Бедовый маскарад, или европейство Транжирина

СЦЕНЫ ИЗ КОМЕДИИ «БЕДОВЫЙ МАСКАРАД, ИЛИ ЕВРОПЕЙСТВО ТРАНЖИРИНА»

 

 

Действие I

 

 

Авдул.

Мусье Лучина, нет, бишь, Лучини; Авдей Кононыч приказал вас спросить, готовы ли и жестяные и бумажные, что ли, номера?

 

Лучини.

Это мусье Чупкевич знайт.

 

Авдул.

Авдей Кононыч с нашими и дела не хочет иметь, а приказал у вас спросить.

 

Лучини.

Ей, мусье Чупкевич! готовы ваш билет на шубы?

 

Чупкевич.

Ах, господи Боже! (Бросается опрометью с лест¬ницы и падает.) Что я наделал!

 

Лучини.

Только упали.

 

Адашев.

Да не ушибся ли ты?

 

Чупкевич.

Еще не знаю; беда неминучая, заторопили с кни¬гами, и билеты-то не все готовы, да поспеют к маскераду. (Уходит.)

 

Лучини (к Авдулу).

Скажи: тотчас готов.

 

Авдул уходит.

 

Адашев.

Что за билеты?

 

Лучини.

На шуба и рук мусье, котора ходит в маскерад, как в Петербурге в танцклуб. Мусье Транжирин не хочи, чтоб русска лакей буль в прихожи.

 

Адашев.

Ба, да это мне напоминает случай, из которого сде¬лана целая комическая поэма «Расхищенные шубы». Билеты или номера кто-то перемешал, хозяева схватили не свои платья, и нача¬лась баталия.

 

Лучини.

О, я знай, один сюда тащи… другой сюда тащи… Ха, ха, ха, большая историй.

 

Всеволод.

Что, не повторить ли нам ее здесь?

 

Лучини.

Как можно!

 

Всеволод.

Так же (повторяет окесты Лучини). Эй, молодец, сюда, видишь пять цехинов, видишь шубы, муфты, плащи и на их ну¬мера. .. перецепляй их с одного на другой… Что же? Джиг. .. джиг… и чехины твои…

 

Лучини.

А фурбо Ксенофонти все види…

 

Всеволод.

Буфет в твоих руках, употчуй его так, чтоб он ни¬чего не видал.

 

Лучини.

Это мошенник любит корош вино.

 

Всеволод.

А ты разве не любишь хороших червонцев? И вот увидишь, как они блестят (вынимает кошелек).

 

Адашев.

Что за глупости, неужто ты хочешь?

 

Всеволод.

Представить в лицах «Расхищенные шубы»… и отучить Транжирина от волокитства…

……………………………………………………………………………………….

Всеволод (показывая деньги).

Твои ли они?

 

Лучини.

Что делай? (Берет деньги.) Мои…

 

 

Действие II

Театр представляет комнату, приготовленную для танцев, перед задним занавесом колонны, между которыми бумажные ширмы, отделяющие при¬хожую. На правой стороне между колоннами — высокие хоры для музыки, двое боковых дверей, с левой, с надписью «Столовая» и «Буфет». На пра¬вой:     бильярдная— Billiard. На правой стороне впереди стол, закрытый сукном, за ним у кулис карточные столы со всеми принадлежностями, по обеим сторонам — соломенные стулья, только на левой двое кресел. Швейцар входит.

 

 

Лучини.

А! Ты знаешь, что ты швейцар?

 

Швейцар.

Как же! Авдей Кононыч мне это сказывали.

 

Лучини.

Вы знай, что вы должна делай?

 

Швейцар.

И о том приказано: снимать шубы, салопы и все верхнее платье, вешать на вешалки и пускать маски.

 

Лучини.

Браво! но это не все; мусье Чупкевич принеси вам много номера, один железный, другой бумага.

 

Швейцар.

Слушаю.

 

Лучини.

Ваш их положи на ваш стол, одна тут,  друга тут.

 

Швейцар.

Слушаю.

 

Лучини.

И все по порядка. Номер после номер, один, другой, три…

 

Швейцар.

Слушаю.

 

Лучини.

И когда ваш сними шуба и ничто другой с маска, ваш тотчас цепи перва номер железный на шуба и положи шуба на вешалк.

 

Швейцар.

Слушаю.

 

Лучини.

А другой перва номер бумага давайт в руки маска, чтоб по ней он могла найти своя штук, то есть шуб е четера.

