К музе

К музе

 

Прошла чреда душевного недуга;

Восходит солнце прежних дней.

Опять я твой, небесная подруга

Счастливой юности моей!

Опять я твой! Опять тебя зову я.

Покой виновный мой забудь,

И, светлый день прощенья торжествуя,

Благослови мой новый путь!

 

Я помню дни, когда, вдали от света,

Беспечно жизнь моя текла,

Явилась ты с улыбкою привета,

И огнь небес мне тихо в грудь влила.

И вспыхнул он в младенческом мечтаньи,

В неясных грезах, чудных снах,

И полных чувств живое излиянье —

Речь мерная дрожала на устах.

Рассеянно, с улыбкою спокойной

Я слушал прозы склад простой;

Но весело, внимая песни стройной,

Я хлопал в такт ребяческой рукой.

Прошла пора, и юноша счастливый

Узнал, чтó крылося в сердечной глубине;

Я лиру взял рукой нетерпеливой,

И первый звук ответил мне.

О, кто опишет наслажденье

При первом чувстве силы в нас!

Забилось сердце в восхищеньи,

И слезы брызнули из глаз.

«Он твой — весь этот мир прекрасный!

«Бери его и в звуках отражай!

«Ты гордый царь с улыбкою всевластной

«Сердцами всех повелевай!»

Внимая гордому сознанью,

Послушный звук со струн летел:

И речь вилась цветущей тканью,

И вдохновеньем взор горел.

Я жил, надеждами богатый…

Как вдруг, точа весь яд земли,

Явились горькие утраты

И в траур струны облекли.

Напрасно в дни моей печали

Срывал я с них веселый звук:

Они про гибель лишь звучали,

И лира падала из рук.

Прощайте ж, гордые мечтанья!

И я цевницу положил

Со стоном сжатого страданья

На свежий дёрн родных могил.

Минули дни сердечной муки,

Вздохнул я вольно в тишине,

И прежних дней живые звуки

Мечтались мне в неясном сне.

 

Но вдруг — в венце небесного смиренья,

Блистая тихою, пленительной красой,

Как светлый ангел утешенья,

Она явилась предо мной.

Простой покров земной печали

Ея воздушный стан смыкал;

Уста любовию дышали,

И взор блаженство источал.

И был тот взор — одно мгновенье,

Блеснувший луч, мелькнувший сон;

Но сколько в душу наслажденья,

Но сколько жизни пролил он!

С тех пор мелькает предо мною

Чудесный образ красоты,

Волнует сладко грудь тоскою,

И красит радугой мечты.

И день и ночь мне чудится стан гибкой,

Небесная гармония речей,

Уста прелестные с задумчивой улыбкой

И тихий блеск пленительных очей.

Я полон весь прекрасного виденья!

Палящий жар течет в моей крови,

И сердце просит вдохновенья

Безмолвным трепетом любви.

 

Прошла чреда душевного недуга;

Восходит солнце новых дней.

Опять я твой, небесная подруга

Счастливой юности моей!

Сойди ж ко мне, обвей своим дыханьем!

Согрей меня небесной теплотой!

Взволнуй мне грудь святым очарованьем!

Я снова твой! я снова твой!

Я вновь беру забытую цевницу,

Венком из роз, ликуя, обовью,

И буду петь мою денницу,

Мою звезду, любовь мою!

Об ней одной, с зарей востока,

В душе молитву засвечу,

И засыпая сном глубоко,

Ее я имя прошепчу.

И верю я, невинные желанья

Мои исполнятся вполне:

Когда нибудь в ночном мечтаньи

Мой ангел вновь предстанет мне.

А может быть (сказать не смею),

Мой жаркий стих к ней долетит,

И звук души, внушенный ею

В ее душе заговорит.

И грудь поднимется высоко,

И мглой покроются глаза,

И на щеке, как перл востока,

Блеснет нежданная слеза!….

 

Петр Ершов.

Тобольск.

4 сентября 1838.

Утренняя заря. Альманах  на 1839 год.