Русалка

Русалка.

 

 

I.

В той стороне благословенной

Спокойной, доброй и смиренной,

Где лентой светло-голубой

Свапа в долинах протекает,

Там нива жатвой золотой

Сторично труд вознаграждает,

Там вечно ясны небеса

Там мягко-рунными стадами

Покрыты холмы, а леса

Богаты дичью и зверями.

Там девы юные цветут

Почти волшебной красотою,

И люди добрые живут

С патриархальной простотою.

В своих бесхитростных речах

Они наивно простодушны,

Гостеприимны и радушны.

Туда в былых моих годах

Судьбой властительной влекомый

Пришел я странник всем чужой,

Но был привечен как знакомый

И всеми принят как родной.

И там я помню, той порою

Как роза дивной красотою

Девица юная цвела.

Ее любил я всей душою

Но ах, судьба нас не свела;

Ее я здесь не называю

Но очень часто вспоминаю

И потому мне так мила

Страна прекрасная, где прежде

Я был любим и сам любил

И где обманчивой надежде

Я много дани заплатил.

О той стране одно преданье

Я живо помню: ныне вам

О нем правдивое сказанье

В стихах небрежных передам.

 

 

1. II.

Там, где бежит Свапы игривой

Тихо журчащая волна,

Есть город не весьма красивый,

В нем церковь ветхая одна

Один дом каменный, старинный,

Где Земский Суд и Магистрат,

И у крыльца конторы винной,

Пустых боченков длинный ряд.

Шесть бедных лавок меж домами

Пред ними столики стоят,

У коих с медными деньгами

Менялы толстые сидят.

И все там тихо, лишь порою

Петух задорный прокричит,

Или дорогой столбовою

Ямской бубенчик прозвенит.

По улице кривой и грязной,

Босой мальчишка пробежит,

Пройдет с бумагами приказной,

Да полупьяный инвалид.

В том городке одна избушка

Была над самою рекой,

В ней вместе с дочкой молодой

Жила убогая старушка,

В ужасной бедности она

Трудами дочери питалась,

Которая у ней одна

Отрадой в старости осталась.

 

III.

Недавно бедная вдова

Еще в стране той поселилась;

О ней различная молва

Между соседями носилась

Желали знать все кто она?

Не ведьма-ль старая хрычовка,

Или безстыдная жена

Девичьих прелестей торговка?

Откуда и за чем пришла?

Всех мучила старухи тайна.

Она-ж сама всегда была

И молчалива, и печальна:

Она ни с кем и никогда

Пустых речей не заводила

И кроме церкви никуда

С своею дочкой не ходила.

Но видно было: с юных дней

Она с тоскою породнилась.

Какая-ж страсть была у ней,

Какая грусть в душе таилась?

О что так мучило порой

Ее? — Желанье мести злой,

Несчастий иго роковое,

Недуг предсмертный, нищета,

Иль преступление былое,

Или о будущем мечта?

Она, безмолвная скрывала

Причину горести своей,

И даже дочь ее не знала

Что было на сердце у ней.

 

О страсти, страсти, те счастливы

Кто были холодны всегда,

В ком ваши буйные порывы

Не волновались никогда.

Но те счастливее, кто рано

Вас испытали, — и потом

Лечить умели ваши раны

Спокойным, опытным умом.

Но в тех, кто долго вас носили

В своей измученной душе,

Свой след кровавый до могилы

Вы оставляете уже.

В горах Кавказа под снегами

Течет кипучая вода,

И в старике под сединами

Пылают страсти иногда.

 

1. V.

У старой нищей дочь была:

Наташей мать ее звала;

Наташа всем была пригожа,

Всегда беспечна, весела,

На мать нисколько не похожа.

У ней как звездочки глаза,

И брови черные дугою,

И темно-русая коса

Над величавой головою.

Бывало с матерью вдвоем

Она день целый работала,

А после поздним вечерком

С собакой старою играла;

И в сердце юное едва-ль

Хоть на минуту западала

Немая, тяжкая печаль…..

