Меркурии на часах, или Парнасская застава

Автор: Шаховской Александр Александрович

МЕРКУРИИ НА ЧАСАХ, ИЛИ ПАРНАССКАЯ ЗАСТАВА

Комико-аллегорический дивертисмент, в стихах

 

 

Действующие:

 

Меркурий.

Разные изобразители родов сочинений.

Танцоры и танцовщицы.

 

Театр представляет приятное местоположение; на правой стороне вход в гору, окруженную забором из терновника; пред горою застава и будка.

 

 

Явление 1

 

 

Меркурий

(с кадуцеем на плече, прохаживается)

Ну как нe совестно Зевесу

Меня, Меркурия, известного повесу,

Поставить на часах,

И в двух шагах

У этого заглохшего Парнаса!

И вся вина моя,

Что я,

Из жалости, вскочивши на Пегаса

За Аполлоном, не путем

Прикинулся журналом;

Клич кликнул авторам, махнул моим жезлом —

И повалили валом,

Все полуумники; весь пустодальный сброд

Вломился на Парнас… и началась потеха:

Что стих, то вздор! что автор, то урод!

Я думал, Аполлон надсядется от смеха,

И музы, девушки почтенных лет,

На старости развеселятся.

Ан нет,

Беда с старухами связаться!

Они вдруг подняли такой ужасный крик,

Что до Олимпа он проник,

И за мою смешную шутку

Зевес меня упрятал в будку,

От глупости Парнас стеречь

И на часах стоять бессменно тридцать суток.

Ну, где же тут рассудок?

Я спрашиваю всех, кто может уберечь

От глупости себя, не только эту гору?

Ведь глупость, например, придет к дверям,

Но двери заперты, иной в другую б пору

Вернулся, а ее ни стыд, ни срам,

Ни скучное жданьё от двери не отгонит,

Наляжет на нее и вход заслонит…

Хозяин отпер дверь — бултых, она уж там,

Куда ее не ждали;

И вот как наглые .глупцы

В большие люди попадали;

Но все на свете наглецы

Ничто пред челядью бумажной,—

У всякого из письменных марак

Найдутся, я и сам не понимаю как,

Друзья, хвалители иль покровитель важный.

Из них один чуть мне не выцарапал глаз

За то, что я его спровадил с Геликона,

Куда он отыскал через болота лаз;

Но многим одолжен я братству Аполлона, —

Ко мне из жалости он нынче дал приказ

Сердитым аонидам:

Чтобы из девяти ведущих вверх путей

На всяком, каждая, по части, сродной ей,

Ни под каким бы видом,

Ни для чего

И никого

Не пропустила в гору,

Не подчини его

Престрогому разбору.

Меж тем он известил весь грамотный народ,

Чтоб никакой бессмертия проситель

Сюда, без вызова, не приходил вперед;

Но рода каждого изобразитель,

С разряда своего собрав творений груз,

Их нес один на рассмотрение муз.

А мне велел, судя по свойству рода,

Сих представителей в заставу пропускать,

И не подробно всё, а гуртом браковать.

(Глядя вдаль)

Ба! Что за пестрая толпа народа

Валит сюда?

С трубой, с кинжалом, с флейтой, с лирой?

Настал опасный час суда!

И быть мне за него проколотым сатирой.

 

История

Мне первой проходить!

 

Ода

Нет, мне!

 

Роман

Нет, мне!

 

Драма

Все, стой!

 

Баллада

Пусти!

 

Трагедия

Назад! страшитеся кинжала!

 

Эпиграмма, Мадригал

Ай! ай!

 

Журнал

Смелей! он жестяной.

 

Трагедия

Умолкни, кривосуд!

 

 

Явление 2

Все (входят один после другого и наконец толпою).

 

 

Трагедия

(входя)

Я первая предстала.

 

История

Но первая идет История.

 

Меркурий

Ступай!

 

Эпопея

Мне шествовать по ней: я Эпопея,

Омира дщерь.

 

Меркурий

Иди, Омира дщерь,

И без экзамена.

 

Эпопея

Иду.

 

Пародия

Иди скорее.

За мною очередь теперь.

 

Меркурий

А ты куда?

