Аттила. Царь гуннов

Автор: Шишков Александр Ардалионович

 

Аттила. Царь гуннов.

 

Захария Вернер. Пер. А.А. Шишкова

 

 

Действующие лица.

 

АТТИЛА, прозванный бичем Божиим, Царь Гуннов.

ИРНАК, его сын, двенадцати лет.

ГИЛЬДЕГУНДА, Бургундская Княжна.

 

Вожди  гуннов.

ЕДЕКОН, бывший прежде наставником Аттилы.

ОДОАКР, воспитанник Аттилы.

 

ВАЛАМИР.

ВАЛЕНТИНИАН, Римский Император, еще отрок.

ПЛАЦИДИЯ АВГУСТА, мать его, Правительница Империи.

ГОНОРИЯ АВГУСТА, дочь ее, наследница Етрурской Короны.

 

Римляне.

ЛЕВ ВЕЛИКИЙ, Епископ.

ЕЦИЙ, отставленный полководец, совоспитанник Аттилы.

АВИЕН, Консул.

МОЛОДЫЙ РЫЦАРЬ.

 

ИРАКЛИЙ, посол от Греческого Императора.

СВЯЩЕННИК из Аквилеи.

КРАВЧИЙ Аттилы.

ВЛАДИМИР, молодый вождь Гуннов, воспитанник Аттилы.

 

Молодые гунны.

КУНО

УЛЬФО

 

ВОИН Гунн.

ЮНАЯ ЖЕНА.

МАТЬ ее.

ЮНАЯ ДЕВА.

КАИЙ, Римский невольник.

ХОР ДРУИД.

ХОР БУРГУНДСКИХ ДЕВ.

 

Полководцы и воины Гунны. Римские царедворцы, воины, отроки и рабы; Римские и Готфские воины. Диаконы Епископа. Свита Греческого посла. Градоначальник, граждане и гражданки Аквилеи. Народ.

 

Действие происходит в 454 году после Р. Х.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

(Взятый приступом город Аквилея пылает. Народ всех полов и возрастов, отчасти бежит, отчасти на коленах. Гунны с обнаженными мечами).

 

Народ.

Горе, горе нам злосчастным!

Нас настиг Аттилы меч,

Нас карает бич Господень

Нет спасенья от него.

 

Гунны.

Будьте прокляты, злодеи!

Меч Аттилы, меcти меч!

Хоть кровав, но справедлив он:

Вас он, извергов, настиг.

 

Другие Гунны.

(вбегая)

Вождь Валамир!

 

Народ( на коленях)

О сжальтесь! Пощадите!

(Валамир входит, держа знамя в руке, сопровождаемый толпою воинов).

 

Валамир

(народу, который окружив его, обнимает его колена).

Прочь!

(воинам).

Гунны, пользуйтесь правами мести:

Ее Аттила на Римлян простер.

Сей город также изменил присяге;

Его мы взяли приступом; чтó кровью

Купили, кровью обагрим теперь!

Жечь, грабишь все! Так повелел Аттила;

Чтó-ж повелит Аттила, справедливо.

 

Гунны.

Что повелит Аттила, справедливо!

(Валамир с воинами поспешно уходит).

 

Хор Друид.

(Все Друиды вооружены палицами).

В деснице мощной, меч Одена

Ужасен как перун Небес,

Когда он, вырвавшись из плена,

Дробит и ломит гордый лес.

 

Один из хора.

Не им ли первенец природы,

Восток обширный покорен?

Пятою он попрал народы

Исполнил клятву меcти он!

 

Другой из хора.

И запад он попрет пятою;

Смирятся Римляне пред ним.

Свободных кровь почил рекою,

И захлебнется кровью Рим.

 

Первый.

Что положил, свершит Аттила:

Он как перун, неотразим.

Аттиле служат счастье, сила

И гром, грохочущий пред ним.

 

Другой.

Он справедлив, он верен слову,

За тем Богам бессмертным мил.

Они, ущедрив мужа сил,

Всегда венчают славой новой,

Удел же робких, злых сердец

Бесславный, горестный конец.

 

Весь Хор Друид.

Пусть градом сыпятся удары;

Разите все: младенцев, жен!

На них простер десницу кары

С престола мрачного Оден.

(Друиды уходят, подняв палицы).

 

Народ( на коленах)

О горе жёнам! горе нашим детям!

 

Священник( входит).

 

Священник(народу).

Святые нас покинули, так должно

Нечистой силе жертву принести! —

Вы видите толпу в блестящих шлемах,

Воинственных, на брань готовых дев?

Пред ними вождь, Царевна Гильдегунда;

Она могуща в воинстве Аттилы,

За тем что им, свирепым, поражен

Король Бургундии, ее отец;

Ее ж, в залог, Аттила взял с собою.

Теперь она с воинственной дружиной

Бесстрашных дев, его сопровождает

И неразлучна в битвах с ним. Смотрите:

Вон, вон она; броней из стали черной

Грудь смелая покрыта, по плечам

Взвевают кудри русые; одежда

Как будто в кровь окунута.

Хоть с виду Богиней брани кажется, но все

Не муж, жена; а женщина скорее

Готова внять моленьям. Поспешим

Возвысить к ней глас скорбный; может быть

Она спасет нас!

 

Народ.

Горе нам!

 

Священник.

Идет.

 

Гильдегунда и с нею хор ее дев.

 

Гильдегунда.

(тихо, взглянув на пылающий город).

Какое зрелище! Аттила, славно!

Достигну скоро цели; — Ад зияет.

 

Священник.

(на коленях между народа).

О дщерь царей! произнеси одно

Пощады слово!

 

Народ.

Сжалься!

 

Женщина.

(На коленях, подымает вверх грудного ребенка и протягивает с ним руки к Гильдегунде).

Ах! И ты,

Ты также будешь мaтерью! Внемли же

Моленьям, воплю матери несчастной.

Не дай ей видеть мертвым на груди.

В мучениях рожденного младенца

Любимого! — ты будешь также мать!

 

Гильдегунда(мрачно, холодно говорит народу).

Вы в заблужденьи, бедные! — Иные,

Важнейшие мне предлежат дела:

С бичем господним я сопряжена!

 

Одна из Бургундских дев

(Гильдегунде, указывая на народ).

Услышь их молящий, страдальческий глас,

И боги с тобою помилуют нас!

 

Другая дева.

Тяжка и кровава была их вина,

Но кровью виновных омыта она.

 

Весь хор дев.

Взор хладный, суровый к несчастным склони,

Пусть благость в сем взоре читают они!

 

Гильдегунда.

Чего хотите от меня? Тот в праве

Тушишь пожар, кто сам его зажег.

А я, Аттила разве? Чтó во гневе

Он повелел, могу ль остановить?

 

Народ.

Так сжалься ж ты, Бог благости, над нами!

 

Гильдегунда.

Молитe Бога вашего, но тщетно

Не уповайте. Выше всех богов

Аттила! Клясть его позволю вам:

И хоть скалы проклятие тяжеле —

Но не подавит божьего бича.

 

Священник.

Во имя Господа, будь проклят он!

 

Женщина.

Пойдем на смерть! Здесь сожаленья нет!

 

(Священник и народ уходят, испуская вопли; остается одна Гильдегунда с девами).

 

Гильдегунда.

Не жалость здесь, но мщение живет!

Вы, силы ада мстящие за кровь,

Ужасному проклятию внемлите

И над главой Аттилы соберите,

Чтобы оно, громóвою стрелой

Злодея поразило.

 

Хор Дев.

Ты ужасна!

 

Гильдегунда.

Так? разве позабыли вы

Кто разорил жилища ваши,

Опустошил родные нивы

И моего отца чертог?

 

Первая дева.

Увы! Зачем припоминаешь

О страшном дне? Лилася кровь,

Горели хижины отцов —

Как здесь горят.

 

Хор Дев.

Аттила строгий!

 

Гильдегунда.

Кто наших юношей убил?