Но рано-ль, поздно-ль и для ней

Пора настанет, ей взгрустнется,

Сердечко страстию забьется

И слезы брызнут из очей.

 

В том городке в день Покрова

Бывает ярмарка. Толпится

Народу гибель там, едва

Заря на небе загорится.

Везде и едут и идут,

Кричат, дерутся и поют;

Туда помещик приезжает

С десятком взрослых дочерей,

Цыган-барышник пригоняет

Табун бракованных коней;

Паяц в жилетке полосатой

Смешит зевающий народ,

И поводильщик бородатый

Медведя тощего ведет.

Туда с органом за спиною

И с панорамой подвижною

Приходит Немец, там Еврей

В толпе с цымбалами гуляет,

В досчатой лавочке своей

Купец товары выхваляет,

Помаду, ситцы и платки;

И у палатки той холстинной

Где виден ряд стаканов длинной

Шумя толпятся мужики.

 

VII.

По этой ярмарке гуляла

Наташа с матерью и все

Там занимало, забавляло,

И было ново для нее.

Но мать Наташина сказала:

«Пора нам дитятко домой!»

Они пошли — вдруг увидала

Наташа парня пред собой.

Одет нарядно в свите новой,

Перепоясан кушаком,

В сапожках, в шапочке бобровой,

Красив и станом и лицом.

Наташа бедная взглянула

Так, мимоходом на него —

Вдруг покраснела и вздохнула

Сама не зная от чего.

 

VIII.

Чуть брезжится, но уж в пол-пьяна

Перед дверями кабака

Толпятся, пляшут трепака

И раздается звон стакана.

Еще на улице темно,

А пир горой давным давно.

Сидит за стойкою хозяйка,

Бренчит нестройно балалайка,

Крик, хохот, песни, шум, содом;

Тут ярмарка, нет дива в том.

Толпа беснуется с похмелья:

Кто пьет от горя, кто с веселья,

Тут все равны: все, трубочист,

Лакей, крестьянин бородатый,

В шинеле ветхой копиист,

И в орденах солдат усатый.

Но кто-же этот молодец

Лакей-гуляка, иль прикащик,

Барышник конский, иль купец?

Веселых повестей разкащик,

Плясун, глава кулачных драк;

Разгульных песней запевала,

И балагур и весельчак,

Кто этот молодец удалый?

Откуда он? Никто его

Не знает здесь, знать из далека,

И видно в сердце у него

Печаль скрывается глубоко,

Вчера еще он пил и пел,

А нынче что-то присмирел.

Не от того-ль, что мимоходом

На ярмарке, между народом

Он повстречался прошлым днем

С одной красоткой черноокой,

И страстью пылкой и глубокой

К ней загорелось сердце в нем.

 

 

СОЛДАТ.

 

Что это брат ты так не весел,

Свою головушку повесил. —

Да перестань совой глядеть,

Спой что нибудь, ты мастер петь.

 

НЕИЗВЕСТНЫЙ.

 

Изволь, я песню удалую

Тебе приятель пропою

Про жизнь лихую, гулевую,

Про жизнь свободную мою.

 

( Поет )

 

Гей молодцы! Седлайте мне коня,

Точите мне булатный меч как бритву,

Уж скрылося давно светило дня

Ночь на дворе, пора, пора на битву.

 

Уж на селе погашены огни,

Скорее в путь наездники лихие,

Берите вы с собою кистени

И пистолеты и мечи стальные.

 

Булатные ножи и бердыши

И меткие черкесские винтовки,

Сегодня будет вам в ночной тиши

Кровавый пир удалые головки.

 

Там на горе за Волгою рекой,

Есть крепкие дубовые палаты,

В них с дочкою, красоткой молодой

Живет боярин знатный и богатый.

 

Палаты те и все в них вам дарю,

Товарищи мои и други знайте:

Я ни сребра, ни злата не беру —

Мне дочку лишь боярскую отдайте.

 

МЕЩАНИН.

 

Ай песня! Кто ее сложил?

 

НЕИЗВЕСТНЫЙ.

 

Я.

 

ПРИКАЗНЫЙ.