 

Пародия

Туда.

 

Меркурий

С гремушками цыганку

Я не впущу. Иди в свой табор.

 

Пародия

Прежде сам,

О лающий Цербер, отправься ты в Бедлам.

Я — Эпопея.

 

Меркурий

Ты?

 

Пародия

Да только наизнанку,

И мой отец Омир;

Что брань мышей с лягушками он славил,

О том известен мир.

Итак, гремушку он в наследство мне оставил.

 

Меркурий

О, если так, неси ж за нею хвост.

 

Романтическая поэма

Я также им сестрица.

 

Меркурий

И ты Омировна?

 

Поэма

Отец мой Ариост.

 

Меркурий

Входи, прелестница, волшебная певица,

Отец твой умница из умниц… и заклад

Со всей Италией держать не побоюся,

Что ни в одном его стихе не ошибуся.

А всё тебя послушать очень рад.

 

Поэма

Ах! не держи, я от сестер отстану.

 

Меркурий

Нет, радость, ты ни с кем не будешь назади.

 

Трагедия

Но входа на Парнас я долго ждать не стану!

Впусти меня,

( Поэме )

А ты своим путем иди!

 

Меркурий

Впущу, когда покажешь ты образчик

Искусства твоего.

 

Трагедия

Меня весь знает свет,

В Париже славлюсь я.

 

Меркурий

Париж мне не указчик,

И важности твоей без пробы впуска нет.

 

Трагедия

Что ж декламировать я стану?

 

Меркурий

Что угодно,

Да только поскорей, а впрочем, всё равно.

 

Трагедия

Чтоб видел, как мое искусство благородно,

Прочту я то, чему дивятся все давно.

(Читает монолог из «Горациев».)

 

Меркурий

Прекрасно! превосходно!

Да старо.

 

Трагедия

Нужды нет, я и сама стара,

Но всё еще хожу и правильно, и верно,—

Ты видишь?

 

Меркурий

Хорошо, да только слишком «мерно!

На менуэты же прошла пора.

И если б ты была немного натуральней,

То все любили бы тебя.

 

Трагедия

Чтоб я до всех унизила себя?

Нет, нет, но в спор с тобой я не вступаю дальний

И на Парнас гряду.

 

Меркурий

Гряди,

Вот Мельпомена там, но ты прямой дороги,

Так важно шествуя, не прогляди.

 

Трагедия

Эсхилу вслед мне путь покажут сами боги.

Прости!

 

 

Меркурий

Ай, ай! она, ища глазами высоты,

С следов бессмертного Эсхила

Совсем налево своротила!

 

Комедия

(подходя к заставе и приседая)

Пустите и меня.

 

Меркурий

А, милая! Кто ты?

 

Комедия

Комедия.

 

Меркурий

Неужли?

 

Комедия

В самом деле.

 

Меркурий

Да отчего же ты в лице и теле

Переменилась так?

Я помню, прежде ты не сохла от печали,

Смеялася всему, глаза твои блистали

Гораздо веселей. Ах, милая, никак

Ты нарумянена, набелена?

 

Комедия

Что ж в этом?

 

Меркурий

Как что? Ты, свежестью здорового лица,

Природной резвостью и глаз веселых светом

Одушевляя ум и радуя сердца,

Прелестною была некрашеным румянцем.

 

Комедия

Меня Детуш свинцом немножко набелил,

И Мариво румяным глянцем

Разрисовал лицо, Вольтер — довел до слез,

И прочие жеманные французы,

Которым без прикрас не нравятся и музы,

Меня наместо свежих роз

В тафтяные цветы, по моде, нарядили

И в свет большой любезничать пустили;

А немцы сделали почти совсем

Похожею на их семейственную драму,

Вот эту горестную даму,

Которая идет под траурным чепцом;

Но я от этого наряда

И от кривляканья жеманки и ханжи

Сейчас же отказаться рада.

 

Меркурий

Ах! сделай милость, одолжи,

Забудь о Мариво, Детуше и Вольтере,

Аристофанову подругу покажи

Во всей красе, утешь, напомни о Мольере.

 

Комедия

Ну, маска, прочь!

