Деревня (отрывок из поэмы)

Деревня (отрывок из поэмы)

 

 

 

Во всем я родину люблю,

И обезьянства не терплю.

Несносна мне чужая мода,

Дурачься — только сам собой,

А не по прихоти чужой.

Мила мне грубая природа,

Как волку — дикая свобода.

Люблю я встречу с мужичком!

С гайтаном пестрая рубушка,

Топор за красным кушаком,

Брада курчавая клубком,

И рук небрежная размашка:

Всё как-то просто, мило в нём!

Пускай Французы суетятся,

А он идет себе тишком;

За то при встрече с Русачком

И черти-некристи крестятся!

Как будто чуют Божий гром.—

Он прослыл варваром, нахалом,

За то не колет он кинжалом,

Лишь иногда, как под хмельком:

Благословляет кулаком.

За что-ж его винить так строго?

Он редко весел, редко пьян.

У нас воды и хлеба много,

Но дорог Бахусов стакан.

*

Быт Русачков не слишком чинен,

За то он прост, за то невинен.

Француз заденет вас ногой,

И сколько слов! пустых поклонов!

Так надоест… что Боже мой!

Мусьё, я человек простой,

Толкни еще меня ногой,

Но право душно от пардонов! —

А православный наш идет,

И на прохожих в ус не дует;

Он ухо левое зажмет,

Он по мосту мосту поет.

И вкось и впрямь локтями сует.

Густа толпа? проломит путь!

А если пискнет кто нибудь—

Он молвит: «барская утроба!

Ведь я не выломил ребра!»

*

В нем много веры и добра.

Отчизне предан он до гроба.

Он с высшим взглядом незнаком,

И сердцем прост, и здрав умом.

Живет он в хижине убогой;

Его кушак, топор, каштан,

Ему к лицу — когда он пьян.

Пока в России лесу много,

Пусть петиметры Русачки,

На зло расчетливого Сея,

Душистой липы не жалея

Плетут: Двенадцетерички. (*)

*

Но что сказать о вас, лебёдки?

Вы — длинноносые красотки!

Как мил кумачный сарафан!

Как безкорсетный строен стан!

Под дымкой сребреной мороза

Алеет и пылает роза!

Она душиста как шербет,

Сладка — как липовой наш мед;

Как под ресницей чорной, длинной,

Застенчив взор их голубиной!

При встрече с сельскою красой—

Как Донкишот склоня колено—

Я никогда мечтой презренной

Не посрамлял любви святой.

Стыдливой девы образ кроткий

Святыня для моей души!

*

Но вы, столичные красотки

В одной гостиной хороши.

Не спорю я, вы смелы, ловки,

Но, лицемерные плутовки!

Два-три часа у вас провесть

Я иногда почту за честь;

Потом… потом с поклоном низким

Оставлю вас — и был таков!

Кружась под бальный скрып смычков,

Дыханьем девы жарким, близким,

Взволнован прежде я бывал—

И, ручку пухленькую жал,

И… счастлив был в сию минуту!

Но после? снова тот  же хлад;

Дыханью, пальчикам не рад,

Спешил я к мирному приюту,

Бездушных кукол забывал,

И, скуку чаем запивал.

 

 

Трилунный.

 

 

(*) Лапти, плетеные в 12 лык. Узор  их гораздо мельче, и деревенские головочосы (щеголи) носят их по праздникам.

 

Литературные прибавления к «Русскому инвалиду», 1832 г.