Кто с драгоценною свободой

Кто нас с друзьями разлучил?

 

Первая дева.

О! переспань!

 

Хор Дев.

Аттила лютый!

 

Вторая дева.

Но не отцы ли наши к мeсти

Его подвигли? Не они ль

В союз с Римлянами вступили,

Поклявшись верностью ему?

Они, которые Аттиле

И Гуннам близки по всему?

 

Первая дева.

Да: хоть и грозно поступил он

Но поступить так в праве был;

Мы им осыпаны дарами.

Пусть нет отечества у нас

И мы отторгнуты от предков,

Но он тебе и нам отец.

 

Гильдегунда.

Так сохраните ж ваши чувства,

И тешьтесь цепью золотой,

Как дети тешатся игрушкой.

Забудьте предков: путь иной

Избрала я.

 

Первая и вторая дева.

Благословлять,

А не владеть булатом мести

Родятся жены. — Возвратись

К священной, внутренней природе,

В долину мирную души.

 

Гильдегунда.

Довольно! Я не в силах возвратиться!

Узнайте же, чтó я в груди таила

Доныне. Тайну, как залог священный,

Вам поручу: не измените ль ей?

 

Хор Дев.

Не изменим! Бессмертными клянемся!

 

Гильдегунда.

Так услышьте ж, чтó покоя

Не дает моим очам. —

Вальтер из среды Бургундцев

Силен, статен и хорош,

Вальтер — знаете, подруги —

Был по сердцу близок мне.

 

Первая дева.

Да, и с завистью смотрели

Девы юные; тебя

Жены славили; ты миртой

Дуб высокий обвила.

 

Гильдегунда.

Не вскрывайте давней раны.

Пусть в последний раз из ней

Хлынет кровь, когда сама я

Окунусь в крови.

 

Вторая дева.

Мне страшно!

Не смотри так на меня.

 

Гильдегунда (опомнившись).

И когда Аттила с нами

Мирный заключил союз,

Вам известно ли, подруги,

Что он Вальтера с собой

Взял залогом? И охотно

Он последовал за ним:

Он любил и кровь и битвы.

 

Первая дева.

Силен был он, горд и смел,

И его любили девы.

 

Гильдегунда.

А когда, покрытый кровью,

Он из битвы исходил,

То всегда, во мраке ночи,

Успокоясь от трудов,

Вспоминал о мне, покоя

Им лишенной навсегда.

А теперь, он спит в могиле.

 

Вторая дева.

О! Не плачь!

 

Гильдегунда.

Смешны вы, девы!

Разве я с отрадой слез

Не простилася навеки?

 

Хор Дев.

Страшно! Женщина без слез!

 

Гильдегунда.

Глас ужасный слышу в сердце,

И сама ужасна я,

Но спокойна. — Наконец,

Как с Римлянами Бургундцы

Съединились, и Аттила

Пламенея гневом, клятву

Дал, отмстить им, Вальтер мой

Будто вихрем увлеченный,

Поклялся поля родные

И богов своих спасти;

Хоть Аттилою любимый,

Он в душе Бургундцем был;

Упоенный сладкой мыслью

Что спасет от униженья

Славу древнюю, и нас

Из оков тяжелых рабства

Поведет к свободе сладкой,

Жизни цвету и красе.

И бежал он от Аттилы,

По следам любви — бежал

К Гильдегунде — а несчастной

Не осталось ни чего

Кроме жажды — не блаженства,

Нет — но крови жажду я!

(погружается в мысли).

 

Первая дева.

Не смотри так дико в землю,

Духи мрачные под ней;

Но к священному светилу,

К жизни очи обрати!

 

Гильдегунда.

Для меня оно навеки

Закатилось!

(опомнившись).

Да! На чем

Девы, я остановилась? —

И потом, как грозный Царь

Победив нас, жажду мести

Утолил, зажег жилища

И поля опустошил

И свободу золотую

Отнял и проклятый меч

Обагрил, свирепый, кровью

Моего отца — Увы!

 

Хор Дев.

Умолчи о лютом деле!

 

Гильдегунда.

Он тогда — (указывая на сердце) пылает тут!

Вальтеру главу отсек он!

 

Первая дева.

Мужи сильные и девы

Слезы пролили по нем!

 

Вторая дева.

О питомце славы — мужи,

О прекрасном муже — девы!

 

Гильдегунда (дико и торжественно).

Вот, ночью я к куще Друид поспешила

И меcти кровавой главу посвятила;

Звезда не блистала на своде небес

И ветер с деревьев все листья разнес.

От жалости, слез и утех отказалась,

Печаль избрала я подругой своей,

В награду лишь меcти одной домогалась

И вняли подземные клятве моей!

(глухо и медленно).

Из мрачной пещеры

Кровавы и чорны

Поднялись они

И мне проревели:

„Аттила твой!“

 

Хор Дев.

От ужаса кровь замерзает в жилах!

 

Гильдегунда.

„Твой, твой, не наш — и полночь отвечала;

„Ты наша!“ — Я спокойно удалилась.

 

Первая дева.

Спокойно! Нет; я соглашусь скорей

Идти на смерть, идти на бой кровавый!

 

Вторая дева.

Горе тебе, злополучной!

Тьмой окружилася ты.

 

Хор Дев.

Горе!

 

Гильдегунда.

С той поры нет слез в очах,

Сна и радости не знаю;

Только мыслить я могу,

Только умерщвлять умею.

 

Первая дева.

Но разве благотворный луч

Не может хладной бездны мыслей

Росою легкой испарить?

 

Вторая дева.

Тот прикован к силам ада,

Кто лишился слез и сна.

 

Хор.

Горю ты обречена!

 

Гильдегунда (спокойно).

И сбылось мое желанье! —

Скоро взял меня с собой

Царь, подругой боевой.

Всем меня предпочитая,

Тайных дум передо мной

Не таил он. По несчастью,

Лучезарные ему

Дали много: справедливость

И стремленье ко всему

Чтó прекрасно и высоко.

Но, благодаренье им,

Мрачным силам, я умела,

Доводить его не раз

До греха, до злого дела.

И железом обвилась

Вкруг него; настанет час —

И бичом ужасной мести

Накажу Господень бич!

 

Первая дева.

Но не часто ль прикрывала

Ты его своим щитом?

 

Вторая дева.

И не ты ль, когда он ранен

Так заботлива о нем?

 

Гильдегунда.

Какой вопрос! Ужель несчастье пасть

Со славой в битве иль от честных ран?

И как ему, любви моей убийце,

Пасть, как падет муж честный? — Чем ему

Клялася я, злосчастьем иль наградой?

Нет! — Прежде дух в нем усыплю, потом

Кичливостью и кровью пресыщая

Подерну мраком ясный ум, лишу

Возможности к раскаянью прибегнуть,

И — меcти меч тогда взнеся над ним,

Отмщу за наших матерей и братий

И за свободу, и за кровь отца,

И за того, кого любила страстно,

Кто юношей красою был, кто пал

Его рукой! Я отомщу за все

И клятве верная — предам Аттилу

Не только смерти — смерть одно мгновенье —

Нет; в вечный ад его низрину я.

 

(Воин Гунн входит, держа в руке большой мeч Одена).

 

Воин – Гунн ( торжественно).

Сюда идетАттила, Божий бич!

 

Гунны (за сценой).

Да здравствует Аттила многомощный!

 

Аттила, Едекон (входят). Валамир и Друиды (встречают его с противоположной стороны).

 

Аттила.

И Аквилея покорилась нам! Теперь на Рим со мною, Гунны! — Путь

Открыт.

 

Воины (радостно).

На Рим!

 

Аттила.

Благодарю вас; славно

Вы бились!

 

Один из воинов.

Лев пред нами был.

 

Аттила.

Кто первый

Взошел на стену?

 

Многие воины.

Валамир.

 

Аттила.

(Валамиру, стоявшему до тех пор в некотором отдалении.).

Приближься.

 

Валамир (приближаясь).

Властитель!

 

Аттила.