Очнись, Комедия, и, не стыдяся смеха,

Яви, что грации, что аониды дочь

Не обществ чопорных, а всех людей утеха.

 

Меркурий

Ах, как прелестна ты теперь!

Для Фива самого, ходи без скучных масок,

Уймися умничать, отстань от томных глазок;

Причудам пышного ничтожества не верь

И, не страшась ни попугаев-франтов,

Ни обезьян-педантов,

Честных людей смеши.

Пусть умный, как дурак, хохочет от души,

Тогда бессмертная оценщица талантов,

Не сжатая условьями душа

Найдет тебя по-прежнему прекрасной,

И ты, светя умом как полдень ясный,

Как утро чистое жива и хороша,

Предашь векам тобой осмеянные нравы,

Потомство просветишь, офилософишь смех…

И я держать тебя не стану у заставы.

 

Комедия

Надеяться еще не смею на успех;

Ты знаешь, я в нервической горячке

Томилась многие года,

Но вот любимец мой привел меня сюда,

Так вместе с ним, или поодиначке,

Коль хочешь ты, попробуем сыграть

Мольерова театра сцену.

Однако ж не берусь заставить хохотать.

 

Меркурий

Играй ты с ним, но чур не корчить Мельпомену.

После игры Мольеровой сцены.

Меркурий Ты на Парнас беги.

 

Ода

Впусти меня, я Ода.

 

Меркурий

Хоть на тебя прошла немного мода,

Но Каллиопа там тебя с венцами ждет

За славу прежнюю; иди чрез свод лавровый.

 

Ода

Кантату пропусти!

 

Меркурий

Хоть род ее не древний и не новый,

Но в память лирика Руссо пускай идет.

 

Баллада

Балладу не держи, она стихи несет

Певцов с достоинством, хоть, признаюсь, немногих.

И я ли виновата в том,

Что кучи рифмачей плаксивых и убогих,

То есть талантами, и вкусом, и умом,

В меня влюбилися и надоели мною;

Но ты услышать можешь сам,

Что входа на Парнас и я, конечно, стою,

По вымыслу, а больше по стихам.

 

Меркурий

Я слушать рад, но только покороче

Нельзя ли твоего искусства показать?

Мне должно эту всю толпу пробраковать,

А время уж подходит к ночи.

 

Баллада поет несколько стихов из «Светланы».

 

Меркурий

Прекрасно! и хотя ты очень молода,

Притом родилась не в Элладе,

Но, несмотря на род твой и года

И то, что ты поешь не в Пиндаровом ладе,

Уверен я, что ты парнасских дев пленишь.

Пусть Каллиопою с Эратою решится,

Кому из них принадлежишь

И кто из них тобой омолодится,

А я тебя держать  не стану под горой.

Иди наверх.

(Видя оперу)

Ты кто?

 

Большая опера

Я — Опера.

 

Меркурий

Так пой.

 

Опера поет арию.

 

Меркурий

Брависсимо! иди! А это кто с тобой?

 

Большая опера

Моя веселая сестрица.

 

Меркурий

Так, стало быть, и ты певица?

 

Комическая опера

Певица, но слегка.

Она руладами изображает страсти,

А я приятностью; но, признаюсь, отчасти

И я гармоню свысока;

Но в этом я не столько виновата,

Как авторы мои.

 

Меркурий

Пускай решит Эрата,

Кто виноват, кто прав из вас;

Но ты мне пой свое без сестриных прикрас.

 

Комическая опера поет.

 

Меркурий

Да ты, ей-ей, мила, малютка!

Но на Парнас с сестрой своей ступай.

Вы дело более ушей, а не рассудка.

Итак, пускай

Там муза пения сама займется вами.

 

Оперы уходят.

 

Меркурий

(Водевилю, который хочет войти за ними)

А ты, дружок, куда

Бежишь проворными ногами?

 

Водевиль

(поет)

Я водевиль, француз природный,

Но я на берега Невы

Был вывезен с парижской модой,

Потом добрался до Москвы,

И от Комедии живлюся

Веселостью и остротой,

От Оперы кой-как щечуся

Музычкой самою простой.

