в щастьи неизменный друг —

Сам провожал спада на луг,

Бродил за светлою сохою,

Зерном загоны засевал,

С сердечной братской простотою

Трудиться в поле помогал.

При нем овечки не пропало,

В саду цветочка не завяло,

Везде тучнело и росло,

Везде все радостно цвело.

 

Когда же солнце опускалось

За рощу с высоты небес,

Лучи сверкали сквозь древес,

И все в долине озлащалось,

И ветерок чуть, чуть дышал,

Затихла роща, лес дремал,

Лишь соловьи ночные прелью,

Манили на вечер к веселью, —

Гулял боярин той порой

В саду с любимою семьей,

На все что видел, любовался!

И часто там с Ильей встречался,

И с ним о многом говорил,

За речи умные любил!

Спросил однажды он супругу:

Чем наградить его услугу?

За труд и верность отличить?

«На лучшей девушке женить,»

Сказала барыня смеяся;

«Анюта в мысль ему пришлася,

Я ей приданого нашью. —

Мы эту свадьбу вместе сладим ,

Мы их наделим, и нарядим!

Пусть заведет свою семью!» —

Так рассудили, так сказали,

И долго ль думать господам?

Готова пара, — по рукам;

Чету младую обвенчали,

У ней на свадьбе пировали!

 

Илья счастливо поживал,

И закупал и продавал,

Он в барском доме был хозяин.

Придет ли с просьбою крестьянин,

Иль бедной в нужде, он им рад!

Он примет всех — как кровной брат.

Так дни за днями протекали,

Не знал он никакой печали,

Постигло горе наконец:

Скончался барин, — их отец.

Сын старший место заступает,

А зависть скоро приползает!

Готова злоба с клеветой,

Беда спозналась и с Ильей!

Сказали: вовсе не радеет,

Богат от барского добра,

Сундук большой в клети имеет,

Без счету злата, серебра;

Еще один таяся ходит,

В особый замкнутый покой,

Оттуда радостен выходит,

Дверь запирая за собой.

Боярин подущен словами,

Сурово на Илью смотрел,

И в сердце скрытый гнев кипел.

Но вдруг вечерними часами,

К Илье внезапно накатил,

Его приют он обходил,

И осмотрел все зорким глазом.

Льстецы явились тем же часом,

Учтиво кланяясь Илье,

И ставя сети разговором,

Как вдруг боярин строгим словом

Спросил: скажи, все ль здесь твое?

Илья от слова испугался,

И молвил с робостью в ответ:

Все тут отец! и боле нет.

«Куда ж скажи твой клад девался?

Дай ключ от тайной кладовой!

А! ты в лице переменился.»

Льстецы шептались меж собой:

Беда ему! — » Илья смутился.

«Где ключ, ты слышал ли? подай!

Неблагодарный! отпирай!»

Илья дал ключ и умоляет

В покой сокрытый не ходить

Все взять, того лишь не лишить

Что он в той комнате скрывает.

Но дверь боярин отпирает.

Вошел и бросил гневный взор,

Что ж там? — пастушеский прибор,

Свирель и посох, рог с сумою,

С пастушьей шляпою худою,

И образ Божий на стене;

Пред ним свет теплится в лампаде.

Боярин закричал в досаде:

«Здесь пусто, но скажи ты мне,

«Где золото твое хранится?

«И для чего такой приют?»

— Родной! добро мое — все тут;

Храню его, чтоб не забыться

В счастливой участи моей. —

Льстецы в то время у дверей

Потупя голову стояли,

Все побледнели, трепетали,

Как пораженные бедой!

Боярин тронутый душой

Обнялся дружески с Ильею!

И лесть исчезла с клеветою —

Как кроется пред солнцем мгла!

Невинность — оправдят дела. —

 

 

 

Л Е Т О.

 

 

Как летом солнышка лучами —

Румянцем кроются плоды,

Так зреет юноша летами,

Цветет весельем — на труды.

 

Лето.

 

 

Настало лето, — и с небес

Лучи от солнца пламенеют,

Ячмень, пшеница и овес

Волнуясь на полях желтеют.

По рощам и густым лесам

Уже зарделась земляника,

По косогорам и полям

Растет душистая гвоздика,

И незабудочки цветут;

В день праздный девицы сбираясь,

Игрой, гуляньем наслаждаясь,

Любимые веночки вьют.

Но по зарям затихли трели

В бору веселых соловьев;

Они у детской колыбели,

Среди ракитовых кустов,

В заботе каждою порою,

В тиши с подругами сидят.

Чем свет за завтраком стрелою

Для деток на поле летят,

Щебечут с ними в полдень знойный.

На паствах слышен шум нестройный

Коров, овец и смелых коз;

Бык с ревом поле пробегает,

Хвостом крутит, кусты сминает,

От жала злых слепней и ос!

Луч жаркий путника склоняет

Под тень березы молодой,

И на постеле муравой

Усталый сладко засыпает.

 

Лишь солнце красное лучом

С небес всю землю озарило,

За легким тонким облачком

Ночное скрылося светило;

Тогда ведет своих детей,

Вниз по лужайке на ручей

С кречаньем селезень ревнивой;

Спешат походкой торопливой

Птенцы за матерью гурьбой;

Все дружно по воде гуляют,

Резвяся плещутся, ныряют,

В ручье под шумною струей!

Певцы пред домом молодые,

Тончлявым голосом поют,

И поединки боевые

Друг с другом из зерна ведут, —

Тут одолев сосед соседа,

Прогонит, и кричит — победа!

А в доме старичок родной

Советы держит с сыновьями:

Помaтерел наш луг цветной,

Пора увидеться с косами;

Их собирать, переклепать,

И труд в час доброй начинать.