Злато дать тебе могу;

Но знаю, нам с тобой оно не мило!

Дай руку мне, соратник мой и друг!

(подает руку Валамиру).

 

Валамир.

Теперь я весь из стали.

 

Воины (громко)

Друг Аттилы!

 

Аттила.

А много ль было в битве сей?

 

Валамир.

Семь тысяч.

 

Аттила.

Они теперь пьют с предками в Валкале,

И на пиру Одена возседают!

А были ль Гунны пленные во граде,

Которых мы изторгли из неволи

Мечами?

 

Валамир.

Были.

 

Аттила.

Пусть предстанут мне.

(Воин уходит).

 

Аттила.

(заметив в стороне стоявшую Гильдегунду, говорит ей)

Предупредишь меня успела ты?

 

Гильдегунда.

(дружелюбно подходя к нему).

Монарх!

 

Аттила.

Ты дева смелая, бесстрашна

В боях.

(спокойно и непринужденно).

Твой соотечественник, Вальтер

Таков же был.

 

Гильдегунда

(внезапно потрясенная, в мгновенье преодолевает себя).

О!

 

Аттила.

(не заметив волнения чувств ее).

Горько было мне

Что он изменой славу помрачив,

Меня принудил казнь ему изречь —

(Не для себя; я сам его простил бы,

Но для законов).

 

Гильдегунда.

Казнь он заслужил.

 

Аттила.

Его любил я! Ты его знавала?

 

Гильдегунда (весьма спокойно).

Как знаем молний мимолетный блеск: —

 

Аттила.

Ты ж — мне верна?

 

Гильдегунда.

Верна — до бездны ада!

 

Аттила ( Одoакpу).

А ты, питомец мой?

 

Одоакр.

Царь! пусть клянутся

Бургундцы; делом докажу, не клятвой.

 

Аттила.

Люблю! Скажи мне, отче Едекон,

Я ль не богат?

 

Едекон.

Тогда лишь мы богаты,

Когда нужна нам только горсть земли!

Все изменяет, смерть одна верна.

 

Гильдегунда.

Дерзну ли, Царь, просить тебя?

 

Аттила.

Просить

Ты можешь, дева добрая.

 

Гильдегунда.

С дружиной

Моей, я шла ко граду по реке,

Границе павшей Аквилеи. Там

Недалеко от брега, где воздвигнут

Крест, идол Христианский —

 

Аттила.

Дальше, дева! Но — что с тобой?

 

Гильдегунда.

Так — дрожь.

 

Аттила.

Договори.

 

Гильдегунда (Успокоясь немного).

Не далеко от брега я пещеру

Заметила; в ее объем обширный

Вместиться могут триста человек,

И вся она наполнена была

Детьми, женами, старцами; туда,

Желая жизнь ничтожную продлить,

Стеклись они из Аквилеи.

 

Аттила.

Что же?

 

Гильдегунда.

Так мыслю: стыдно, если хоть один

Из тех, которые хвалиться могут

Что обмануть Аттилу смели, жив

Останется.

 

Аттила.

Короче.

 

Гильдегунда.

Государь!

Прошу: меня с дружиною моею

Пошли туда, чтоб перерезать весь

Презренный род: жен, старцев и детей.

Ты повели, я с радостью исполню.

Хоть запретить свободен ты, но знаю,

Царь справедливый, не щадишь виновных

И исполняешь страшный свой призыв!

 

Аттила.

Иль безоружных умерщвлять я призван? Стальное сердце у тебя.

 

Гильдегунда.

Оно

На боевом огне закалено.

 

Аттила.

Ты сердцем муж. Нет! Сила с состраданьем

Не могут быть раздельны: — ты жена.

 

Гильдегунда.

Царь!

 

Аттила.

Пусть они спасутся из пещеры,

Ни кто не смей их оскорбить! бесславно

Их кровные погибли, так довольно

Они несчастны.

 

Гильдегунда.

(пронзительно взглянув на него)

Правда.

 

Едекон.

И священно

Несчастиe!

 

Воин ( входит).

Царь Гуннов, старшина

И главные Граждане Аквилеи

С Святителем их алтарей, желают

Покорные, предстать твоим очам;

И каждый, в знак раскаяния, в узах.

 

Аттила.

Их допустить, и пленных, коих меч

Освободил.

 

Градоначальник, Граждане, и Священник Аквилеи входят и повергаются на колена пред Аттилой. Воины вводят пленных Гуннов.

 

Священник и Граждане (на коленах).

Воззри на нас, повергшихся во прах

Очами состраданья; острый меч

Скосил пятнадцать тысяч наших братий,

О! пощади оставшихся, Могущий!

 

Аттила.

Вы мне клялися верноcтью?

 

Граждане.

Клялися!

 

Аттила.

К сему союзу я ль вас принуждал,

Или его вы сами, добровольно

Мне предложили?

 

Граждане.

Сами.

 

Аттила.

И не вы ль

Нарушив верность, к Римлянам пристали

И обманули честный мой народ?

 

Граждане. (вдруг).

Так — но —

 

Аттила.

Нет но, которое могло бы

Потрясть природы вечной основанье:

Честь, правоту и верноcть. Удалитесь!

Виновны вы, и кара вас постигнет!

 

Пленный Гунн.

(вышел из среды своих, подходит к Аттиле).

Вот этот жрец — моих двум братьев (раны

Их в плен повергли) сжечь велел, за то

Что не хотели преклонить колена

Перед его святыней.

 

Аттила.

Правда ль?

 

Священник.

Сжалься

Сын Бога!

 

Аттила.

В пламя ввергните жреца,

Как изверга, как низкого лжеца.

(священника уводят).

 

Аттила.

Не Бога сын, но больше чем Римлянин!

(Гражданам, стоящим на коленах).

Прочь! Риму вы, презренные, служили

Так вам приличны узы. Прочь! Клянусь

Мечом Одена, всяк из вас погибнет

На вервии своем!

 

(Ирнак, прыгая, вбегает).

 

Ирнак.

(Аттиле, указывая на пылающий город).

Отец! Отец!

Как хорошо, как ясно там горит!

 

Аттила. (подняв его).

Когда, малютка, вырастешь, Римлян

Ты будешь бить?

 

Ирнак.

Конечно.

 

Аттила.

(опустив его на землю, показывает на граждан, стоящих на коленах).

Перед ними

Ты станешь ли, как эти, на колена?

 

Ирнак.

Нет, и отец, перед тобой не стану.

 

Аттила.

Ты сын мой! — Пламя нравится тебе?

 

Ирнак.

Да — но не так! — мать Оспиру, которой

Мы под холмом постель постлали дома,

Мать не любила, чтоб в огне, так жалко

Несчастные кричали!

 

Аттила (сильно тронутый, тихо.).

Оспиру! —

(Громко, воинам).

Тушить огонь, и грабежу конец.

(в продолжение следующего разговора, воины тушат пламя).

 

Аттила.

(трепещущим, на коленах стоящим Гражданам).

На этот раз, псы, жизнь дарую вам,

Вам, и другим оставшимся в живых.

Но если вы вторично покуситесь,

То тяжко бич обрушится на вас.

 

Граждане.

(вскочив).

Благословен ты, милосердый Царь!

(уходят).

 

Один из Гуннов

(дерзко говорит Аттиле, указывая на удаляющихся граждан).

Зачем щадить их хочешь!

 

Аттила (закалывает его).

Вот ответ!

 

Хор Друид.

И справедлив и благ он, меч Одена,

За тем что сей

(указывая ни падшего воина).

Безславно павший здесь,

Как робкий муж оставил поле битвы.

 

Аттила.

(тихо, смотря на труп воина).

Я поспешил! — Но он ли, праха сын,

Дерзнул на милость налагать оковы?

(смотрит на Гильдегунду).

Я и ее обидел —

(громко).

Гильдегунда!

 

Гильдегунда (приближается к нему).

Царь!

 

Аттила.

Я тебя суровым словом встретил.

Тебя, кем раны зажили мои.