Так потому я вслед за ними

Идти в заставу тороплюсь,

А там куплетцами моими

Наверно музам подслужусь;

Хоть я на сцене межеумок,

Умом вошел, однако ж, в честь,

И музам всем из этих сумок

Позволь куплеты мне поднесть.

 

Меркурий

Как, музам ты несешь куплеты?

 

Водевиль

Да.

 

Меркурий

Да! это славно

И очень кстати мне.

Я с музами рассорился недавно,

Но помирятся вмиг оне,

Когда им сам тебя представлю,

И ты их умягчишь куплетной похвалой.

 

Водевиль

(поет)

Во мне способность небольшая

Хвалить старушек на заказ,

Я, правду резко напевая,

Колю не в бровь, а прямо в глаз;

Но так же к музам, как к поэтам,

Подбиться средство нахожу,

Одну сестру кольнув куплетом,

Другим сестрицам удружу.

 

Меркурий

Конечно, но побудь немножко под горой,

Я ждать тебя здесь долго не заставлю;

Вот с ними кончу, а потом

Мы вместе на Парнас пойдем.

(Романсу)

А ты, мой милый, кто?

 

Романс

Я сын Прованса,

Но я Европой всей усыновлен,

И только тот не сочинял романса,

Кто не был никогда ни крошечки влюблен.

( Поет)

Я нежные сердца тоскою

Пленяю часто при луне,

За то горячею слезою

Красавиц очи платят мне.

Я утоляю грусть разлуки,

Печаль смягчаю о друзьях,

Чувствительность лечу от скуки,

Отчаянье топлю в слезах.

 

Меркурий

Ты мил, но чтобы муз не истомить тоской,

Иди домой.

 

Романс

Впусти из жалости!

 

Меркурий

Ты очень жалок,

Поешь, как соловей,

Однако ж улетай скорей

И не мешай мне гнать отсюда этих галок.

 

Мадригал

Как Елисейский сад Парнас теперь цветет,

И мысль одна в восторг сердца приводит,

Что тот же Зевсов сын к бессмертью путь стрежет,

Кто в радость вечную блаженных тени вводит.

 

Меркурий

Ага! ты Мадригал.

 

Мадригал

И удивился б я, когда бы не узнал

Чего-нибудь Меркурий.

 

Меркурий

Ты напрасно

Со мной любезности не трать,

И должен я тебе сказать

И коротко и ясно,

Что на Парнас

Всех недоростков вас

Пускать запрещено.

Эпиграмма

А если в росте дело,

То на Парнас войти Глупинус может смело,

Хотя он автор преплохой,

Но Фива выше головой

Пустой.

 

Меркурий

А! это ты?

 

Эпиграмма

Я Эпиграмма,

И Рима дочь.

 

Меркурий

Гора родила мышь.

Ты как комар и жалишь, и жужжишь.

Туда ж впускают пчел. Прощай… Ты кто?

 

Эпиталама

Эпиталама.

 

Меркурий

Ах, страх какой!

Да музы, скромные девицы,

От свадебной певицы

С Парнаса убегут долой.

А это что за детский пансион?

Кто вы?

 

3агадка

Загадка я.

 

Логогриф

А мы родня Загадке,

С Шарадой Логогриф.

 

Станс

Я Станс.

 

Триолет

Я Триолет.

 

Рондо

А я…

 

Меркурий

Вся саранча отсюда без оглядки

Беги в Журнал.

 

Сонет

Позвольте, я Сонет.

 

Меркурий

Так что ж?

 

Сонет

А то, что громко и не в шутку,

Уча поэзию рассудку,

Меня сравнил с поэмой Буало.

 

Меркурий

Ему то даром не прошло,

За это вздорное сравненье

Сам Аполлон здесь издал повеленье

Год целый, по утрам, Кастальскою водой

Его окачивать, а было с ним и хуже —

За то, что золото он назвал мишурой.

Беги ж, пока тебя не утопили в луже.

 

Басня

Да этот Буало, сатирик ледяной,

Все знают, поступил со мной

Бессовестно и даже низко;

Он выключил меня из грамотного списка

За то, что я моих зверей

Заставила судить толковей тех людей,

Которых он учил рассудку по урокам.