 

Уж день — и к вечеру склонялся,

Спускалось солнце за леса,

Лучами запад освещался,

В ручье блестит небес краса,

Струи алмазные сверкают.

Застукал молот по косам,

Косить веселье прикликает.

Настало время молодцам

За труд приняться их любимой,

Тогда пастух неутомимый

Погнал коров, овец с полей; —

Там подле кротких матерей

Ягнятки резвые играют.

Хозяйки у ворот их ждут,

В знакомый мирный их приют

С шутливой лаской загоняют.

 

Затихло все и мрак ночной

С небес на землю опускался;

Крик филина в глуши лесной,

Как стражи оклик раздавался.

Тут копчик в сумерки летит,

Птеняток ищет голубиных,

И у наседухов куриных —

Сова свой хитрый лов таит.

Сон пролетает с темнотою,

И новый день спешит с зарею.

 

На луг цветной — косцы летят,

Там косы острые свистят;

Атласный луг покрыт рядами,

Трава вся всклочена с цветами,

Росой небесной облита.

Высоко солнце подымалось,

Везде блистает красота!

Лучами поле красовалось,

С зеленой муравою цвет.

Старик тихохонько идет

Со вкусным завтраком к родимым

Пришел к косцам неутомимым;

Бог в помочь дети! говорил,

Любуяся труды хвалил,

И сам с косой прошел долину.

Приходят дети под рябину,

Поели, тут же от трудов —

Все прилегли под тень дерев.

Меж тем и девицы спешили,

На луг в кумачных ферезях,

В цветистых розовых платках;

Душистую траву сушили

И громкой песенкой своей

У молодцов в тени прохладной

Сгоняли сладкий сон с очей.

Летят ребяты в круг нарядной,

К своим скошеным полосам,

Работу делят пополам.

Под вечер копны выростали,

Как горы — стоги их стояли

В подряд на бархатном лугу,

В согласном поселян кругу

Одной душой труды кипели,

И в вечер к дому по трудах;

Их грабли, косы на плечах; —

И дружно песенку запели!

 

«Отрада девичья лужок,

В свят день любимое гулянье;

Играл в свирель здесь пастушок,

И наше веселил собранье.

 

Себя мы красною весной

Цветами в играх украшали,

Теперь под светлою косой

Цветочки нежные — упали!

 

Зеленой луг! стада питай,

До бурной осени ненастной,

И отдохни, — весною ж красной,

Опять для нас ты расцветай.»

 

С лугов праву счастливо сняли,

Забота от сердца долой,

Но жать еще не начинали,

На ниве тучной золотой.

 

Тогда веселою гурьбою,

Спешат красотки в темный бор;

Там каждая своей тропою,

Идет бросая быстрый взор.

В глуши елей и сосн ветвистых,

У пней, берез и кочек мшистых

Склоняся, ищут под листком. —

Вдруг стаю белых, — все рядком,

Счастливо девица находит!

Ау! товаркам милым шлет.

И по тропе все в даль идет. —

Грядой пред нею земляника,

Как мак алеет по бугру!

Верхом наполнена корзинка,

Ау! разносится в бору.

Товарки тот час все собрались,

И пошутили меж собой,

Похвастали и посмеялись,

И с прибылью пошли домой.

 

Пореже девицы сходились

К ручью в веселый хоровод,

Уже поля озолотились,

На жатву острый серп зовет:

Пора счастливая наспала,

Плоды трудов своих збирать,

Пора пшеницу дети жать!

Семье так бабушка сказала.

Ильин святой день на дворе,

Чтоб непогоды не дождаться;

Уже и колоски валятся!

Проснулись дети на заре,

Молитву сотворя святую,

Идут на жатву золотую!

На полосе их серп свистит,

Златая пчелка им жузжит,

То простречит кузнечик резвой,

Порхает мотылек прелестной,

Там посещая колоски;

То на долине пастушки

В свирель у стад своих играют

На ниве жниц увеселяют.

А солнце на полдень взойдет,

Палит красавиц жарким зноем!

Не уклоняются с работ,

Не наслаждаются покоем;

Спешит одна перед другой

Пожать загон скорее свой.

 

О! как селяне вы счастливы!

Сама Царица наша Мать

Ходила на златые нивы

Труд в поле с вами разделять;

Склонясь венчанною главою,

Пред тучным зрелым колоском,

Взяв серп державною рукою, —

Там жала летним вечерком.

Туп пир для вас изготовляла,

В досужный и веселый час,

С приветной лаской угощала

Царица, поселяне, вас.

Приветно с вами говорила

Средь злачных нив, лугов, полей,

И милых ваших жен, детей

Из щедрых рук Своих дарила.

Теперь М а р и я в небесах!

О Ней мы с каждою зарею

Став пред иконою святою,

Прольем моленье во слезах.

 

Пшеницу, гречу, рожь пожали,

К гумну соврасой перевез,

В скирды высокие уклали

И принялись снимать овес.

Творцу молитву изливает

Радивый, утром, пчеловод,

Ломтями хлеб изготовляет,

И взяв прибор, — к пчелам идет.

Тогда златые не гуляли

В саду по розовым кустам;

Все будто гостя ожидали,

К прозрачным, в тихий час, сотам,

Вдруг дверка в улей отворилась,

И в след гнилушка закурилась,

И заклубился дым густой!

Тут неожиданной порою, —

Встревожился весь сильный рой,

Взвился шумящею толпою.

Старик берет богатство пчел,

И благодарными руками

Кладет на свой дубовой стол ,

На чистые лотки рядами.