 

Ты приятель говорил,

Что про свое житье лихое

Споешь нам песню, ай да хват!

Да только что это такое

Ты не разбойник-ли уж брат?

Уж ты не Ворон-ли проклятый,

Которой грабит за Свапой,

Хотя ты малый тороватый,

А впрочем, Бог весть кто такой?

 

НЕИЗВЕСТНЫЙ.

 

Кто я? — Я странник безыменной

Гонимый мачехой — судьбой,

Я сирота, во всей вселенной

Для всех постылый и чужой…..

 

Зима. Седыми облаками

Шатер небес заволокло,

Дым синий вьется над трубами

И поле снегом занесло.

Белеют кровли и заборы,

Замерзли реки и пруды,

На стеклах стелятся узоры,

Покрыты инеем сады.

Житель протяжно завывает,

Скрыпит полозьями обоз,

Мальчишек в избу прогоняет

Клюкою дедушка мороз. —

Настали святки и девицы

Збираются под вечерок

Перед трескучий огонек,

Послушать были, небылицы,

Переряжаться, песни петь,

Лить воск и на воду глядеть.

Все и шумит и веселится,

Везде крик, песни, пир горой;

Лишь горе мрачное теснится

В груди Наташи молодой.

 

Глухая полночь. В дымной хате

Лучина тусклая горит;

Уж на изломанной кровати

Давным давно старуха спит.

Как все здесь мрачно и уныло,

Какая бедность Боже мой:

Печь развалилась, пол гнилой

И в щели стен и двери хилой

Протяжно свищет ветр ночной.

Дрожа от голода и стужи

В лохмотьях старых и бледна

Сидит Наташа у окна,

И плачет бедная и тужит

И думу думает она:

«Ах для чего судьба такая

Мне в этом мире суждена?

Я одинока и бедна

В семье людей для всех чужая.

С тоской злодейкой с ранних лет

Я безталанная сдружилась

Увы, зачем на этот свет

Такою нищей я родилась?

За что суровая нужда,

И ближних горькое презренье

Меня преследуют всегда

Со дня несчастного рожденья?

И он, тот юноша младой,

К кому любовь во мне таится,

Со мною нищею такой

И говорить-то постыдится.

Он постыдится… о нет, нет,

Он знает: я не виновата,

В том что родилась на свет

И не знатна и не богата! »….

 

XII.

Всю ночь Наташа провела

Без сна, горюя и вздыхая;

Уж заниматься начала

Заря; вдруг мать ее родная

Отчаянно занемогла:

Болезнь мгновенно разрушала

И к смерти близило ее,

Тут на одре она привстала

И тихо дочери сказала:

— «Наташа, дитятко мое

Уже близка моя кончина,

Жила я долго, ангел мой,

Давно пора мне на покой;

Но есть в душе моей кручина

Тебе открыть ее должна,

Кручина эта — ты одна!…

На белом свете сиротою,

Без крова, с нищенской сумою

Бог видит, как жалею я

Покинуть юную тебя.

Но знать твоя такая доля,

На все Его святая воля,

Он от напастей крепкий щит,

Не плачь, грешит кто унывает;

Тот, кто небесных птиц питает

Тебя спасет и сохранит

К нему с душою сокрушенной

И теплой верой прибегай,

Будь доброй, чистой и смиренной

И от соблазнов убегай.

Ты молода и не богата

Увы, узришь людей таких,

Которые предложат злато

В замену прелестей твоих;

Беги, беги их, — в сладострастьи

Не долго будешь утопать,

Промчится юность и в несчастьи,

Придется жизнь свою кончать.

Не лучше-ль нищею остаться,

Чем не разумно предаваться

Влеченью бурному страстей,

А там раскаяньем терзаться

И несть презрение людей.

Тебе в пример и поученье,

Наташа милая моя,

Мои былые приключенья

Перескажу подробно я.

 

XII.

Средь роднова села

Я как роза цвела

И ни слез, пи забот, не знавала,

Я была молода:

И печаль никогда

Мою белую грудь не терзала.