Ты справедливее ко мне, Меркурий, будь

И не забудь,

Что никогда смелей, хотя и по намекам,

Никто не говорил… и тем,

Которых правда трепетала,

Хоть их

Самих

Она испуганным лицом пугала.

 

Меркурий

Иди в заставу и назло

Всем школьным детям Буало

Красуйся славою парнасской.

 

Басня входит.

 

Сказка

А мне идти ль?

 

Меркурий

Ты кто?

 

Сказка

Я называюсь Сказкой

И резвыми стихами ум смешу.

 

Меркурий

Иди за Баснею.

 

Повесть

Меня впустить прошу.

 

Меркурий

Кто ты?

 

Повесть

Я нравственная Повесть.

Читали ль вы Жанлис?

 

Меркурий

Ты проза и брюзга,

Так в детскую ступай, когда не зазрит совесть.

А, ты еще всё тут, пустая мелюзга!

(Грозит им кадуцеем.)

 

Водевиль

Скорей бегите по домам,

Докучные малютки,

Иль с кадуцеем вам

Худые будут шутки.

Они не смотрят ни на что,

С Ермесом рады лезть на ссору;

Вот так всегда: чем мельче кто,

Тот пуще лезет в гору.

 

Меркурий

Прочь от заставы, прочь, уйдете ль наконец,

Птенцы ничтожности?

 

Эклога

Да разве я птенец?

 

Меркурий

Нет, кажется. Что ж ты?

 

Эклога

Эклога.

 

Меркурий

Тебе Вергилием протоптана дорога,

Ступай, паси Эвтерпиных овец.

 

Элегия

Ужели на Парнас не даст Меркурий входа?

 

Меркурий

Кому?

 

Элегия

Элегии.

 

Меркурий

По праву лет и рода

Иди к Овидию, да только здесь не плачь.

 

Сатира

Сатира может ли войти?

 

Меркурий

Бесспорно.

Ты древняя змея, так и прошу покорно

Скорее проходи и старых муз дурачь.

 

Сатира

(проходя)

Дай только мне до них добраться!

 

Меркурий

A мнe Зевес не дай с тобой связаться!

Ба, это кто в венце

Из звезд, блестящих меж цветами,

С жаленьем, с ужасом священным на лице,

Так резво к нам идет? Вот светлыми очами

Взглянула на меня. Ах! Что за быстрый взгляд!

Однако же ее готический наряд

В беседе аонид не сделает ей чести.

Но даже в нем она, как грация, мила!

 

 

Явление 3

Те же и Муза Шакеспира.

 

 

Меркурий

Кто ты, красавица?

 

Муза

Ах, спрашивай без лести.

 

Меркурий

Так просто я спрошу — кто ты? зачем пришла?

 

Муза

Мое стяжание — кинжал, личина, лира,

Истории резец, и пальма, и свирель,

И я их взять пришла.

 

Меркурий

А из каких земель?

И кто ты именно?

 

Муза

Я Муза Шакеспира.

 

Меркурий

Так это ты!

В тебе одной всех муз я вижу красоты,

Пускай толпа людей, привязанных упрямо

К недревним классикам, заспорят в том со мной.

Но к Аполлону прямо

Иди на самый верх. Ах! нет, постой,

Хоть совестно, а надо

Предостеречь тебя, что строгий Аполлон,

Отец гармонии, быть может оскорблен Несообразностью наряда

С приличием, точностью и этой красотой,

Усладой чувств и взгляда,

Которой ты вредишь одежды пестротой.

 

Водевиль

(поет)

А я скажу: всё дело не в наряде,

Раскрась, одень Парисом горбуна,

Он спереди блеснет при первом взгляде,

А повернись — и скажется спина.

Один поэт на сцену вывел грека,

Льняной тюник, ремни наместо лент

И весь наряд Периклесова века,

Да сам-то грек из Лейпцига студент.

 

Муза

Быть может, не совсем прилично я одета,

Но Шакеспир рядил меня

В мерцании рассвета,

Так стыд тому, кто в половине дня

Мне будет подражать в небрежности одежды.

 

Меркурий

Ах! я видал не раз,

Что именно невежды

То и берут с тебя, что умным колет глаз.

