Миних

Миних.

(Элегия).

 

 

Края пустынные, безлюдная страна,

Где, под жезлом разгневанной природы,

Не смеет на лугах раскинуться весна,

Где, вечным льдом окованные  воды

Незримо катятся в безвестный океан,

Где изредка безмолвие смущает

Перелетающий с сосны на сосну вран,

Где шепотом неровным отвечает

Угрюмый лес, когда оленей табуны

Появятся, порой, на тундрах мшистых,

Где дикий Самоед их ждет средь тишины

И следом их летит на лыжах быстрых!

Предел забвения и славы и честей!

Как часто ты манишь воображенье

Суровою красой неведомых степей

И в мрачное уносишь отдаленье!

Но чаще любит там задумчивый поэт

Сидеть с мечтой под кровлей одинокой,

Где видится ему напечатленный след

Величием в судьбе своей жестокой.

Встречая мыслию в пустыне серый дым,

Над юртами прямым столбом встающий,

Где Тавда тихая зовет к себе Пелым,

Между брегов утecистых бегущий,

Он остановится и с любопытством ждет

(Бродя вокруг несытыми глазами

По снежной белизне), где взор его найдет

Поникший кров над ветхими стенами.

Забытое жилье в незнаемой глуши!

Развалины твои ему бесценны.

Он вопрошает их с волнением души,

Как Стoик наш, судьбой непобежденный,

Провел тут двадцать лет, в изгнании  почтен,

В безславии со славою завидной,

Забвенный счастием, молвою не забвен

И ссылкою не пристыжен постыдной?

Близ них протекшие воскреснут времена

И оживет величие прямое;

Погибшие дадут свой голос племена

И вызовут из гроба все былое.

Напрасно, скипетр взяв властительной рукой

И гордую подвигнув колесницу,

Богиня счастия по блага льет рекой,

То мстящую прострет свою десницу;

Напрасно дольний мир поработить спешит

И править им по прихотливой воле:

Мудрец на счастие с холодностью глядит,

Хоть в узах он, хоть на златом престоле.

Великая душа свершает жизни путь,

Как дневное по небесам светило:

Спустясь за горизонт в туманах отдохнуть,

Оно земле в любви не изменило!

Неведомым путем текут его лучи

И, темную позолотив планету,

Лампадой светлою появятся в ночи

И тихий блеск рассыплется по свету.

Не суетной толпы гремящая хвала,

Не льстивая улыбка мощной власти

Зовут на поприще бессмертные дела

И славные воспитывают страсти:

Их небо с гордостью порой на землю шлет

Из тайного бессмертных сил жилища,

И пищей не земной величие живет —

Лишь в бытии своем его вся пища.

Так жил в изгнании философ и герой,

Евгений наш завоеватель Крыма,

С непобедимою, спокойною душой

На берегах пустынного Пелыма!

Высокие мечты: геройство, слава, честь,

Отечества счастливые победы,

Врагам неистовым погибельная месть,

В покорности строптивые соседы —

И там сии мечты не скрылись от него!

Оне вождя в бездействии питали;

В прогулках и трудах, как друга своего,

Оне везде его сопровождали.

Кто был участником в сих сладостных мечтах,

Кто разделял возвышенные думы,

Когда он новый путь на выпавших снегах

Прокладывал в кедровый лес угрюмый?

Он сам себе был друг! Забывши свой удел,

В жару души, прекрасных мыслей полный,

Под игом времени, казалось, он юнел,

Презрев вражды бунтующие волны.

Так вихрем брошенно зерно в пустынный бор,

Созревшее на ниве молчаливой,

Подъемлет новый стебль меж одичалых  гор

Без помощи руки трудолюбивой.

И жизнь Великого одною ли войной

Признательным потомкам драгоценна?

Слеза, пролитая с несчастною семьей,

Равно для них мила и незабвенна!

Когда, свой кончив труд, мудрец, в свободный час,

Далекое селенье посещает

И, молча, слушает, не тронесется ль глас

Страдания: он нас тут научает,

Что мы властители сладчайших нам утех,

Что жребии нам отданы Судьбою

И тайно покорен непостоянный смех,

Что радости с душевной тишиною

И легкокрылое веселье наших дней

Не случая игра — оне созданье

Ума высокого, властителя страстей,

И доблестей сердечных воздаянье.

Кусок, голодному отосланный тайком,

Убогому последняя полушка,

Ребенку матери больной и первым сном

Забывшейся любимая игрушка…

Все, все неведомый вливает в нас покой,

Суровую смягчая нашу долю:

Мы примиряемся с могущею Судьбой

И жизнь свою ей отдаем на волю.

Шуми, кедровый лес, в пустынной стороне

Над хижиной, подавленной снегами,

Где пламенный герой, в безвестной тишине

Не побежден был гневными судьбами!

Не раз моя мечта на шум твой  прилетит:

Пробудятся в душе воспоминанья —

И Муза верная еще изобразит

Высоких душ немые упованья.

 

 

Плетнев.

Соревнователь просвещения и благотворений, 1821 г. Часть 14