Прости меня! Прости что покарал я

Виновный твой народ, что твой отец

Пал в битве от руки моей! — Тяжелой

Изменой он на гнев меня подвиг!

 

Гильдегунда.

Ты справедливо поступил, властитель,

И милостьми, излитыми на дщерь,

С отцом поступок строгий ты загладил.

 

Аттила.

Прискорбно было мне карать Бургундцев,

Народ, по крови близкий мне. Но, Боги

Свидетели, они виновны были!

А мой призыв тяжелый: бич железный

Бич справедливости, на кару злым

Держать в руке, могущей, неподкупной!

 

Гульдегунда.

(указывает в ту сторону, куда удалялись граждане).

Зачем же их прощаешь ты? —

 

Аттила.

Они

Не то, что был народ твой; не свободны

Рабы Римлян, едва назваться могут

Людьми. Теперь, на пиршестве в Валкале

Твои отцы ликуют; а рабам

Чтó может быть дороже, слаще жизни?

Иди! — Покой тебе, уставшей, нужен.

 

Гульдегунда( тихо).

Покой — мне? Да! Вкушу тогда покой,

Когда ты будешь упокоен мною!

(удаляется с своими девами).

 

Аттила (тихо).

Я умилен — теперь судить пора.

(громко).

Зовите всех, кто с жалобой предстать

Желает мне, да изреку ему

Согласный с волею Одена суд.

 

Первый Друид (громко взывая).

Бич Божий судит! Да предстанут все!

 

Аттила (пленным Гуннам).

Сдались вы — где?

 

Один из пленных.

На поле Каталонском!

 

Аттила.

Мы там победу одержали!

 

Пленный.

Так.

 

Аттила.

И раны есть?

 

Пленный.

У всех нас; только трое

(указывает на трех пленных Гуннов).

Щиты свои отбросили, и в плен

Не раненые, отдались Римлянам.

 

Аттила (трем пленным).

Вы онемели? Гунны вы, иль нет?

(Воинам, указывая на пленных).

Схватите их, и истязав, гонитe

К Римлянам в стан. Они там годны будут!

(трех пленных уводят).

 

Аттила.

(прочим пленным Гуннам).

Вы ж, помните, что Гуннами родились; —

В ряды! И там вознаградите все

Что упустили.

(пленные уходят).

Начинаю суд!

 

Первый Друид (громко).

На суд предстаньтте Гунны!

 

Аттила(торжественно).

Дайте мне Одена меч!

(приняв из рук воина Оденов мeч).

Могущий Бог Богов!

Раскрой мой ум и просвети мой взор,

Чтоб я судил, как буду сам судим!

(садится на камень).

Кто обвинен, Друиды, в преступленьи?

 

Первый Друид.

Раб Римский, Каий.

(Каия в оковах приводят).

 

Аттила (Каию).

Чем виновен ты?

 

Друид.

Он поносил тебя.

 

Аттила.

Рабы не могут

Ни поносить, ни величать. — Свободен! —

Вперед чтоб слух мой бременить не смели

Безделками такими.

(с Каия снимают оковы, и отводят его).

 

Друид.

Воин Куно!

Хулу на Бога он Богов изрек.

 

Аттила.

Он юн, я знаю; и устами Бога

Мог оскорбить, но мощною рукой

Служил ему в кровавой битве.

(Куно).

Куно!

Свободен ты; иди!

 

Друиды.

Богохулитель!

 

Аттила.

Жрец, ты хулитель! — Если слабый смертный

Прощать умеет, Боги ль не простят? —

Кто далее?

 

Друид.

Жена, которой ложе

Супружнее, осквернено.

(вводят молодую женщину в оковах. За ней мать ее, но без оков).

 

Аттила (к молодой жене).

Вещай!

Ты добровольно ль мужа избрала,

С которым брак соединил тебя?

 

Женщина.

Неволей.

 

Аттила.

Кто ж тебя принудил?

 

Женщина.

Мать!

 

Аттила.

Так?

 

Мать.

Правда.

 

Аттила.

Пусть предстанет соблазнитель!

( вводят молодого Гунна без оков).

 

Аттила (Гунну).

Ты мужа знал, которому бесчестье

Нанес?

 

Многие воины.

Он был его товарищ в поле.

 

Аттила.

Пусть кончит жизнь под палицами! — Дружбе

Он изменил. — Ты ж, юная жена,

Свободна; ты с неизбранным душою,

Сопряжена вовеки не была! —

Супруга же гоните в Римский стан;

Муж немощный не заслужил любви;

Она одним могущим благосклонна. —

Мать — утопить. Убийцы хуже тот,

Кто принуждает в выборе свободном!

(в продолжение речи сей, с молодой жены снимают, на мать же и Гунна налагают оковы и уводят).

 

Друид.

Царь! Юный Ульфо, соблазнивший деву.

(вводят деву и юношу. Оба в оковах).

 

Аттила

(пристально посмотрев на них, говорит Друидам).

Он соблазнен; освободить его:

Ее же тихой смертью умертвите;

К чему ей жить, коль жизни цвет, невинность

Утратила?

 

Друид.

Смерть деве слабой?

 

Аттила.

Нет!

Жена сильна для сохраненья чести.

Она виновна!

 

Дева.

(в пламенном восторге повергается на грудь юноши).

Ты спасен!

 

Юноша (Аттиле).

Позволь

Мне умереть, но пощади ее!

 

Аттила (обоим).

Свободны оба вы; сама природа

Вас съединила. век не расставайтесь

И возростите доблестных сынов.

(юноша, уже раскованный, и дева уходят, радостно заключив друг друга в объятия).

 

Друид.

Владимир, копиеметатель!

 

Аттила.

Тут же!

 

Друид.

За то, что ложно клялся.

 

Аттила.

Боги!

(Владимиру).

Правда ль?

 

Владимир.

(повергшись пред Аттилой, обнимает его колена).

Отец, Властитель!

 

Аттила (Владимиру).

Как родного сына,

Тебя любил я; подвиги твои

С неизъяснимой радостию видел;

Но — из преступных, черных дел, чернее

Всех, лжеприсяга: в истине одной

Горит луч света вечного. — Скажи,

Виновен ты?

 

Владимир.

Виновен!

 

Аттила.

Обними же

Меня! — Конями разорвать его!

(Владимира уводят).

 

Аттила.

(скорбно смотря ему в след).

Как тяжело — судить!

 

Друид.

Братоубийца.

 

Аттила.

(встревоженный, поспешно оставляет седалище).

Окончен суд!

(отдает воину меч Одена).

Возьми!

( тихо).

И я убил

Родного брата!

 

Воин (вошел).

Римские послы!

 

Аттила.

До дня иного!

 

Воин.

Неотступно молят

О дозволеньи зреть тебя.

 

Аттила.

Впусти их.

(воин уходит).

 

Аттила (тяжело вздохнув).

Так! Должен я карать, себя карая!

(всходит на одну из развалин сгоревшего города).

 

Авиен и несколько Римских Патрициев, вошед преклоняют пред ним колена.

 

Авиен.

Властитель мира!

 

Аттила.

Чтó сказать хотите,

Все знаю! Тщетно не теряйте слов,

Но к призраку монарха возвратясь,

Скажите: Риму повелел Аттила

Все возвратипь, награбленное им! —

Рим обманул вселенну мнимой силой,

Я, сокрушив, во прах низрину Рим!

Несите прочь мольбы, дары и дани!

Небесный бич моей поверен длани,

И сим бичом он должен быть судим!

Оставьте стан мой! С новою луною

Отмщу за кровь, кровавою рекою!

(удаляется. — Римляне горестно уходят).

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.

Покои Гонории в Императорском дворце в Риме.

 

 

Гонория (одна).

Чертог отца, и град, и край родной

Читают казнь в его свирепом взоре,

Взнесен над нами перст судьбины злой

И Ангелы нас покидают в горе,

Меня ж влечет незримою рукой

Губителю в кровавые объятья;

Над ним гремят всеобщие проклятья,

А я к нему в мечтах моих стремлюсь,

Я заключаю тайный с ним союз!