 

Молодежь той порой

В хороводах толпой

Волочилась за мною одною.

Всех красавиц села

Я пригожей была

И сердила подруг красотою.

 

Я еще ни по ком

Не мечтала тайком

И слыла красотою безстрастной,

Вдруг явился мне он —

В сердце вспыхнул огонь

Грудь забилась любовию страстной.

 

Позабыла я все

Ретивое мое

Все грустило о милом украдкой;

Я слыхала мой друг

Что любовь есть недуг,

Но недуг удивительно сладкой.

 

XIV.

О, сердечные утраты

Тяжко вспоминать….

К нам в село пришли солдаты

На зиму стоять.

 

Нашу избу офицеру

Отвели сей-час

Так как лучшую квартеру

На селе у нас.

 

Молодой наш постоялец

Меня полюбил.

Он собою был красавец,

И мне тоже мил.

 

Он бывало со мною

Целый день судит

И целует, и порою

Чем нибудь дарит.

 

Говорил: «будь мне женою

Я люблю тебя,

В этом мире лишь с тобою

Буду счастлив я.

 

Ты крестьянкою родилась

Но поверь, ей, ей,

И Царица бы гордилась

Красотой твоей! »

 

Я доверчиво внимала

Хитрой речи сей

И, к несчастью скоро стала

Матерью твоей….

 

Тогда меня отец жестокой

Из дома отчего изгнал;

А он, изменник в край далекой

Забывши клятвы ускакал.

И я, печаль в душе скрывая,

С сумою нищенской тогда

Пошла скитаться в край из края

Сама не ведая куда.

Одна с тобой несчастным плодом

Любви безумной и слепой;

Так проходили год за годом

Своей известной чередой.

Я девятнадцать лет скиталась

В тоске, и в горе, и в нужде,

И наконец уже осталась

В безвестном этом городке…..

Моя кончина не далеко!

О дочь моя! Страшись любви,

Беги презренного порока,

Господь тебя благослови!

Прощай!»…. С горячею слезою

Ее старуха обняла,

И холодеющей рукою

Перекрестивши — умерла.

 

XVI.

Ранней утренней порой,

С промысла ночного

Шел разбойник молодой,

Вел коня гнедого.

 

На головке на бекрень

Шапочка надета,

А за поясом кистень

Да два пистолета.

 

Тихо молодец идет

По чистому полю,

Тихо песенку поет

Про девичью долю.

 

ПЕСНЯ РАЗБОЙНИКА.

 

Девица красотка,

Маковый цветок,

Белая лебедка,

Сизый голубок.

О чем ты горюешь

Сидя под окном,

О чем ты тоскуешь,

Слезы льешь по ком?

Девица вздыхая

Молвила в ответ:

«Уж судьба такая

Знать моя, мой свет,

Меня молодую

Милый друг забыл

И красу другую

Давно полюбил!

 

XVII.

 

Вдруг видит он невдалеке

Идет красавица младая,

С котомкой, с посохом в руке,

Бледна, почти полунагая.

Разбойник прямо к ней идет

И в ней с восторгом узнает

Он ту, которую случайно

На прошлой ярмарке видал,

Ту девушку, к которой тайно

Любовь в груди своей питал.

Девица на него взглянула

В ее очах блеснул огонь;

Невольно красная вздрогнула

И прошептала: « это он! »

 

РАЗБОЙНИК.

 

Здорово девица красотка!

Куда Господь несет тебя?

 

СТРАННИЦА.

 

Я бесприютная сиротка;

И ах, сама не знаю я

Куда влечет меня судьбина.

 

РАЗБОЙНИК.

 

Ты сирота! — И так тебе

Я близок дева по судьбе:

Я тоже круглый сиротина,

Гонимый злобою людской.

И так люби меня, как брата,

Уж я давно знаком с тобой:

Тебя нечаянно, когда-то

В толпе народной я видал;

И с той поры любовью страстной

К тебе красавица пылал;

И вспоминал тебя всечасно;

Всечасно грезилися мне

Твои блистающие очи

И наяву, и в мирном сне,

И в свете дня, и в мраке ночи.

