Похороны

Похороны

 

 

В тумане багровое солнце,
Окутаны мглой небеса,
Таинственным шорохом полны,
Поблекшие дремлют леса.

Под тенью берез пожелтевших,
Над голой песчаной скалой,
Толпятся надгробные камни
Печальной и тесной семьей.

На страже немого кладбища
Возвышенный храм не стоит;
Ограда решеток чугунных
Забытых могил не хранит.

На камнях обломки скрижалей,
Иссеченных грубым резцом;
Скрижали разрушило время,
Их надписи смыты дождем.

Меж камней чернеет могила;
Над нею евреи стоят,
Унынием полны. Протяжно
Надгробные песни звучат.

В них слышится скорбь неземная,
Их звуки печальны, страшны –
Страшнее предсмертного стона,
Страшней гробовой тишины.

Завернуто в саван, на камнях
Надгробных разрушенных плит,
Еврейки бездушное тело
У края могилы лежит.

Склонившись над трупом холодным,
Как мрамор надгробный бледна,
Стоит на коленах старуха
И шепчет, рыдая, она:

«О, дочь моя, рок беспощадный
Застиг тебя в ранней весне,
Звезда золотая отчизны
Померкла в чужой стороне!

Томима предсмертною мукой,
Склоняясь ко мне головой,
Как пламенно ты тосковала
По родине нашей святой!

Твои потухавшие очи
Искали лазурных небес,
Искали равнин Палестины,
Страны вдохновенных чудес!

Напрасно! В печальном изгнаньи
Прекрасная жизнь отошла,
Недолго под небом чужбины
Сионская роза цвела.

Прелестна, как пальма Ливана
В сияньи полдневных лучей,
Была ты усладою сердца,
Любовным восторгом очей.

Твой голос, как шум Иордана,
Могучий, роскошный, живой,
Мне пел вдохновенные песни
Отчизны моей дорогой.

И сердцу мечталися снова
Ливан и священный Сион.
Как будто тогда надо мною
Родимый сиял небосклон.

Но счастье в юдоли печальной
Для нас на мгновенье дано,
Лишь прочно страданье земное…
Увы, не изменит оно!

Ах! Каждое сердца биенье
Мне скажет: «Исчез твой покой,
Исчез навсегда: твоя радость
Зарыта в могиле сырой!..»

Умолкли надгробные песни,
Безмолвно евреи стоят…
В молчаньи торжественном, тихо
Печальный творится обряд.