Священнику сот первый шлет,

С родными делится, с соседом,

А странник мимо тут пройдет,

То в дар ему часть сота с хлебом;

Воск чистый отделяет в храм,

И кринку меду господам

Со старшим сыном посылает;

Друзей, родных к себе сзывает;

Исполнен радостью их дом,

Сидят все гости за столом,

Веселье в разговорах льется,

Тогда и песня пропоется:

Роитесь пчелки трижды в год!

Ручьем теки прозрачный мед!

 

В овсяном поле загуляли

Стада гусей и журавлей;

К местам знакомым приучали

Своих молоденьких детей.

Снимают колоски любые

Гуляя днем на полосах,

И тут же спят в часы ночные.

Один лишь сторож на часах

Стоит, в пушок поджавши ногу,

И кто проедет, иль пройдет,

Он тот час голос подает,

И в спаде закричит тревогу!

Все подымаются гурьбой,

Высоко над полем кружатся,

И где тучней хлеб яровой,

Тут все спускаются, садятся,

Сбивают колос , тeнетят,

Посеву сельскому вредят.

Ребяты ранними часами,

С зарею весело встают,

На ниву злачную бегут

С сетями, ружьями, силками,

Сеть расстилают по тропам;

Спешит гость ранний прогуляться,

К любимым зрелым колоскам,

Загоном начал пробираться; —

Его поймал тут злой силок!

Крылами бьется он, гогочет,

За сладкий корм тогда в оброк

Отдать ловцам себя не хочет.

Там сеть упала на гусей;

Раздался выстрел в журавлей,

Попались стаями в неволю!

А молодцам дичины в волю.

 

День светлый сократил часы:

Луч солнца стал похолоднее,

И ночь подоле — и темнее —

Проходят летние красы!

Ячмень тучнеет колосистой,

Овес на ниве золотистой,

Горох и просо — косят, жнут;

Снопы на длинные загоны

В крестцы уютные, услоны,

Селяне дружные кладут.

Провял, просох, и все радиво

Трудов своих берут плоды,

Семьей в высокие скирды,

Укладывают торопливо.

 

Вот хлеб убрали по полям,

Идут селяне в час досужный

К ручью на бережок, — и там

Заводят разговоры дружно:

Про голод, урожай, войну,

И где какое было диво.

Один рассказывал нелживо,

Что было верно в старину:

 

Вблизи от города Ростова,

При тихих озера водах

Шумела темная дуброва,

А на зеленых берегах —

Стояли дубы вековые!

Чернелись хижины простые

Гостеприимных рыбаков;

На пажитях стада гуляли,

Там дни за днями протекали

Веселых, дружных пастухов.

Тут жил почтенный сединою,

Радивый селянин Андрей!

При нем был сын родной с женою

И двое маленьких детей.

Его усердье над полями

Трудилось с милою семьей,

В досужный летний день святой

Ходил он к озеру с сетями —

Раскидывая невода,

Летал проворно легкий челон,

И часто кузов в честь труда

Вытягивал он рыбой полон!

Однажды сын ево плывет,

И снасть по озеру завозит,

Вдруг сильный ветер возстает,

И туча с полудень находит;

Носила чолон с рыбаком,

Ударил вихрь, — он к верьху дном!

Волною пенной захлестало!

Младаго рыбака не стало.

Лишь светлая взойдет луна,

Его печальная жена —

На берег злачный приходила,

И там тоскуя, взор закрыла!

 

Старинушка от грусти хвор,

Детей лишился в летах хилых,

Оплакивал он внуков милых.

Один любимый Никанор,

Ласкаясь к дедушке с сестрою,

Страдальца слезы отирал;

Причетом ласки, красотою,

Роднова душу утешал!

На поле ль дед? туда и дети,

Иль рыбу побредет ловить,

Готовит Никанор и сети,

И помогал ему чинить.

Андрея сила оставляет,

Не стало мочи работать!

Но к счастью внучек подрастает,

И начал дедушку питать!

Где выпросить кусочик сладкой,

А внучка ягод наберет,

И каждый с непритворной лаской,

Родному от души дает.

Уже внук с силою собрался,

Как розан внучка расцвела,

За пашню Никанор принялся,

Сестра домашние дела —

И жатву в поле исправляла.

Людей проворством удивляла.

И Никанор стал рыбаком!

В округе юношу спознали,

Он многим стал уже знаком, —

Вельможи рыбу покупали.

 

Случилось праздною порой:

От юга буря поднялася,

С соседом лодка понеслася,

Громило бурною волной!

И Никанор туда стрелою

Надеждой укрепясь святою

По пенистым валам летит;

Вода под веслами кипит;

Любовью чистой пламенея

Для друга жизни не жалея

Он выбивается из сил,

Настиг, — жизнь другу сохранил,

И вынес на берег родимой.

 

Дорогой странники идут,

Во время осени бурливой,

А нужен на пути приют,

Для путника в ночную пору!

Они заходят к Никанору;

Его невидный, тесный дом,

Богат и пищей и пеплом;

Услуга всякому готова,

Привет чужим, как от роднова.

 

Морозной и крутой зимой,

Порою полночи глухой,

Пришел старик покрытый снегом,

Стучит в окно своей клюкой:

«Сделитесь детушки ночлегом,

И дайте старику покой!»

В минуту сладкий сон слетает,

От Никаноровых очей;

Не тратя лишних он речей

С благотвореньем поспешает.

И принял в дом свой, обогрел,

Делился всем, что с ним лишь было;

Вот гость незваный заболел,

В чужбине скорбь отяготила,

Но добрый Никанор душой

С приветливой своей сестрой

Всю помощь старцу подавали,

Его покоили, питали,

Чем Бог по благости послал!

И старец юноше сказал:

Послушай Никанор любезный,

Уже зовет меня к себе

Отселе в вечность Царь небесный!