Пойдем дорогою одной,

Твою хранить я стану младость

Будь мне и другом и сестрой,

Дели со мной печаль и радость.

Клянусь по гроб тебя любить!

Я весел нравом, наши годы

Мы будем мирно проводить

На лоне матери-природы;

Шумна, беспечна, весела

Польется наша жизнь земная!….

 

И молча руку подала

Ему красавица младая.

 

XVIII.

Зима прошла, и на луга

Согреты вешней теплотою,

Ее сребристые снега

Сбежали мутною водою;

Сломал проснувшийся ручей

Свои оковы ледяные,

И прилетел в леса густые

Весны сопутник соловей;

Светлее в небе голубом

Златое солнышко горело. —

В своей светлице под окном

Наташа юная сидела. —

Смеркалось; падала роса,

Заря на небе потухала;

Ей было грустно и слеза

В очах красавицы блистала.

Она мечтала: «О за чем

Я так безумно поступила?

О Боже милостивый! С кем

Свой жребий я соединила?

Ужасно вздумать — даже, — он

И брат, и друг мой, и любовник,  —

Презревший совесть и закон,

Злодей, безжалостный разбойник! —

О мать моя! Увы на что

Твои слова я позабыла?

О как же дорого за то,

Твоя Наташа заплатила.

О Боже мой, к чему ведет

Любовь безумная, слепая:

Кровь бедных жертв им пролитая

И на мою главу падет,

За то что я его скрываю

Его злодейства с ним делю,

Разбойник он, я это знаю,

Но все таки его люблю!….

 

XIX.

Уже пропел полночный петел,

Восток зарей запламенел

И новый день хорош и светел

На землю тихую слетел. —

Вдруг конский топот — и в светлицу

Вошел разбойник молодой

И на печальную девицу

Взглянул с досадою немой.

 

РАЗБОЙНИК.

 

О чем всечасно ты вздыхаешь?

Что за кручина у тебя?

Чего еще, чего желаешь

Ты недовольная змея? —

Тебя я встретил сиротою,

Нагую с нищенским мешком,

Назвал тебя своей сестрою

Осыпал златом, серебром —

О чем, о чем твоя забота,

О чем ты слезы-то лила?….

 

( Молчание. )

 

Прошедшей ночью нам работа

Признаться, славная была:

Купца Московского убили,

И поживилися путем:

В его повозке мы отрыли

Сундук огромный с серебром.

Ну уж Москвич — такой здоровый,

На-силу справилися с ним. —

 

( Молчание. )

 

Тебе принес я перстень новый,

Вот он, на, полюбуйся им.

 

(Подает ей перстень.)

 

Ну что каков? — Заморский камень

Цены высокой вставлен в нем…

 

НАТАША.

 

(Бросая перстень.)

 

Ах! руки жжет он мне как пламень!

Смотри: кровь свежая на нем!….

 

Не светел месяц светит из за облака,

Не налет-сокол вьется по поднебесью,

Не кукушечка кукует во сыром бору,

Сидит добрый молодец на веселом пиру.

На веселом пиру, во честной беседушке.

Перед тем добрым молодцом на златом блюде

Стоит чарочка серебреная,

Зеленым вином полна, со краями ровна,

А вокруг его стоять его товарищи

Удалая, разгульная вольница,

Атаманы, есаулы и разбойники

Его верные други — сподвижники.

Не змея шипит в колючей крапивушке,

В частом ельничке, во мелком березничке,

Говорит доброму молодцу красная девица:

«Ты послушай меня сударь, добрый молодец

Млад-могуч орел, свет-ясен сокол,

Ты послушай меня удалый детинушка

Забубённая твоя головушка:

Ты покинь свою прежнюю полюбовницу,

Ты забудь ее девицу — негодницу,

Полюби ты меня красную девушку

Будешь жить со мною припеваючи

Ни заботушки, ни печали не знаючи! »

Целовал, миловал ее доброй молодец

Называл ее своей разлапушкой,

Потешался потом потехой молодецкою, —

Брал он свою прежнюю полюбовницу

За косу русую, да за ленту алую,

Выводил на крылечко брусяное

И прогонял вон со двора широкого.