До сей поры любви чужда была я;

Зачем теперь, любовию пылая,

Влекусь к тебе кипящею душой,

Враг родины и злый губитель мой!

Его вовек не видывали очи,

Он ненавистен всем, лишь я одна

Ужасного любишь осуждена!

Кто ж выведет меня из этой ночи!

 

Лев (входя).

Мир сердцу девы венценосной!

 

Гонория.

Отче!

 

Лев.

Я утреннюю приносил молитву,

Но тщетно взор искал тебя в толпе

Прибегнувших во дни страданий к Богу,

Единому помощнику в печали.

 

Гонория.

Во храме я сегодня не была,

Но теплою любовью было сердце

Наполнено.

 

Лев.

Иль мыслишь ты, что путь

Окончен для того, кто близок к цели?

 

Гонория.

А цель — любовь?

 

Лев.

Молитва к ней ведет.

Она, единый путь; но подле цели

Зияет бездна — для того молись!

 

Гонория.

Могу ль тебе поведать тайну сердца,

Как исповедь духовному отцу?

 

Лев.

Откройся.

 

Гонория.

Мы не в церкви.

 

Лев.

В нас она!

 

Гонория.

Люблю — но ах! кого люблю я, Боже!

 

Лев.

Тобой любим хранитель — Ангел твой.

 

Гонория.

Нет, отче, нет!

 

Лев.

Когда душою любим,

Его мы любим одного.

 

Гонория.

Люблю —

Увы! — того, кто ненавистен миру,

Люблю — Аттилу!

 

Лев.

Знаю.

 

Гонория (изумленная).

Знаешь, отче?

 

Лев.

Я замечал огонь твоих очей,

Когда о нем, несчастном, говорили.

 

Гонория.

Несчастен? Тот, кто целый шар земной

Преобразил во знаменье победы?

Несчастье — обличенное злодейство;

Аттила же Господень бич — так чем

Виновен он?

 

Лев.

Виновен, кто предела

Желаниям своим не полагает.

Аттила Божий бич! но, справедливый,

Быть милосерд он хочет — быть подобен

Творцу миров — и потому виновен!

 

Гонория.

Тем только?

 

Лев.

Ты невинным почитаешь

Его? Невинен будет он, когда

Мир вожделенный увенчает брань. —

— Давно ли страсть в душе твоей родилась?

 

Гонория.

Не знаю я!

 

Лев.

И знать не можешь ты:

Она в тебе зажглася в то мгновенье,

Когда Господь помыслил об Аттиле

И о тебе! и мысль его, навек

Для вас обоих в жизнь преобразилась.

 

Гонория (с ужасом).

Твой лик сияеп!

 

Лев.

Нет! я согрешил:

Я снял покров с таинственной Святыни!

Дочь, продолжай; но о делах житейских

Да будет речь, — чтоб отдохнуть я мог.

(утомленный, повергается в кресла, склонив голову на руку. Молчание).

 

Гонория.

Ты знаешь сам: без моего призыва

И к удивленью общему, Аттила

Вступился добровольно за меня,

И им мне вновь возвращено наследье

Которого лишил меня Сенат

Несправедливо —

 

Лев.

Он желаний Гунна

Не постигает. Каждый член его

Есть токмо тень без жизни и без силы —

Они виновны! — Дай Господь, чтоб их

Исправила злосчастия година!

 

Гонория.

Они ответом медлили; Аттила,

Чтоб поддержать права мои, войной

Возстал на нас, мольбам моим не внемля;

Рим дань к нему отправил, с обещаньем

Мне возвратить наследие отцов —

И только!

 

Лев.

Рим тебя, его и Бога

Обманывал! — Аттила! Если б мне

Не поручил Господь духовной паствы,

Я обнажил бы справедливый меч

С тобой!

 

Гонория ( кротко).

Зачем? порфира не нужна мне!

 

Лев.

(встав, дружелюбно к ней приближается).

Так, чистое, невинное дитя!

Богата ты! Они, они лишь бедны!

Но продолжай.

 

Гонория.

Аттила за меня,

Ему безвестную, исторнул меч

И за права законные вступяся,

Готов был жизнью жертвовать —

 

Лев.

Тебе

Известно ли, что он не принужденно,

Но добровольно действовал? Живя

Тобой, и пасть он должен для тебя!

 

Гонория.

Но он меня не знает!

 

Лев.

Здесь, — но там,

Преображенную, тебя узнает —

(вдруг остановившись).

Дочь! продолжай! Язык сей непонятен

Тебе.

 

Гонория.

Когда же, о делах великих,

О подвигах Аттилы говорили,

О том, как кровь рекой он проливал,

Я — да простит мне Милосердый Бог! —

Я и тогда Аттилу одобряла.

 

Лев.

Кто пролил кровь, тот не всегда злодей.

 

Гонория.

С тех пор — о нет! С мгновения того,

Когда впервые слуха моего

Коснулося Аттилы имя, все

Что делал он, прекрасным мне казалось;

Величествен в глазах моим, один

Он возвышался над ничтожным миром!

И до того, пред взорами души

Носился часто дивный образ мужа,

Которого любить мне суждено.

И был он правды исполином — был

Он — идолам молящийся Аттила!

 

Лев (улыбаясь).

Нас, Христиан, помилуй, Боже сил!

 

Гонория.

Но что ж любовь к бесплотному виденью,

Которого мне образ незнаком,

И к призраку воздушному, который

Мечтами сна украшен, предо мной

Является? Зачем влеченье это

К невеществу?

 

Лев.

Узнаешь после. — Вечность

Так беспредельна, как любовь. — Теперь

К занятиям вседневным возвратися,

Иди к болящим, к страждущим; готовь

Пособия для получивших раны,

Отри слезу вдовицы, сироты,

И суетных желаний не питая,

Все предоставь Небесному Отцу!

 

Авиен (входит).

 

Гонория (идет к нему навстречу).

Ты возвратился, Авиен?

 

Авиен (кланяясь).

Из стана

Аттилы, Государыня; тебе

И венценосной матери твоей

Как верноподданный предстать —

 

Гонория.

Она

К себе не допускает.

 

Авиен.

Занята?

 

Лев.

Молитву в храме Господу приносит.

 

Авиен,

Так обождавши —

(хочет идти).

 

Гонория.

Милостив ли он?

 

Авиен.

Да — если хочешь, — милостив!

 

Гонория

(с принужденным равнодушием).

Собою

Каков он?

 

Авиен.

Так — ни дурен, ни хорош!

 

Гонория,

А волоса, походка, одеянье?

 

Авиен.

В них ни чего особенного нет.

 

Гонория.

Он, говорят, воздержен —

 

Авиен.

Точно дикий!

Ест с деревянных блюд, спит на соломе,

Не боле в сутки четырех часов,

Живет в шатре из кож звериных; пищи

Употребляет мало, одеянье

На нем льняное; сверху же броня

Железная; и ни каких отличий

Особенных я не видал на нем.

А полководцы вкруг него и в злате

И в серебре, как должно. Войско — дико,

Но голода не терпит.

 

Гонория.

Он Милосерд

Как говорят.

 

Авиен.

Мне в данном наставленьи

Не сказано исследовать того.

 

Гонория.

Но — справедлив?

 

Авиен.

Как идолопоклонник

По свóему! А Римские права,

Все знают, Гуннам вовсе неизвестны.

 

Лев.

(до сих пор наблюдавший единственно за Гонорией, не обращая внимания на слова Авиена, говорит сему последнему)

Чтó в Аквилеи?

 

Авиен.

Слава Богу!

 

Лев.

Что ж?

 

Авиен.

Да! город, взятый приступом, разграблен;

Пятнадцать тысяч наших пали в битве,

А остальные, счастия по свету

Пошли искать.

 

Гонория (с ужасом).

О милосердый Боже!

 

Лев.