 

Швейцар (нюхает табак).

Слушаю.

 

Лучини.

И понимай?

 

Швейцар.

Все понимал, кроме четера. Это что?

 

Лучини.

Это значит: и другой, и третья, и четверт, одна после другой по порядка.

 

Швейцар.

Слушаю и понял…

 

 

Действие III

 

 

Лучини (оглядываясь).

Мусье швейцар!

 

Швейцар.

Что, мусье?

 

Лучини.

Изволь, мой голубчик, там на буфет — я велела вам кушать дай.

 

Швейцар.

Спасибо, мусье; да на кого же шубы и прочую муфабель оставлю, как их перероняют да перемешают нумерации, так и беда.

 

Лучини.

Как беда? Дверь заперт, никого не приду, и я сам буду смотри вся номера.

 

Швейцар. А если вы берете, мусье, на свой ответ, то для чего и не поужинать нашему брату (Уходит.)

Лучини. Брависсимо! Престо, кураджио, синьор Доминико е виво маэстро бергамаско.

 

Транжирин (за кулисами).

Авдулка!

 

Лучини.

Ай! ай! Синьор Транжири моменто фенито, кураджио! (вбегает за ширмы и затворяет их, потом поднимает шубы так, что они видны через ширмы во время начала сцены… Закончив свою работу, Л учини выбегает из-за ширм с довольным видом, вскрики¬вает: «Готов!» Убегает через театр).

 

Опьяневший Панкрадиус идет одеваться и вступает в спор с вернувшимся  швейцаром. К спорящим присоединяются другие гости.

 

Панкрациус (за ширмами).

Не моя шуба.

 

Швейцар.

А номер ваш…

 

Садовник.

Это чужой плащ.

 

Швейцар.

Нет, мусье, твой, надевай.

 

Садовник.

Не мой.

 

Пакрациус.

Не моя.

 

Всеволод.

Слышите, уже началось.

 

2-я маска.

Что там за крик? (Идет за ширму.)

 

Лучини.

Мюзик, начинайт!

 

Музыка играет, маски танцуют.

 

2-я маска (выходя из-за ширм).

Господин старшина, прошу пожаловать сюда.

 

Транжирин.

Что такое?

 

2-я маска.

Извольте посмотреть, что там делается.

 

4-я маска (бежит).

Что такое?

 

Многие бегут за ширмы.

 

Транжирин (расталкивая).

Позвольте, господа.

 

Лучини (Всеволоду).

Ай, ай, начинайт потех, я не иду от вас.

 

4-я маска (выбегая).

Шубы переменены.

 

6-я маска (вбегая).

Матрена Осиповна, Матрена Осиповна, где твой салоп? Там все салопы перехватают.

 

5-я маска.

Ах, батюшки!

 

Многие бегут из танцев.

 

3 — я маска.

Подай мой плащ.

 

4-я маска.

Это моя керейка.

 

Одни кричат: «Салоп, моя шапка, моя муфта. . .» Крик и шум.

 

Чупкевич (вбегает без парика).

Погибель, разорена Троя!

 

Кирбитова.

А, чтоб не изорвали моего.

 

Всеволод.

Не бойтесь, спрятано заранее.

 

Юлия.

Господин Каратай, господин Каратай, мне дурно, я па¬даю.

 

Каратай.

Погодите, тотчас вернусь. Где моя эриванка? (Бежит.)

 

Шум умножается, ширмы опрокидываются, многие падают на них, другие вырывают свои платья, толпа вталкивает с собой Транжирина.

 

Транжирин.

Помилуйте, тише, тише, задушили.

 

Кирбитова.

Ништо, вот тебе немецкий танцклуб.

 

Транжирин (вырываясь из толпы).

Уф! Расшибся!

 

Кирбитова.

Вот тебе иностранная нога!

 

Транжирин.

Света Божьего не вижу!

 

Кирбитова.

Вот тебе большой свет, вот тебе Европа!

 

Адашев.

Ну, братец, ты старшина, унимай, говори речь.

 

Транжирин.

А разве надо?

 

Всеволод.

Как же, сударь, это ваш долг.

 

Транжирин.

Слушаю, да чтоб опять не сшибли. (Адашеву) Подсади. (Влезает на стул.) Милостивые государи и государыни, молчание, тише, слушайте…

 

В это время группа вырывающих друг у друга шубы сталкивает его на стол,

он, лежа на столе:

 

Молчите, слушайте!

 

 

Занавес

1832