 

XXI.

Не соловушко громко свищет во густом лесу,

Не лазоревый цветик цветет в зеленом саду

Не вечерняя звездочка блещет на небе, —

По дороге столбовой идет девица.

Не быстрая река течет по камушкам

Горько плачет, льется красавица,

Не лютый змей сосет ей грудь белую,

Ретивое сердце гложет злодей — тоска;

Не трескучий мороз губит куст ракитовый

Губит девушку забота великая

Мучит красную печаль тяжкая,

Не могильный камень у ней на душе лежит

А сушит, крушит ее, как былиночку

Дума крепкая, дума смутница,

Горе мрачное, горе лютое.

Не щебещет ласточка — касаточка,

Не воркует сизая голубушка,

Говорит то красная девушка:

«Вы налягте на небо тучи бурные,

Разбушуйтесь вы вихри буйные

Вы раздуйте с гор желты пески;

Разступися ты мать сыра земля

Поглоти меня горемычную.

Любил меня девицу добрый молодец

Любил да покинул, с двора вытолкал

И оставил сиротою на белом свете!»

 

XXII.

Туманы молочные

На землю ложилися

И звезды полночные

Вдали появился;

Дышали прохладою

Река и прибрежной лес?

Ночною лампадою

Светила луна с небес.

В полях лежали тишь и мгла,

Тогда из ближнего села

К Свапе девица подошла

И в воду бух…

Волна несчастную взяла,

На дне песчаном погребла

И сладострастно обняла

Как верный друг!…

 

XXIII.

Есть луг заповедный

Над мирной Свапой,

Гнезда не свивает

Там птица весной,

Охотник отважный

Туда не пойдет,

Цветок не цветет там

И зверь не живет,

В стране той от века

Лежит тишина,

Лишь плещет о берег

Печально волна.

 

XXIV.

В народе есть молва чудесная,

Что в том лугу заповедном,

Когда горит луна небесная

Светоточивым фонарем,

Когда тиха Свапа широкая,

Не дрогнет лист в глуши лесной,

Лишь Филомела одинокая

Поет и свищет под горой,

Туманы ризами волнистыми

Лежать на долах и лугах,

И роса каплями сребристыми

Дрожит на травах и цветах,

Когда звездочка златая

Ярко светит вдалеке,

Там Русалка водяная

Появляется в реке.

И на брег она выходит

Греться месячным лучом

И печально песнь заводит

В том лугу заповедном.

 

 

ПЕСНЯ РУСАЛКИ.

 

Как в светлице моей,

Хорошо у меня,

Из блестящих камней

Сложена она,

Стены в вей перламутр,

Пол — цветной топаз,

Потолок — изумруд,

Окны там алмаз;

Жемчугом и сребром

В ней фонтан кипит;

Как в дому моем

Хорошо мне жить.

 

Всадник смелый и удалый

Это место объезжай

И ты путник запоздалый

Проходить там не дерзай,

Та русалка лишь почует

Неразумный твой приход,

Тебя, злая, очарует

И в пучину уведет.

 

XXV.

 

П. Д. Иванову.

 

Прими мой милый друг от друга

Стихи небрежные его

И прочитай в часы досуга

Плоды досуга моего.

Я знаю: сухи и не живы

Моей поэзии цветы,

Смешны бессильные порывы

Разочарованной мечты;

Уже и хладны и бескрылы

Остатки творческих идей,

И нет, как нет минувшей силы

В душе изношенной моей;

Нет тех сердечных увлечений,

Той жажды славы и труда;

Меня оставил добрый гений,

Забыла муза навсегда.

Мои былые вдохновенья

И горделивые мечты

Я промотал без сожаленья

На рынке светской суеты.

Но ты простишь великодушно

Мои невольные грехи, —

И верно примешь добродушно

Сии небрежные стихи.

 

 

 

Дельные безделки,

М. , тип. Августа Семена, 1840г.