(тихо, возведя взор к небу).

Твоя то кара, Господи!.

 

Авиен (хочет идти).

Теперь —

 

Лев.

Что на пути ты видел?

 

Авиен.

Ничего!

Народ бежал, скот Гунны отогнали;

Остались домы, житницы — пустые

Как и поля.

 

Гонория.

Спешу к Императрице,

Сказать —

 

Авиен.

Избави Бог! Успеем! — Может

Прогневаться!

 

Гонория.

Но в бедствии паком —

 

Лев (Авиену).

В каком же ты нашел расположеньи

Союзников?

 

Авиен.

Нам все добра желают —

 

Лев.

И верны?

 

Авиен.

Да, ни то ни сё — конечно!

 

Лев (в сторону).

Я испытал не раз мое терпенье,

Но с ним, нет сил! Спаси, Господь, народ

Подобными людьми путеводимый!

(Отрок, отворив дверь громко говорит).

Двор для игры собрался.

 

Гонория (в сторону).

Для игры! Играть, теперь, в такое время бедствий!

(Авиену)

Увидимся.

(Авиен, поклонившись, уходит):

 

Гонория.

(целуя руку Леона, говорит ему тихо, с прискорбием).

Отец мой!

 

Лев.

Упованье!

(указывая на небо).

Он низпошлет Святую благодать!

(Гонория удаляется, сопровождаемая пажем).

 

Лев (один).

Пойду туда, где Римляне играют.

В последний раз, лишенным воли им

Вдохнуть благую волю попытаюсь. —

Я б лучше землю рыл в поту лица!

Но видя всех в бездействии, за них

Желать я блага должен! — Если б в мире

Нашлося десять с чистой, твердой волей,

Он не был бы обезображен боле!

(уходит).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.

Аркада пред Императорским Дворцом в Риме.

Император Валентиниан и Ираклий (сидя за столом) играют. В стороне, поодаль, стоит Еций. Придворные Римские в глубине сцены: одни играют в мячи, другие в кости. Слуги разносят прохладительные налитки.

Валентиниан (Ираклию).

Чёт или нечет?

 

Ираклий.

Нечет.

 

Валентиниан.

Чёт! Я выиграл! —

Наскучило! — Не будет ли ристанья?

 

Ираклий.

Так, Государь!

 

Валентиниан.

Люблю блистанье шлемов!

А всех яснее блещет и горит

Венец мой!

(Ецию).

Полководец!

 

Еций (не оставляя прежнего места).

Государь?

 

Валентиниан (указывая на свой венец).

Как полагаешь: сколько стоит может

Такой рубин?

 

Еций.

Он, миллиона два

Жемчужин крупных, выжатых из глаз

Людей, тебе подвластных, стоит.

 

Валентиниан.

Как?

Что это значит?

 

Ираклий.

Полководец шутит!

(Валентиниан продолжает играть с Ираклием).

 

Императрица Плацидия, Гонория, Авиен (входят).

 

Плацидия

(продолжая в полголоса разговаривать с Авиеном).

Не может быть!

 

Авиен.

Так точно!

 

Плацидия.

И тебя, Посланника от Римского двора,

Он отпустил с презрительным ответом?

 

Авиен.

Так; но он Царь — над Гуннами!

 

Плацидия.

Ужасно!

(огорченная, повергается в кресла).

 

Ираклий.

(уступивший Гонории свое место, почтительно подходит к Императрице).

Монархиня! —

 

Плацидия.

(не слушая его, говорит Валентиниану, играющему с Гонорией в кости).

Мой сын!

(приближась к Императору, продолжающему играть, тихо говорит с ним).

 

Ираклий(в сторону).

Она не слышит!

 

Еций.

(стоящий одаль, говорит тихо, указывая на Императрицу).

Как кажется, заметила, что плохо

Идет ее игра! — Удастcя ль мне

Когда нибудь участвовать в игре сей?

 

Ираклий (приближась к нему).

Так празден, полководец?

 

Еций.

Я? — ни мало!

Играю.

 

Ираклий.

Ты? Во что ж играешь?

 

Еций.

В жмурки!

Не той же ли игрою в Византии

И Государь твой тешится?

 

Ираклий.

Ты шутишь!

 

Еций.

И пошутить не худо от безделья!

 

(Ираклий, отошед от него, теряется в толпе придворных).

 

Валентиниан.

(Императрице, во все это время тихо с ним говорившей).

Мать, будь покойна! Не сама ли ты

Мне говорила часто, что для Римской

Империи конца вовек не будет!

Кто ж уничтожит, вечную, ее?

 

Плацидия.

Напрасная надежда!

 

Валентиниан.

(Гонории, сидящей подле него у стола).

Как игра?

 

Гонория.

В последний раз кинь кости.

 

Валентиниан (кинув).

Проиграл!

(с досадой бросает стакан об пол и говорит Гонории).

Ты вечно победишь!

(громко, придворным).

Играть в мячи!

(уходит к ним).

 

Плацидия.

Приближься, Авиен.

 

Авиен.

(стоявший одаль, спешит к Императрице).

Что повелишь мне, Монархиня?

 

Плацидия (в полголоса).

Несчастье нам грозит. Что предпринять?

 

Авиен.

Казалось бы, не худо

На что нибудь решиться — но на что?

 

Плацидия.

Ты старший из Сенаторов —

 

Авиен.

Так точно; Давно служу я!

 

Плацидия (нетерпеливо).

Так подай совет!

 

Авиен.

Что делать нам в толь гибельной войне?

Во время мирное — иное дело;

Там всякий чинит, поправляет, ладит

По порученной части; и хвала

Творцу! все благоденствует; — теперь же —

 

Плацидия.

Что ж, Авиен?

 

Авиен.

Когда к градским вратам

Гунн подойдет, нам нет иного средства

Как взвесишь то, что можем обещать,

А обещав, подумать чтó исполнить.

 

Плацидия.

(заметив, что Еций и Ираклий, хотя далеко длин от другого стоящие, оба внимательно прислушиваются к их разговору, говорит Авиену).

Свидетели — потише!

(продолжает тихо говорит с Авиеном).

 

Ираклий

(снова подошедший к Ецию, говорит ему тихо, поглядывая на Плацилию).

Вне себя,

Как кажется!

 

Еций.

От долгого пощенья!

 

Ираклий (присматриваясь).

И Авиен, я вижу, не с приятной

Приехал вестью.

 

Еций.

Обмануться можно

Наружностью.

 

Ираклий.

Его, как говорят,

К себе едва Аттила допустил.

 

Еций.

Нехорошо!

 

Ираклий.

И выслушать его

Не захотел.

 

Еций.

Приличиям пропивно!

 

Ираклий.

Достойного сановника!

 

Еций.

Достойный

Он, тучный муж! Но, как известно мне,

Шатер Аттилы с узкими дверьми,

Так может быть, он в них пролезть не мог!

 

Ираклий.

Через при дня к нам может Гунн прийти.

 

Еций.

Хотя б и так? Чего боишься? Он

За зайцами не ходит на охоту.

 

Ираклий (обидясь).

Как, полководец?

 

Еций.

Не хожу и я!

 

Ираклий.

К чему же спор наш?

 

Еций( презрительно).

Спорить, мне, — с тобою?

 

Ираклий( тихо, доверчиво).

Ты много бы свершил, когда б хотел.

 

Еций.

Так?

 

Ираклий.

Из Восфора как в последний раз

Я в путь пустился, поднялася буря,

Рулем же судна управлял ребенок

Неопытный; его из рук дитяти

Жена исторгла; погибало судно; —

Увидел то седой пловец, и гневный,

Жену, ребенка бросив в волны, взял

Кормило в руки, и спаслося судно,

И Император наградил пловца.

 

Еций.

Скажи прямее!

 

Ираклий.

Если б — говорил он —

В беде подобной кормчего такого

Найти я мог, его бы назвал братом! —

Потом воскликнул: Еций! — и умолк!

 

Еций.

И твой корабль, Ираклий, ненадежен!

