Озеро

Озеро.

(Из Ламартина.)

Посвящается Е. О. П. и Н. О. Г.

 

 

Носимы бурею по влаге Океана,

Ужель осуждены мы грозным божеством

Блуждать всю жизнь свою неведомым путем —

Во тьме сгущенного тумана?

Прелестно озеро, лишь время легкокрыло

Успело год промчать в течении своем

И я уже один сижу на камне том,

Где я сидел с подругой милой!

Об острие скалы прибрежной раздробленный

Сонм вод твоих тогда, как и теперь стонал ,

И ветр бунтующий нам ноги орошал

Летучей влагой легкой пены.

Однажды…. помнишь ли?… мы здесь с Эльвирой плыли

На легком челноке? в молчании ночном

Лишь волны зыбкие, дробимые веслом,

Чуть слышный плеск производили . . . .

Но вдруг…. волшебный звук гармонии небесной

Раздался в тишине окрестных берегов

И эхо ближних гор и дремлющих лесов

Внимало пению прелестной!

„О время, удержи бег быстротечный свой!

„Часы крылаты не летите!

„Со днями счастия…. продлитe

„Блаженство дышущих любовию одной!

„Сраженный роком злым, страдалец в скорбный час

„С тяжелым вздохом к вам взывает;

„Он жизнь свою окончать желает:

„Летите для него и позабудьте нас!

„Но что же изменит Всевышняго закон?

„Кто силой мощныя десницы

„Дерзнет замедлить бег денницы,

„Иль солнцу запретит взойти на небосклон?

„Так! смертный времени полета не прервет!

„Усеем же любви цветами ее.

„Путь жизни, проходимый нами!

„Забудем мир и то, что в будущем  нас ждет!“

Увы, зачем часы восторгов, наслаждений,

Для смертных страждущих — дар неба золотой,

Стремятся к вечности с такой-же быстротой

Как дни печали и мучений?…

Зачем я не могу блаженства миг безценный —

Годами бедствия у неба искупить? —

Иль жизнь свою отдав, прах хладный оживить

Моей Эльвиры незабвенной?

Она безвременно похищена могилой!…

Я мнил блаженствовать в волшебной сей стране,

Мечтал… но все прошло…. одно осталось мне

Воспоминание об милой!…

Места волшебные, свидетели безмолвны

Любви, печалей, радостей моих!

Скалы утесисты брегов пустынных сих,

И вы, пенящияся волны,

Вы будьте памятник моей Эльвиры нежной:

Не может сокрушить вас времени рука!

Пусть здесь и тихое шептанье тростника,

Колеблема волной прибрежной,

И голос соловья на берегу кремнистом

В час вечера, когда лазурный неба свод

Глядится в зыбкое спекло спокойных вод,

При свете месяца сребристом,—

И резвы ветерки, которы разносили

Эльвиры пение; и бури дикой рев,

И страшный скрып грозой колеблемых дерев

Пусть все твердит: они любили!

 

 

П — е.

Литературный кабинет, СПб, 1842г.