 

Муза

Когда же находил бездушный подражатель

Себе бессмертие в бессмертном образце?

И часто мой пристрастный обожатель

Уродливость свою в моем лице

Боготворит и превозносит,

Хотя со мной ничем он не похож.

И кто педантов просит

Нелепицу и ложь

Своим холодным восхищеньем

Взводить на бедную меня?

Ты должен знать, что я

Родилась в свет внезапным изверженьем

Волкана пламенной души,

Без всех условных правил.

Так не держи меня условностью.

 

Меркурий

Спеши

На верх горы, чтобы и Фив тотчас заставил

Без всех условий всё тебе отдать твое.

 

Муза

Я муза Шакеспира,

Так всё мое —

От недр земли до выспреннего мира!

(Входит.)

 

Роман

Как я ее душою всей,

То, кажется, за ней

Войти мне можно?

 

Меркурий

Да кто же ты?

 

Роман

Роман.

 

Меркурий

Не верю, ты назвался ложно;

Смотри, как ты и свеж, и плотен, и румян;

И не берет меня зевота!

 

Роман

С тех пор,

Как я в услугах Вальтер Скотта,

От слез прочистился мой взор.

Хотя творец бессмертный Дон-Кихота,

Смоллет, и Фильдинг, и Жилблаз,

И крошечку Вольтер Кастальскою водою

Пары сердечные, застывшие корою,

С моих смывали глаз,

Но эти все четыре с половиной

Любезных мудрецов, высокие умы

Могли ли устоять противу целой тьмы

Писцов, рожденных в свет для пагубы гусиной,

Мученья жалостных сердец

И кипячения мозгов? Но наконец

Мой Вальтер Скотт явился,

Окинул глазом всё и всех,

За Шакеспира уцепился,

Дух времени постиг, и дельный мой успех

Мне дверь открыл туда, где прежде носа

Не мог я показать от умных матерей;

Однако же без спроса

Идти не смею вслед к наставнице моей

По запрещенной мне дороге.

 

Меркурий

Да, музы-девушки к тебе бывали строги,

Твердили всем, что ты — престрашный вред,

Хоть и видалися с тобою тихомолком,

Но нынче можешь ты входить и не проселком,

Итак, иди за новой музой вслед.

 

Журнал

За новостьми и нам дорога не запала.

(Хочет промелькнуть на Парнас.)

 

Меркурий

(останавливая его)

А ты, голубчик, кто?

 

Журнал

Как, неужли Журнала

Меркурий не узнал?

 

Меркурий

Ага! Так ты Журнал?

 

Журнал

К услугам вашим.

 

Меркурий

Нет, и так я благодарен!

За то, что твоего коснулся ремесла

И на Парнас согнал писачек несть числа,

Я так Зевесом отбоярен,

Что и тебе желать мне совестно того.

Зачем же ты пришел?

 

Журнал

Зачем? вопрос прекрасный!

Пришел я требовать местечка моего.

 

Меркурий

Да на Парнасе нет его.

 

Журнал

Как нет? но я тружусь.

 

Меркурий

И труд твой не напрасный,

Ты с барышом торгуешь им.

 

Журнал

Так я живу умом.

 

Меркурий

Чужим.

 

Журнал

Да и своим,

То, кажется, могу прильнуть к парнасской славе.

 

Меркурий

С печатальным станком на то ты в равном праве.

Вы оба тискуны

Чужого дарованья,

Но виноват станок уж точно без вины,

Он молча тискает, а часто ты без знанья,

Без толка обо всем пускаешься судить,

Рядить,

Решить,

И если твоего подрядного изданья

Немногих вестников нельзя не похвалить,

То сколько раз зато ты, опершись на глупость

Чужую и свою, бесстыдствуя, остришь

Свою неграмотную тупость

Над даром истинным.

 

Журнал

Ты ль это говоришь,

Меркурий?

 

Меркурий

Я.

 

Журнал

Так сделай милость, вспомни

Коммерческий баланс, и знай, когда б журнал

Всё, что выходит в свет, как должно разбирал,

Тогда б, с такой головоломни

И по таким невыгодным трудам,

При третьем номере на нем бы череп лопнул;

А как взглянув слегка иль по чужим словам,

Я расхваленное сплеча обухом хлопнул

И тиснул приговор решительно и дерзко…

 

Меркурий

Да мерзко.