 

Ираклий (в сторону)

Нет средства в сети уловить его!

 

Еций.

Что ж так печален стал?

 

Ираклий.

Несчастный Рим!

 

Еций.

Сюда ты разве плакальщицей прислан

Идти за гробом Рима? Береги

Рыдания и слезы: пригодятся

Для вас самих. Когда Аттила Запад

Пожрет, на ужин вас употребит!

Не так ли?

 

Плацидия

(с жаром Авиену, который во все это время тихо говорил ей о сем-то).

Нет, совет твой безрассуден.

Ты много говорил, но ни чего

Не высказал. Какая ж польза в нем?

 

Авиен.

Прости мне, Государыня! Я не был

Готов, помочь советами теперь.

 

Плацидия.

И вот Сенат! Как не погибнуть нам!

(громко Ираклию, отошедшему от Еция).

Посол!

 

Ираклий.

Монархиня!

(скорыми шагами подходит к Императрице, которая насчиает с ним тихо говорить).

 

Еций.

(Авиену, отошедшему от Плацидии).

Друг Авиен,

Здоров ли?

 

Авиен.

Как и прежде; слава Богу!

 

Еций.

Ты так проворен стал: уж не Аттила ль

Твою подагру вылечил?

 

Авиен.

Как быть!

(отходит к прочим придворным).

 

Еций.

(тихо, смотря ему в след).

Ужель он дышит и живет? — Не верю!

 

Ирактий.

(Императрице, говорившей с ним).

Ни как не может Император мой

Приспеть теперь на помощь Риму с войском.

 

Плацидия.

Так рушилась последняя надежда?

 

Ираклий.

Поверь: прискорбно мне!

 

Плацидия.

И так наш брат

Одни слова нам шлет из Византии

На помощь в горе?

 

Ираклий.

И Востока солнце

Омрачено туманом слезных туч;

А эти слезы пролиты реками

Об участи, грозящей нам и Риму.

 

Плацидия.

Оставь слова бесплодные!

 

Ираклий.

Всемощный

Властитель стран восточных, сам чрез Гуннов

В бессилье впал; едва имеет столько

Казны, чтоб войско содержать, которым

Мы от врагов, любимую отчизну

Прикрыть должны! Чтоб поддержать двора

Достоинство и блеск!

 

Плацидия.

Так ждать напрасно

На помощь, войск?

 

Ираклий ( пожимая плечами).

Быть может, что потом —

Когда —

 

Плацидия.

Когда ветр повернется, с ветром

Вы повернетесь! Нет, коварны Греки!

 

Ираклий.

Избави Бог!

 

Плацидия.

Так вы ни чем помочь

Нам не хотитe?

 

Ираклий.

Попытаюсь, лаской

Склонишь Аттилу, отложить на время

Ниспроверженье Рима. Быть в сем деле

Посредником, поручено мне.

 

Еций.

(приближившийся между тем, подходит к ним и говорит Ираклию громко и презрительно).

Как

Посредником? Одно осталось средство

К спасенью нам: рука и голова!

Не может ли Востока властелин

Ссудить нас ими?

 

Валентиниан.

(до сих пор игравший в мяч во глубине сцены, с досадою бросает его на пол, и вышед на авансцену, говорит громко);

Глупейшая игра! Рабы! рабыни!

Пляшите; музыка, греми!

 

Плацидия.

(пристыженная, тихо Валентиниану).

Мой сын!

(Император, не внемля ей, возвращается на прежнее место).

 

Рабы и рабыни входят и во глубине сцены, в продолжение следующего разговора, пляшут под звуки отдаленной музыки.

 

Гонория

(за столом, облокотясь головой на руку, тихо):

У пропасти отверзтой веселятся!

 

Трабант (входит).

 

Трабант.

Приехал Рыцарь из Равенны!

 

Плацидия.

Пусть войдет!

 

(Трабант удаляется).

 

Плацидия (печально).

Что возвестит?

 

Молодый рыцарь (входит).

 

Рыцарь ( коснея).

Монархиня!

 

Плацидия.

Коснеешь?

Несчастие мне предвещает взор твой!

 

Рыцарь.

Увы! — Аттила овладел Равенной!

 

Плацидия (объятая ужасом).

О Боже!.

(падает в кресла).

 

Гонория (подошел к ней).

Мать моя!

 

Плацидия ( оттолкнув ее).

Прочь! — Император!

(подошедшему к ней Валентиниану).

Равенны мы лишились!

 

Валентиниан.

Жаль! красив

Был город! Храмы в золоте горели! —

Рабы, играйте, пойте веселее,

Чтобы и я развеселишься мог!

(убегает во глубину сцены. Отдаленная музыка издает постепенно все более и более веселые звуки, и продолжается, вместе с пляской рабов, во все время следующих речей)

 

Плацидия.

(смотря на него, Ираклию)

А он так весел!.

 

Ираклий (поклонясь).

Молодой Монарх,

И столько тверд!

 

Еций (громко и язвительно).

Наследственная твердость!

 

Плацидия (Рыцарю).

Равенна Гуннам как сдалась?

Рыцарь.

Префект

Бежал, еще до появленья их.

 

Плацидия.

Бесстыдный прус!

 

Еций.

Префект, Патриций Квинт,

Не может крови видеть; но за то

Кто в сплетнях с ним сравнится?

 

Плацидия (Рыцарю с нетерпеньем).

Продолжай!

 

Рыцарь.

Мы Рыцари, всех ратников и граждан

Собрали; храбро билися они,

Но, без вождя, побеждены мы были!

 

Плацидия.

Последний город!

 

Рыцарь.

Славной смертью пали

Шесть тысяч; три же взяты в плен, и десять

Орлов.

 

Плацидия.

Аттила ж?

 

Рыцарь.

Видел я как он

К вратам Равенны подъезжал. — Нет; очи Такого мужа не видали ввек!

 

Гонория

(смотря на Рыцаря). Как счастлив ты!

 

Рыцарь.

Он, окружен вождями,

Свершал спокойно свой кровавый путь. Светило дня, багровыми лучами

Чело венчало, озаряя грудь

Бесстрашного! Мы, злобными очами

С его очами встретились; они

Карая нас, казалось примиряли

С Аттилой. Свыше меcти и любви,

Они чудесной ясностью блистали,

И Царь казался Ангелом небес,

Который гибель и спасенье нес.

 

Гонория( тихо).

О Боже!

 

Авиен

(который при появленьи Рыцаря, подошел к Императрице, говорит);

Чудно! Сам его я видел,

А не заметил ни чего!

 

Плацидия,

Умолкни!

(Рыцарю)

Что ж сделал он?

 

Рыцарь.

Повесить приказал

Префекта, в бегстве пойманного, с теми

Которые, не получивши ран,

Сдалися в плен — и отпустил граждан.

 

Еций.

Я узнаю его!

 

Плацидия (Рыцарю),

И ты бежал?

57

Рыцарь.

Нет, с пленными вели меня: Аттила

Заметив рану на моем челе,

Меня призвал спокойно, величаво,

И говорил приветные слова,

Которых здесь я повторять не стану,

И наконец сказал мне: „ты свободен;

Скажи Римлянам, что с луною новой

Мной Риму данное сдержу я слово!“

 

Ираклий.

С луною новой?

 

Еций(знагительно).

Тяжко! — послезавтра!

 

Рыцарь.

Прибыть сюда он может —

 

Плацидия.

Удались! Он и тебя умел лишить рассудка

И ослепил.

 

Рыцарь (поклонившись).

Героя видел я!

(уходит).

 

Ираклий

(смотря в след уходящему Рыцарю)

Какие речи дерзкие!

 

Еций.

Конечно:

Играть мечом не мастер он; за то

В бою ни кто не превзойдет его.

Людей умеет оценять Аттила!

 

Плацидия(Вцию).

Ты некогда, толь мудрые советы

Нам подавал —

 

Еций (горько).

Да,, — некогда!

 

Плацидия (тихо).

