Судоходство во время Троицына дня

Судоходство во время Троицына дня.

 

 

У берега реки струистой

Стояло множество судов,

Близ темной рощицы душистой,

Где лился запах от цветов.

 

Пернатых трели раздавались,

Зарею нежно в роще той,

Пловцы от сна там пробуждались

Приятной утренней порой.

 

Ходили в рощицах, гуляли,

Там птички милыя вились,

Тогда внимая им сказали:

Какия трели раздались!

 

Приятно день святой встречают,

Любезны птички меж древес,

Напев напевом повторяют

Под светлой высотой небес.

 

Вы пойте милыя, нежнее,

Слетевшися под хладну тень,

О солнышко! блистай светлее

Нам в Троицын священный день.

 

Запой малиновка приятней,

Чирикай чижик веселей!

В сей день внимать тебе отрадней;

Пленяй напевом соловей;

 

Блистай, о солнышко златое!

Природа ждет, явись, явись,

Взгляни на деревцо младое,

И с ним лучами поделись.

 

Вы, робки кролики, сберитесь

С росою травки пощипать.

Щиплите травку, торопитесь;

Ведь солнце скроется опять!

 

Мелькнуло солнышко лучами

С багряных, рдеющих небес,

Тогда бурлаки топорами

Срубали пни младых берез;

 

Рябинок, липок нарубили,

С душею радостной несли,

Древами барки нарядили,

Из них беседочки сплели.

 

Потом полдневною порою

Для них был общий пир готов;

Тогда веселою толпою

Садилися под тень кустов.

 

Там дружно, мирно пировали;

Степан вино им подносил,

И в рюмки рюмками стучали;

Вино с поклоном каждый пил.

 

Тереша рог принес зазвонной,

В который скоро заиграл,

Под лад ему Ефрем проворной

Любимой песней припевал.

 

Тогда согласно подхватили,

Запели все в веселый час,

На руки головы склонили;

Забота! прочь беги от нас.

 

Они себя увеселяли

Свирелью, пляской и игрой,

И проходящих удивляли

Своей веселой простотой.

 

Взойдя прикащик на полати,

Пора отваливать! сказал,

А коренной отчаля снасти,

«Проворней убирай, кричал.

 

Тогда помчалися струями

На низ стремящейся реки,

Там дружно грянули веслами,

Со всем усердьем бурлаки.

 

Ребята, тише, не гребите,

С палатей лоцман им кричит,

Немного сядьте, отдохните;

Пусть барочка сама катит!

 

Тогда все веслы поднимали,

И все садились отдыхать,

Табак по трубкам набивали,

Огня старались высекать.

 

И все по трубке закурили,

Дым синий струйкою пышал,

Они с улыбкой говорили,

И каждый шутки разсыпал.

 

Тогда заботой окруженный,

Седой старик заводит речь,

Разсказывал, как в год военной

Была с Французом страшна сечь.

 

Как в бой с врагами он пускался,

С большой рогатиной в руках,

Как он от плена отбивался

И спасся храбростью в бедах.

 

За ним другие помоложе

Иныя речи завели,

О том, что лошади дороже,

И сколько у кого земли.

 

Кто как домашних почитает

И как семейство бережет;

Кто женок лучше наряжает,

И как с соседом кто живет.

 

Тут все в весельи говорили,

В тоске Кирюша лишь сидел;

Его хоть шуткой веселили,

Но он печальну песню пел.

 

Прижавши грустно к сердцу руку,

Душею томною страдал,

Так пел с любезною разлуку,

И слезы лил он и вздыхал.

 

«Друзей веселье окружает,

«Меня ничто не веселит;

«Печаль несносна угнетает!

«Утеха, радость прочь летит.

 

«Какия радости без милой?

«Кто может не вздыхать без ней?»

«И я твержу с душей унылой

«На свете нет ее милей.

 

«Любви невозвратима сила,

«Не льзя мне милой не любить,

«Но с ней судьба определила,

«В разлуке нашу жизнь влачить.

 

Но вот уж солнце утекало

Оставя в мраке небосклон,

Умолк Кирюша, все дремало,

И всех покоил негой сон.