Как смеешь ты бранить достойное хвалы? ..

 

Журнал

Но удивлю ль кого, браня одно дурное?

И все его бранят, а как невежды злы

На всё хваленое чужое,

Так если я его порядочно ругну,

То распотешу их, и меж глупцов юркну

В большие умники; кто всячески хлопочет

Подбиться в милость к нам, так тот у нас хорош;

А кто нас знать не хочет,

Так тот у нас урод.

 

Меркурий

Так ты бесстыдно лжешь?

 

Журнал

Да кто ж не лжет?

 

Меркурий

Но ты клевещешь!

 

Журнал

Да безвредно,

И от моей невинной клеветы

Никто не умер с нищеты,

Они живехоньки, а я живу не бедно…

И право, совестью почти совсем я чист;

Но знаешь ты, чего мне стоит каждый лист?

Ужли ж за тьмы листов не быть мне на Парнасе?

 

Меркурий

Но к музе ты какой принадлежишь?

 

Журнал

Я в полемическом себя считаю классе.

 

Меркурий

Так ты, я вижу, норовишь

Втереться в Демосфены?

 

Журнал

Нет, слишком скромен я.

 

Меркурий

Не верю, ты Журнал.

Но для Истории, для лиры, иль для сцены,

Иль Эпопеи, что творил ты?

 

Журнал

Я писал

Иль переписывал сужденья

На все изящные творенья

И, чтоб лоскутить кипы книг,

Трудился сам и нанимал других.

 

Меркурий

Да ни наемщик, ни наемник

Не входят на Парнас.

 

Журнал

Меркурий, ты забыл,

Что Ришелье меня во Франции крестил

Под именем твоим, так ты — мой восприемник,

И на Парнас меня, хоть для себя, впусти.

 

Меркурий

Ты видишь, что и сам к заставе я приставлен,

А на Парнасе мне нет места, то прости,

Наборщик ждет тебя.

 

Журнал

Так будешь же прославлен

По всей Европе ты, жди первого листка.

Меркурий Я жду, а ты ступай.

 

Журнал

Душа твоя жестка,

Как камень, но молчи, разбоев покровитель,

Я обнаружу всё, когда и что ты крал.

Скажу, что ты наглец, премерзкий сочинитель!

 

Меркурий

А что, бишь, я пишу?

 

Журнал

Не пишешь, так писал,

А хоть и не писал, так бог владеет смелым,

Всклеплю и сделаю ругательный разбор.

Кто -станет поверять? И с некоторых пор

Я волю взял, и над народом целым

Ругаюся.

 

Меркурий

Иди, пиши твой наглый вздор.

 

Журнал

Иду, давай перо, бумагу и чернила.

(Сталкивается с Драмою.)

Помилуй, матушка, ты с ног меня свалила.

 

Драма

Пустите, пустите меня, жестокосердые! Уже целый час я пробиваюсь сквозь эту шумную толпу. Я пре¬ступная мать, честная преступница, добродетельная убийца, обольщенная невинность, чувствительная зло¬дейка, жертва ревности, жертва алчности, жертва любви, жертва ненависти, жертва света, жертва своего сердца, жертва жертв, пусти меня, страж Славы!

 

Меркурий

Куда?

 

Драма

На Парнас.

 

Меркурий

Зачем?

 

Драма

Как зачем? Чтоб смягчить, умилить, поразить, про¬слезить, просветить, убедить и научить чувствительных муз и доброго Аполлона.

 

Меркурий

Ты, кажется, идешь за делом,

Но надобно узнать, кто говорит со мной?

Так кто же ты, страдалица душой,

С таким здоровым телом?

