Век баснословия (из Шиллера.)

Век баснословия.

( из Шиллера.)

 

 

Все тогда иначе было —

В баснословных тех веках,

В кои длань богов водила

Жизнь на легких помочах.

Жизнь на радость расцветала

Там давнишним племенам,

Где гирланда окружала

Идалиды светлый храм.

 

И поэзия с цветами

Возле истины вилась

Населяла мир мечтами

И божественной звалась.

Смотрят чувством восхищенным

Люди на возникший свет….

Все являло просвещенным

Божества прекрасный след.

 

Где вертится неприметно

Огненный, бездушный шар:

Гелиос великолепно

Разливал лучистый жар.

Холм украшен — Ореадой,

Лес — убежище Дрияд….

И из урны бил прохладой

Сребровидный ключ Наяд.

 

Дафна дышит под корою

Лавра злачного: пред ней

Юный бог с своей тоскою….

Стонет в сумраке ветвей

Филомела молодая….

У сафирного ручья

С Флорою Зефир играя,

Разбросал цветы ея.

 

И мелькали привиденья

Не страшившие людей,

Лишь будили вдохновенье

В сердце Фебовых друзей.

Не грустит ваятель страстный:

Мрамор чувством воспалён….

Иль богиней ночи ясной

Овладеть Эндимион.

 

Бог Пафосский не был злобен,

Лишь лукав бывал порой:

И Алкид женоподобен—

Близь Омфалы дорогой.

Устремя ж на прелесть взоры,

Хоть годами угнетён,

Близ младых красот Авроры

Не стареется Титон.

 

Пред алтарь Харит являлась

Дева храма…. им цветы

Принося, уподоблялась

Блеску радостной мечты….

Иль в святилище том кроясь,

Где Тииский старец был,

Стерегла тот дивный пояс,

Что отца богов смирил.

 

Смертный, на богов надежный,

Их вокруг, себя встречал…

Под дугой Ирисы нежной

Зеленее луг блистал….

И с богинею денница

Разливалася живей….

Бога — пастыря цевница

Пела слаще — и звучней!..

 

Краше юность улыбалась

В Ганимедовых чертах;

Смелость пламенней являлась

Под эгидою в боях.

Где Гимена призывали:

Был сердец союз милей….

Где дни жизни Парки пряли:

Шли дни жизни веселей.

 

Вот! звон раздается:

Вакха возвещает ход….

Вот! Менад его несется,

Изступленный хоровод!…

И Силен, старик румяный

Мил Вакханке молодой….

И ланиты бога рдяны:

Манят к чаше родовой.

 

Вместе с смертными пируя —

Бог вкушал свои дары.

Благодарность знаменуя —

В посвященные пиры —

Колесницы их летали

На Истмических играх….

И венцы побед блистали

На душистых их кудрях.

 

Остов страшный и огромный

К ложу вдруг не приступал:

Гений грустный и безмолвный

Тихо факел опускал.

Замнородный тени судит

Среди Орковых полей….

Жалость лирою возбудит —

И в Эриниях — Орфей.

 

Первых роз весны свежее

И чиста как снег холмов —

На Олимп летит Психея

От таинственных садов.

Волны кораблём играют:

Страха нет для вас, пловцы!

Боги —  кормщики сверкают

Вам с Олимпа — близнецы.

 

Мир прекрасный! О, как тесен

Тот, которым ты сменён!

Лишь в стране волшебной песен

След к тебе нам сохранён.

Но не зреть существ чудесных,

Ни в дубравах, ни в струях…

И от образов прелестных

Лишь один скелет в глазах.

 

На униженном престоле —

Не страстна красой своей,

Нечувствительная боле

К благодарности детей:

Что натура? В онеменье,

Вечный маятник часов,

Под законом тяготенья

Унывает без богов.

 

 

Л.

Литературные прибавления к «Русскому инвалиду», 1831 г.