То я поведаю тебе:

Есть у меня добро зарыто,

Сребра и золота котел,

Заслонкой ржавою покрыто,

На нем дупло, — где poи пчел,

А подле ель растет кривая;

Напротив сосна вековая,

Под нею много лисьих нор!

По речке ты иди полями,

И в лево свороти кустами,

Увидишь ель! — тут Никанор

С почтеньем старцу поклонился!

Старик лишается всех сил,

Прости! с трудом проговорил,

И взор его на век закрылся!

Но рыбака — клад не манил,

Своей работой занимался;

Искать сокровищ не ходил,

А клад его же дожидался.

 

Пришло и лето, все цветет,

Леса и рощи зеленеют,

Пригорки и луга пестреют,

И птичек хор везде поет.

Тогда в полдневный час свободной,

Приходит Никанор к ручью,

Напиться там воды холодной,

Благодаря судьбу свою; —

На злачный бережок поднялся,

Тут робкой зайчик где ни взялся,

И в сторону стрекнул прыжком,

Душистой лакомясь правою, —

И Никанор идет тропою,

Чрез луг цветной, за беглецом, —

А зайчик прочь бежит полями,

Ловец за ним, — а тот кустами

Все дале, дале утекал.

Сравнялся с старою дуплою,

И лишь схватить его рукою —

Вдруг зайчик из виду пропал!

Златые пчелки полетели,

И ель, и сосна зашумели! —

Открылся с золотом тут клад!

Стал жить и Никанор богато.

Давно пословицу твердят,

Что душу изменяет злато;

Но Никанор так жил, как жил,

И клад души — не повредил.

 

 

 

 

О С Е Н Ь.

 

 

Дает плоды осенне время,

Поблекший лист с дерев летит,

Хоть старость налагает бремя,

За то плодами веселит.

 

 

 

Осень.

 

 

Пришла и Осень! — с непогодой

Несутся облака грядой,

Шумит ненастье над природой

И стелется туман седой;

Он закрывает вид небесной,

Стемнела светлая лазурь, .

Все меркнет, вянет, и от бурь

Летит на землю лист древесной;

Мутится чистая вода,

Журчаньем ручейки стихают!

Уже невесело гуляют

На паствах тучные спада,

Певцы, как рой, под облаками

За море синее летят;

Пустеют рощицы с садами,

Златые мотылечки спят.

К зиме кореньев запасает

С подругою подшубный зверь;

В берлог свой хитро закрывает

Он хворостом путлявым дверь.

То снег падет, по дождик льется,

Ненастье вьет со всех сторон;

С плетней и елей раздается

Крик черных галок и ворон;

Высоко лебедь запоздалый

Шумя по воздуху плывет,

И с холодом борясь, идет

До дома путник приусталый.

 

Уже и солнечный восход

Свод неба слабо озаряет,

И на струях прозрачных вод

Недолго луч его играет;

Сиянье кроют облака,

Во мгле проходит день короткой,

И редко свет из далека

Блеснет в дом сельской одинокой,

Луч благотворной теплотой

Поля озимые не греет;

И нива и лужок цветной

Без солнца долго сиротеет.

Но дождь лишь перестанет лить,

Готовится отец с детями

Пшеницу ярую цепами —

Скорей в овине молотить.

 

Заря на западе алеет,

И небо весело светлеет:

Знак ведра будущего дня.

Старик берет в фонарь огня,

Взял с печи сохлую лучину,

Пошел заботливо к овину;

Дрова с подгнетой разложил,

Перекрестяся, затопил.

В ночь темную — пшеницу сушит,

Бежит дремота от очей

Он перед утренней зарей

На молотьбу детей уж будит. —

К овину детушки летят,

И стелют там снопы рядами,

И в лад все, крепкими руками,

Цепами по снопам стучат!

С рассветом ветерок летает,

Измолотили той порой;

Тогда старинушка родной,

Пшеницу чисто провевает;

И разделяет на гумне,

Что в жернов, на продажу в город,

Что для скота, и в рост на солод,

На будущий посев к весне.

Все помогают тут родному,

Метут и чистят за одно,

Кто носит битую солому,

Кто сыплет в житницу зерно.

 

На горке в поле за дворами,

Как башня мельница стоит,

И машет бурными крылами,

И жернов вертится, шумит!

Тут мельник клинья подбивает,

Помол свой хитро уставляет,

И ходя песенки поет.

Из дальнего села везет

Ржи воз Мироныча буланой,

Дорогой выбитой пещаной —

Горой, в крылатку к старику.

Друг с другом встретясь у порогу,

Смеясь пеняет на дорогу,

И просит измолоть в муку.

«Ну ладно! сватушка, поспеет

«На славу к завтрему мука,

«Для стародавнего дружка

«Мой жернов изменить не смеет.»

Насыпал в кузов, засвистел,

И жернов бурно зашумел;

Рожь мелет, — чисто просевает,

Проворней! мельник повторяет,

Приехал свaт из далека!

Чем свет — готова и мука.

Убрали хлеб, измолотили,

И сладкой солод наростили,

И свежей запасли муки;

Хозяин доброй пчельники

Соломой плотно укрывает;

В плетень землею осыпает,

И все ульи в пчельник несет,

Запас им на зиму кладет.

 

Вот плодовитые деревья

Отец в саду пересадил;

И чисто обредил коренья,

Кусты перевязал, укрыл

От хлада зимней непогоды;

Зайдя старуха в огороды

С семьей сбирает лук, морковь,

И свеклу алую и брюкву;

А в доме зоркая свекровь —

Бруснику, яблоки и клюкву

Готовит для веселых дней

В забаву лакомых гостей.

Лен полевой и волокниcтой

На ниве стоя побурел,

Обвился жилкой серебристой,

Один качаясь сиротел!