 

Драма

Я показалась было во Франции под именем ме¬щанской Трагедии, но немецкая ученость назвала меня просто Драмой. Итак, я Драма, мое дело, от убогой хижины пастуха до великолепных чертогов великого Могола, всё наполнять вздохами, слезами, плачем и рыданием и даже завыванием бури и мертвецов; а ино¬гда гений мой возвышается до убийства, братоубийства, себяубийства и всякого рода кровопролития и умер¬щвления. Мой элемент — чувствительность и простота; но не ваша греческая, а моя собственная. Я свободна, как воздух, и потому не хочу знать этих принужденно мерных строчек, которые вы называете стихами, и даже языком богов. С людьми должно говорить по-людски, но моя проза имеет свою таинственную гармонию: она журчит, как ручеек, щебечет, как пернатые гости весны, или поражает, как гром, уши и сердца зрителей залпом нравственных изречений, запасенных мною на всякий случай. Всё во мне добродетельно и великодуш¬но, кроме некоторых ни на кого не похожих извергов, помещаемых для черных теней в моих светлых карти¬нах. Все мои главные разбойники самые честные люди; все мои злодеи неповинны, все мои убийцы чувстви¬тельны, и я сама, посреди источников крови, разруше¬ния, истребления, пожара и грабежа, — добра, как овечка, которую иногда, так же как собак, львов, обезьян и прочих четвероногих друзей человечества, я вывожу с собой на сцену. Сверх всего, я не хвастовски могу себя назвать философией в лицах; у меня все — от ребенка до старца, от мудреца до простачка — фило¬софствуют посредством моих запасных изречений. Я вливаю в чувства моих обожателей все прелести то¬ски и огорчения и подавляю гнетом сострадания бес¬печную радость счастливцев. И вот какими слезными и ужасными наслаждениями чувствительных сердец, и вот чем я собираю дань рукоплескания и получаю право войти на Парнас.

 

Меркурий

От лишнего труда побереги себя,

В Парнасе радости немного для тебя.

Там творчество искусств воспламеняет души,

Изящное живит сердца и ум,

Гармония стихов обворожает уши,

Там твой и плач, и крик, и шум,

Поверь мне, никого не тронет,

И без тебя, родя жаление и страх,

Давно, в прекраснейших стихах,

Трагедия там стонет.

 

Водевиль

(поет)

Иди домой, и там без спора

Ты насладишься торжеством;

Театр твой даст всех больше сбора.

Уж твой раек набит битком,

Идут дивиться мирной драке,

Смотреть, как черт прыгнет легко,

Послушать лаянья собаки

Или поплакать о Жоко.

 

Драма

Нет, я не слушаю ничего, не знаю ничего, не хочу знать ничего, но хочу войти на Парнас и заставить всех муз плакать и рыдать.

 

Меркурий

Хотеть иль не хотеть, не в воле состоит,

Но в воле то моей, что делать надлежит,

То есть не пропускать… и даже признаюся,

Когда ты не уйдешь, то я прогнать решуся.

 

Драма

Неужли вы думаете, что я заплачу о вашем Пар¬насе? Мне и без того есть кой о чем плакать. Когда твои музы не хотят наслаждаться моими слезами, то тем хуже для них. Я их не признаю не только за муз, но даже и за женщин; моя Муза — природа, да, при¬рода, одна природа и больше никого.

 

Меркурий

О бедная природа!

Ах, сколько терпишь ты нападков от людей!

И всякого беспутного урода

Нам кажут без стыда под вывеской твоей,

С твоею прелестью не встретясь и ошибкой,

Тобою клеплят то, тебя где вовсе нет.

Вот кто еще с толпой, бумагой, скрипкой

Идет сюда? Кто ты, голубчик?

 

Балет

Я Балет

И в жертвоприношение

Несу на верх горы программное творенье.

Я сам его писал.

 

Меркурий

Балет, пляши,

А не пиши.

 

Балет

Я не плясун, а сочинитель,

Немой поэзии отец,

Безмолвной мимики творец

И быстрых ног ученейший ценитель.

 

Меркурий

Я сам хочу их оценить.

До завтра отложу все прочие разборы,

Чтоб, пляски посмотря, вас группой пропустить

На суд прелестной Терпсихоры.

 

Водевиль

(поет)

Ну, дети радости, начнем

Плясать, скакать и забавляться;

Разбора нашего концом,

Быть может, все развеселятся;

Того ж, не будет кто судить,

Как дело, сборную забаву,

Мы с пляской рады проводить

В парнасскую заставу.

 

1828