Крестьянки вот спешат с детями

К последним полевым трудам;

Теребят, вяжут лен снопами, —

Становят в ряд по полосам.

Проветрел лен и обелился,

И на гумно везет гнедой;

На гибких жердях просушился;

Дружна работа всей семьей!

Сбивают тучные головки;

Яснеют в грудах семена!

Зерно в засек, лен на пригорки

Родные повезли с гумна;

И стелят на лугу в узоры;

Лен белится и мякнет там,

Родная ходит по зарям,

Ее заботливы надзоры;

Поспело, на овин везут,

В ночь просушился тут, и в мялки,

Семьею утром дружно мнут

Растреплют, чешут, и за прялки!

Рукой красотки вечерком.

Крутится нить веретеном.

 

Труды свершились полевые,

Засеки полны всех семян;

Тогда у мирных поселян

Сзываются друзья родные;

Идут все чинно в Божий храм;

За милости Творца благие —

Моленье льется к небесам.

Из храма в дом идут с друзьями,

Хозяйки ждут пред воротами,

Всем сыплют ласковой привет!

Гостей старинушка ведет,

За стол дубовой их сажает,

К окну зятей в красу семье,

Друзей по лавкам, на скамье,

И всем честит их, угощает.

И сын приветлив молодой

Их просит пивом жатвы новой;

Обносится корец кленовой

По всей беседе круговой.

Вот старики заговорили:

Кто сколько хлеба с поля снял?

И много ль сена накосили?

И сколько меду Бог послал?

Один перед другим хвалился,

Счастливой прибылью, семьей,

Хозяин с ними веселился

На жребий радуяся свой,

Пир кончился, — и все гурьбою

Гулять в доль улицы идут

Схватясь друзья рука с рукою,

Согласно песенку поют:

 

Друзья! в сей день повеселимся,

Спасибо отдадим полям;

Мы летом и весной трудимся,

Струи ручья в прохладу нам.

 

Нас утешают птичек хоры,

Довольствует румяный плод;

Нам шлеп Господь богатства горы ,

И копят пчелки сладкой мед.

 

За все благодаренье Богу!

Хвала за милости Царям;

За по на рапную дорогу

Лишь Царь — Отец промолвит нам:

 

На службу дружно мы готовы,

Мечи скуем мы из серпов;

Пройдем и горы и дубровы!

Развеем прах своих врагов.

 

Шумя летят под облаками,

Спада гусей и журавлей;

Предвестники холодных дней,

Садятся поздними часами

У тихих вод по берегам;

Гуляют гуси по водам.

Тогда ребяты удалые

Не пропускают доброй час,

Садятся в чолны, взяв припас

И все снаряды боевые, —

Хоть тихо по воде плывут,

Но стадом серые поднялись. . .

По беглым выстрелы раздались!

С полета упадали тут.

Заботный дед со старшим сыном

Свой мирный укрывает дом;

Он запасается пеплом,

Скирды свои обносит тыном.

 

Собрались поздним вечерком,

С узорной прялкой, чистым льном

Все красны девицы к соседу;

К ним на веселую беседу

Спешит строй добрых молодцов,

Как будто в улей рой шумливой;

К девицам сели у светцов,

Смешили речью их шутливой;

Льют в душу милый разговор.

Но девицы несмелый взор

Поводят на парней с сердечком;

Любовь заронится словечком,

Ответ с улыбкой отдают,

Меж тем проворно лен прядут;

Их простни с пряжей тяжелеют

Вскричал петух, — в светцах темнеет,

Поклон красотки молодцам, —

Простясь расходятся к домам.

 

В осенний вечер за трудами,

Семья сидит вкруг огонька;

И дед на коробе с детями. —

Разумны речи старика:

Осенней детушки порою,

Случилось горе над Москвою,

И день и ночь дождь ливнем лил,

И кровли бурею срывало;

Днем красно солнце не сияло,

И месяц ночью не светил. —

Тому два века как пылала

Война с Литвой. — Был Божий гнев,

И без Царя осиротев

Святая Русь тогда стонала!

Толпы соседственных врагов,

С мечем убийства поспешали,

Губили доблестных сынов!

И храмы Божьи разоряли

И лик святых кололи, жгли,

Над всем ругались, как могли.

Москва от горести стонала,

Не зря покоя и отрад,

Она своих любимых чад

В слезах на помощь призывала,

Но дети забывали мать;

Один от страха в дебрях крылся;

Другой с отчизною простился,

Иной на век оставя рать —

Постригся в мирную обитель.

Меж тем Москву, престольный град,

Враги и грабят и громят.

 

Тогда, Нижегородской житель,

Явился — Минин гражданин!

Отечества усердный сын,

Он с детства в нужде воспитался,

В трудах суровых возрастал,

На Бога сердцем уповал,

Пороку мыслью не вдавался;

Доволен малым, не роптал,

И мудрость опытом снискал.

А вид его простой, угрюмой,

Чело покрыто грустной думой;

С окладистою бородой,

Высокий ростом, стан прямой,

Широк он грудью и плечами;

Глаза нахмурены бровями,

Но проницателен был взгляд,

Таков был Минин, говорят.

Готов за истинну вступаться,

И свято — данных слов держаться,

Был добр и тверд и справедлив,

Глубокомыслен, молчалив.

Он день и ночь скорбел душою,

Оплакивал в бедах Москву!

И думал думу сам с собою,

Как отразить мечем Литву?

Твердил: уже ли не найдется

Еще в отечестве сынов?

Ужель гроза не соберется,

За Русь святую на врагов?

Ужель не явится воитель?

Коль жив еще Пожарский Князь!

Почто же медлит избавитель?

Вздохнул и молвил прослезясь:

Надежда есть! Бог сильный дивен! —

Оставя промысл, семью, дом

Пылая ревности огнем —

К Пожарскому стремится Минин!

И вот идет он, но в дому

Печально слуги там ходили!

К кому старик пришел? спросили,

«Пришел я к Князю самому.»

Князь болен! слуги говорили.

Весть Минину — как бы стрелой

На сердце тяжко упадает!

Пожарский сведал, призывает

Козьму в высокий терем свой.

 

Вельможа страждет две недели;

На Минина находит страх!

Пред Князем все благоговели

Стоит супруга в головах,

В тоске кручины слезы ронит;

Пожарский на одре лежит.

У ног наследный сын стоит,

Взор на родителя возводит.

Везде печаль и тишина,

Шумят лишь старые березы,

Алеет мак, как будто розы,

И сквозь высокого окна

Цветы свой запах разливают,

Дыханье Князя освежают,

Зовет он Минина рукой,

Спросил вину его прихода;

«Печаль и горе у народа!

Беда в стране у нас родной!

Враги нас окружив, терзают,

Святые храмы разоряют;

Москва в огне, престольный град!

И волком рыщет сопостат!

Нет силы с лютыми сразиться,

Внуши сам Бог тебе вступиться!

Спасши отечество от бед.»

 

С одра Пожарский возстает,

В глазах вдруг чувство пробудилось,

По жилам закипела кровь;

Души — к отечеству любовь

В его лице изобразилась;

И силы начали входит!

Готов, он молвил, — кровь пролить.

Великих две души сошлися,

Они друг другу поклялися,

Стать за отечество горой;

Изгнать врагов с земли родной!

 

Уже отечеству к отраде,

Наш Минин в Нижнем Новеграде,

Горя усердия огнем —

Граждан на площадь созывает,

Речь старца души поражает,

Как сильный и внезапный гром;

Он Богом послан к ним, взывая;

«Граждане! Гибнет Русь святая!

И помощи несчастным нет!

А мы живем, а не спасаем!

Но если Веру соблюдаем,

Спасем отечество от бед!

Так! живота не пожалеем;

Все продадим, что мы имеем,

И ратных соберем людей,

Как Бог святой повелевает;

Именья ль мало, — долг вещает,

Заложим жен своих, детей!

И тем Россию мы искупим.

Собой на рать других возбудим,

Нас не оставит сам Творец!

Но если и умрем — спасая,

Господь на подвиг наш взирая

Пошлет нетленный нам венец.»

 

Слова как молния стрелою

Проникли сердце Россиян!

Вскипела ревность у граждан,

Соединясь одной душою,

Вскричали: — все мы отдаем,

И за отечество пойдем!

Тут Минин скорыми шагами

В свой мирный поспешает дом,

С женой на площадь, и с сынами;

Идет со всем своим сребром;

Все пред народом положили,

Вот, други, все мое добро!

За ним из всех концов сносили

Монеты, жемчуг, серебро;

Одежды, камни дорогие,

Девицы — серьги из ушей;

Заветны кольцы золотые,

И жены перстни — дар мужей,

Все их любимые уборы!

И бедные и сиропы

Кладут, кто деньги, кто кресты;

Насыпались богатства горы!

А матери сынов ведут,

Души сокровище родное,

Пусть за отечество святое

И жизнь на жертву принесут!

 

Уже и знамя развивалось,

Идет Пожарский Русь спасать;

Со всех сторон к нему сбирались

Бояре, воины на рать.

И полетели соколами

Под бело-каменну Москву!

И под зубчатыми стенами

Дружины встретили Литву;

Пожарский как орел пустился —

Полки противные разить!

У рапных меч об меч дробился,

Стучали копья в твердый щит;

Стальные бердыши сверкали;

Разят, сцепясь рука с рукой;

Ряды противных упадали!

И торжествует Вождь герой!

Приметил Минин, — за рекой

Враги обходят Русских с пылу;

Боярских кликнул он детей;

Могучих ряд богатырей,

Напал как лев, на вражью силу!

По мхам с Донскова поля гнал,

В осенних рвах стеснил и смял.

Повсюду раздалась победа,

И вражьего не стало следа!

 

Затихла буря грозных пучь,

С зарею новый день светает;

Златаго солнца ясный луч

Москву на радость освещает!

Гудет родной веселый звон,

Творцу возносится моленье;

Бежит народ со всех сторон,

Отчизны празднуют спасенье; —

Песнь Князю, Минину поют! —

Они в сердцах поднесь живут.

 

 

 

З И М А.

 

 

 

Природа отдохнет зимою,

Когда поля оденет снег,

И седина бредет к покою —

С клюкой на тихий свой ночлег

 

 

 

 

Зима.

 

 

От Севера — Зима седая

С морозом, вьюгою катит,

И снеги клочьями бросая —

Ручьи и реки леденит;

Луга и нивы закрывает

Холодной белой пеленой;

Леса невидимой рукой

В алмазны звезды одевает.

На нивах тучных по земле

Становит снеговые горы,

У сельских хижин на стекле

Наводит разные узоры.

Там иней на древах блестит,

Как старцы, ивы поседели;

И стрепет, на высокой ели

Сидя, в глуши лесной свистит.

Снигирь румяную рябину

С кистей, чирикая клюет;

И заяц горькую осину

В замен душистых прав жует,

А в сумерки, в дуброве темной

Пугает филин молодой;

Добычи ищет волк голодной

Под лесом, в тишине ночной.

 

Заря румяноcть разстилает

По легким в небе облакам;

От солнца ясный луч сверкает,

Скользя, по мерзнущим полям.

С совета старика родного,

В первые бурного гнедого

Запрег сын старший — жеребца,

Его он видеть хочет бегу;

И по пушистому он снегу

Пустил тихонько удальца!

Прядет конь острыми ушами,

Волнистой гривою крутит;

Храпит, железо мнет зубами,

И грудь натужа — вихрем мчит!

Берет свою отважно волю,

И строгость седока забыл.

Младой ездок поворотил

Туда, где глубже снег по полю.

На жеребце пробился пот,

Пар из ноздрей густой клубится,

И конь потише стал резвиться;

Возжей законы узнает.

 

На темный лес, луга и нивы

С небес холодный пух летит;

Из рощи заяц боязливый

По снегу новому следит,

Кладет он тропы меж кустами;

Идут селяне с тенетами,

Становят хитро под леском,

Бело — пушистых загоняют;

А зайцы от ловца прыжком

Вперед, — и в сети попадают.

А там лукавой ждет капкан,

С своею лакомой приманкой:

Лишь попадет овец тиран,

Иль хитрая лисица, лапкой —

Железной сторож захватил,

И стиснул острыми зубами!

Напрасно волк, щетинясь, рыл

Снег хрупкий твердыми когтями:

Ни шагу от капкана волк!

Беда висит и над лисою;

Невольно платят тут собою

Ловцу, за лакомый кусок.

 

День протекал, смеркаться стало,

Ложится солнце за моря;

Лишь станет потухать заря, —

Ночь опускает покрывало.

Рогатые рычаньем тут

Себе ночного просят корму;

Несут им сена, пойло льют,

И стелят мягкую солому.

Спешит хозяйка с дойником —

К своей буренушке любимой,

И с приговоркою шутливой

Доит. Засели с огоньком

Молодки, девицы за прялки,

Проворно чистый лен прядут;

Мущины лапотки плетут;

Старушка повести и сказки

Родным в ту пору говорит, —

Их время весело летит.

 

«Пора, приходит сбор оброка,»

Сказал старинушка родной:

«Москва отселе ведь далеко,

То чтоб не встретиться с нуждой,

Насыпьте детушки пшеницей

Мешки, да молвите друзьям:

Охотней будет вместе вам

Дорогу коротать к Столице.»

Согласны ехать все друзья,

И собирает уж семья

Им шубы теплые, сермяги,

И пенным наливают фляги,

Кладут им в торбу хлеба край.

Готовы возы, — все срядились

И опоясались кругом,

Спав пред Иконой — помолились,

Простились с матерью, с отцом,

С семьей, — поехали обозом.

 

Лошадка воз проворно мчит,

Мороз под полозом скрыпит,

И селянин спешит за возом.

Дорожных кроет сединой,

Их волосы осеребрились;

Кругом сермяги обелились

В пути опушкой снеговой!

Селяне стужу презирают,

Для них мороз потеха, смех,

Друзьям в дороге легче бег,

Шутя друг друга обгоняют,

Веселье коротает путь. —

За горы солнце опускалось,

Уже темнеет на дворе;

Заря на небе загоралась,

В виду селенье на горе,

На Божий Храм перекрестились

И на ночлег остановились,

Готов лошадкам свежий корм;

Стаканы налили вином,

Чередовались меж собою,

Повечеряли, и к покою.

 

Петух лишь за полночь пропел,

И сон от путников летел;

Лошадок запрягли в дорогу,

Поехали моляся Богу!

Метель на встречу с поля вьет,

Дорогу снегом засыпает,

И едущих с пути сбивает;

Упорно в глыбу воз идет.

Ездок ударил вороную:

«Ну! ну, ретивая!» вскричал

И песенку запел родную.

Харько, натужа грудь, помчал;

Товарищи, готовым следом

Все потянулись за соседом.

Проехали довольно верст, —

Вдали им показался крест:

Иван Великой им сверкает,

И Кремль как жар перегарает

Главой соборов золотой!

Селяне, радуясь душой —

К базару дружно поспешили:

Все продали, — позакупили

Подарки детям и женам;

Пустились радостно к домам.

Мелькают версты за верстами,

Короче кажет путь к родным;

Своими едут уж полями,

В виду их домы, — к небу дым

Из труб узорчатых клубится,

И путник сердцем веселится!

С часу на час родные ждут, —

В окно увидели, — бегут

И встретясь — с лаской обнимались,

Как будто веки не видались.

 

Гульба в селеньи для девиц, —

Веселые наспали святки!

Рассказы снов и небылиц,

Любви мудреные загадки:

Гадают в ночь о женихах,

Все девицы глухой порою;

Идут к насесткам и в потьмах

Берут дрожащею рукою

Кто курицу, кто петуха;

Льют воду им, и сыплют зерен,

Ведь будущий-то жребий темен;

Хотят знать сердце жениха.

Чья бросится к воде холодной,

Жених охотник до вина;

А чья идет клевать зерна,

Жених богат, с душою доброй;

Но чья порхает и кричит,

У той беда: жених сердит!

Там к снегу ухом припадают,

И слушают псов чутких лай;

Смеясь девицы замечают:

Быть замуж выданой в тот край.

Так меж подруг идет гаданье,

Душа их будущее знать;

Когда их будет сочетанье?

Кому их сердцем обладать?

 

Одно гулянье миновало,

Другое в след за ним катит:

Неделя сырная настала,

Молодок сердце веселит.

Ждет теща зятя молодова,

Уж пиво пенится, кипит.

Мчат кони гостя дорогова,

И радуют домашних взор;

Собрались гости, веселятся,

Летает дружный разговор;

Там горы манят их кататься,

Гурьба гостей на берегах;

Яснеют скаты ледяные,

И с гор ребяты удалые

Летят стрелою — на коньках.

Там сани легкие с резьбою,

В упряжке пара вороных,

Чета любимая родных,

Несется зятюшка с женою,

И вкруг богатого села —

Им в след несется похвала.

 

Прошло гулянье, — непогода

Шумит с нависших облаков;

С работы гонит батраков!

Заботит сердце пчеловода

Богатство — в зимних пчельниках;

Запас скудеет пчел в ульях.

Идет он раннею порою,

Тропинкой белой, снеговою,

В колоду посохом стучит;

На голос — сильный рой шумит,

Где скуден сот, и шум слабее,

Тогда заботливый скорее

Им прибавляет сладкий мед.

Приют их зимний обрежает,

Трудолюбивых оставляет, —

И в дом спокойнее идет.

 

Не зеленеет средь долин:

Их занесли метели, вьюги;

Но ведь и в зимние досуги

Находит радость селянин,

Становит чучелы в гулянье —

Для черноперых глухарей;

Шалаш свой строит из ветвей

И надзирает их собранье;

Уже соседится стрелок;

Свисток обманчивый дружится;

Охотник в шалаше таится,

И лишь начнется шумный ток,

Свинец ударил в краснобровых,

И улеглась треть храбрецов.

Вскипела драка меж самцов,

Товарищей в снегу бьют сонных,

Меж тем готовится заряд;

Затихла ссора, — заурчали,

Заряды метко попадали, —

И остальные все лежат.

 

Свет радужный в небесном своде

Лучами солнце обдает;

Примета стариков идет:

Морозам быть, иль непогоде.

Ветр полуночный загудил,

Махнул холодными крылами,

И вьюга поднялась с снегами,

Мороз трескучий закрутил,

Грозит дорожному бедою!

Служивый той порой спешит

На родину свою, с сумою;

Снег хрупкий под ногой хрустит.

Ходьба на холоде быстрее,

Все можно бодрым превозмочь.

К закату спало потемнее;

Уже на землю сходит ночь,

Повсюду дневный шум стихает;

На небе месяц засветил,

Ночлег еще не близок был,

А на дворе уже поздает;

Пора на отдых путевой.

Проходит версту за верстой;

Увидел он . . . вот за полями

Вдали мелькает огонек:

Селяне в поздний вечерок

Сидят в то время за трудами,

Уже лай близок чутких псов,

Запевы слышны петухов;

От радости слеза катится!

Пришел в селенье, — под окном

Своим дорожным посошком

Служивый пой порой стучится.

Просился воин ночевать,

Покоем и теплом сделиться,

От стужи до утра укрыться;

Спешит хозяин отпирать;

Взошел в дом воин поседелый,

Семье: Бог в помощь! говорил;

В избе, склоняся, он ходил

И чистил ус обледенелый.

На всех повел довольный взор,

Снимал походный свой прибор,

Присел на лавку против печи;

На лик Спасителя взглянул,

Перекрестился — и вздохнул!

Хозяин с ним заводит речи:

Куда так поздно Бог несет,

И одного, в мороз жестокой?

Никто не едет и не нейдет

В такую пору по широкой.

С усмешкой воин отвечал:

«Такой ли холод я видал!»

Стал им рассказывать походы,

Куда ходил, в какие годы,

При ком в сраженьях он бывал.

 

Как вспомню я: Очаков брали,

Ни рукавиц, ни шуб не знали:

Трещало с пылью, как мы шли!

И пушки чрез Лиман везли;

А с моря нас не ожидали

Нежданых, дорогих гостей,

И в башнях Турки все дремали,

А мы на стены поскорей

Не тратя время, полетели;

Там в барабаны загремели,

Потемкин закричал: ура!

На них обрушилась гора!

Очаков наш! — Царице слава!

Ликует Русская держава!

 

Еще, родной, случалось нам

Спускаться по глубоким рвам,

С Суворовым ходит чрез горы —

Туда, куда не взвидят взоры:

Там пушки на себе несли,

Где птицы мало пролетают,

И звери редко пробегают; —

А мы, сомкнувшись, грудью шли

И с тылу на врагов напали,

Разбили их и потоптали.

 

Был удалец — Наполеон!

Несметных сил нагнал надменный

На Русь! Но Царь благословенный

Обшел его со всех сторон, —

Томил их гладом, Бог морозом,

А мы в штыки по старине!

Французы в Русской стороне —

Легли на век со всем обозом!

Козак — в Париже на коне.

 

И вот давно ли? в память вам,

Уже и в Царство Н И К О Л А Я!

По Араратским шли горам,

Где снеги никогда не тая

Там веки многие лежат,

Строенье Ноево хранят.

И там войны пылало пламя,

Громили буйных Персиян!

Гремела слава Россиян,

И развивалось наше знамя.

Но Перс пред Н И К О Л А Е М пал!

И Царь простил: живи к покою!

 

Сосед наш — загордясь луною,

Войну на Русских поднимал,

За знамя Магомета взялся

И в стены крепкие убрался, —

Как черной ворон Русских ждал,

Боясь сразиться в чистом поле;

Орлы Российские вперед!

Преграды мужественным нет,

Душа им воевать на воле,

Ура! раздалось, — и в штыки!

Зимой носились соколами

За Варну наши козаки!

Балкан стоял в пути пред нами,

Перелетели чрез Балкан! —

И мира стал просить Султан.

Честь подвигам, врагам пощада,

Царю Великому отрада,

Земле покой, войне конец,

Щастливый мир — всему венец.

 

Хвала тебе, зима седая!

Ты любишь Русской край святой,

Морозом тешишь нас, родная,

Играешь кровью боевой;

С тобой орел быстрей летает,

Детей зимы узнают в нас:

Чист зимний снег, тверд зимний мраз,

Блестит звездой, пред солнцем тает;

Так Русской, на врагов не зря,

Разит, крутит, как мраз зимою,

Но тает на добро душою,

Горит усердьем — за Царя!