Кичливый!

(громко)

Так помоги ж теперь!

 

Еций.

Теперь я нужен?

 

Плацидия.

Что предпринять нам?

 

Еций.

Отпереть врата,

Прибрать, украсишь древний Капитолий,

Послать туда певцов, нарядных дев,

Чтобы они, могущего встречая

С лавровыми венками, испросили

Нам у него остаток жизни в дар —

И что нибудь подобное еще.

 

Плацидия

( тихо, бросив украдкой на Еция яростный взор).

Нет сил! О как мне ненавистен он!

 

Еций.

(Ираклию, громко и язвительно, указывая на глубину сцены).

Мне кажется, там пляшет Император?

 

Трабант.

(вбегает).

Весь Капитолий полн людей, бежавших

Из Тускии — пал Лациум, и Гунны

Все что противится, огнем, мечом Опустошают!

 

Толпа Римлян(вбегает со всех сторон сквозь аркады).

 

Народ (Валентиниану).

Спаси нас, Император!

 

Валентиниан.

(народу, уходя боязливо в глубину сцены)

Сам себя

Могу ль спасти!

 

Плацидия

(при словах Трабанта вставшая с кресел, говорит тихо Валентиниану).

Не унывай, будь тверд!

(громко, народу).

Идите! Бог всему конец счастливый

Пошлет.

 

Валентиниан.

И я не сомневаюсь в том.

(пляшущим рабам).

Рабы, пляшите!

(уходит к ним).

 

Народ (удаляясь с воплем).

Господи помилуй!

(разбегается в разные стороны. Отдаленная музыка и пляски продолжаются).

 

Плацидия.

(насильно преодолев себя, Ецию).

Друг, друг мой Еций! —

(в сторону).

О! когда б кинжал

Могла я в грудь вонзить ему!

(громко).

Ты, знаю:

Не по заслугам награжден; случайно,

По заблужденью жезл вождя вручили

Иным рукам —

 

Еций.

(горько улыбается, устремив на нее проницательный взор).

Но захотел ли б я

Принять его?

 

Плацидия.

Я знаю, что тобой

Рим в Каталонии спасен — и ныне

Спаси его!

 

Еций.

Но покажи, где Рим?

Ужели он в сих мраморных колоссах?

Там Рим, где Римляне; а где ж они?

Жил Римлянин, и гибнул для отчизны;

А мы зачем живем и умираем?

От плуга он к победе шел; а мы

Как стая робких птиц, бежим из боя!

Сжег руку Коклес, в бездну прянул Курций,

Брут поразил отца, Катон в оковах

Погиб, от уз свободен — для чего?

Для цели жизни их, высокой мысли!

Жив, умереть могли они! Но мы

Встречаем смерть, не живши; — мы умнее! —

 

Авиен.

Великие!

 

Еций.

Как мыслишь, Авиен:

В писцы тебе годились бы они?

 

Плацидия.

Глубоко пали Римляне!

 

Еций.

Не сетуй

О них; вы сами, вы низвергли их!

Переродясь, все Римляне они!

А войско — да, оно бесстрашно, смело

И в Каталонии, встречаясь с ним,

Гунн чувствовал, что Римляне со мною.

В кремне спит искра; пробудить ее

Сталь крепкая, не пук соломы может! –

 

Ираклий.

Прекрасные сравненья!

 

Авиен.

Гражданина

Воспламеняет долг его.

 

Еций.

А здесь

Ты видел ли хоть одного? — Я нет!

Чтó гражданин, у Гуннов я узнал:

В стяжаньи общем охраняет он

Свое стяжанье: стадо, дом; а здесь

Кто собственность имеет? Кто подпора

Империи? Мятежный селянин,

А не Патриций, проводящий жизнь

За трапезой или на мягком ложе.

Народ всегда не беден ли и наг?

Теперь, как рой пчелиной, он стремится

На север; там покрыта льдом земля,

Но в персях бьются жаркие сердца!

Кто здесь богат? — Распутная толпа

Порочных празднолюбцев сановитых,

Которые, блудящие огни,

Блестят в болотах только, и не верят

Душевной силе! Вот сей древний Рим! —

Великий Бог! Когда Зевесом был

Для Рима ты, тогда, тебе подобно

Перуном он врагов своих разил —

Теперь перун — на хартиях рисуют!

 

Ираклий(вздыхая).

У нас таков же недовольных ропот!

 

Еций.

Вы быть должны довольны! На Востоке

То преимущество осталось вам,

Что вы из худших, худшие. — И им ли

Кого Аттила легкой паутиной

Развеял, помощь нам подать? — Дай Бог!

Но лишь меня избавьте!

 

Плацидия.

И за нас

Не ополчишься словом и рукою?

 

Еций.

Лавровый мой венец, который кровью

Купил в боях, утратить не хочу!

 

Плацидия.

Валентиньян! _

(подошедшему к ней Императору).

Нас Еций оставляет!

Погибнем мы! сын, к своему рабу

Иди теперь, проси его; мне сил

Не достает!.

 

Валентиниан (громко, с замешательством).

Ты оставляешь нас?

 

Еций.

Так, Государь, позволь мне удалиться

В наследие отцов моих, Фраскати.

Не первый буду разводить капусту,

Когда земля не производит лавров.

Мунцуг, отец Аттилы взял с собою,

Залогом Римской верности, меня

В Панонию; и с детства моего

Я рос с Аттилой; другу юных лет

Он не откажет в уголке земли,

Где я могу — мечтать о Римской славе! —

 

Плацидия (в сторону).

О бешенство! смеется!

(слышен шум).

 

Многие придворные (в ужасе).

Что за вопль!

 

Трабант (вбегает).

 

Трабант  (Валентиниану).

Мятеж пылает в Готфских легионах!

Они уплаты требуют! — Хотят Разграбить город!

 

Валентиниан.

(боязливо прильнув к Императрице).

Ах!

 

Еций.

Я торжествую!

 

Толпа вооруженных Готфов (шумно врывается).

 

Готфы.

(Ецию, громко и повелительно).

Вождь! заплати нам!

 

Еций.

Для чего ж ко мне

Пришли? Я разве полководец Римский?

 

Готфы.

Мы в Каталонии тебя узнали.

 

Еций.

То позабыто. — Вот ваш Император! —

 

Готфы.

(окружают Императора).

Плати нам, Император!

 

Плацидия(в полголоса боязливо).

Авиен!

 

Авиен (тихо Плацидии).

Сокровищницы пусты. —

 

Готфы.

(протянув копья, Плацидии и Валентиниану).

Смерть иль плата!

 

Валентиниан и Плацидия.

О горе нам!

 

Еций.

Я отомщен теперь!

(Готфам громко).

Товарищи! Солгать могу ли я?

 

Один из Готфов.

Ты не солжешь — ты с смертию знаком!

 

Еций.

(снимает с руки перстень с печатью, и отдает его Готфам).

Возьмите перстень: мой казнохранитель

Из мне доставшейся добычи вам

За этот день уплатит. — Отдаю вам

Последнее, и остаюсь сам гол

Как вы.

 

Готфы.

А завтра?

 

Еций

(насмешливо взглянув на Императора).

Завтра Император —

 

Готфы.

Пусть будет так! ты муж! Но если завтра

Не будет платы, Рим со всех концов

Зажжем и — к Гуннам!

(уходят с шумом).

 

Плацидия.

(преодолевая себя, Ецию).

Благодарю!

 

Валентиниан.

Ты спас нас, Еций! с нами

Останешься! — Не так ли?

 

Еций.

(смеется с дикой радостью, почти не скрывая насмешки)..

Государь,

Рубин в венце твоем еще на месте ль?

 

Валентиниан.

Он весел — с нами примирился он!

 

Плацидия (Ецию).

О если б —

 

Еций (громко захохотав).

Чет иль нечет, Государь?

Я выиграл.

 

Валентиниан.

Он играет — он за нас! —

 

Плацидия.

И Рим спасен тогда.

 

Валентиниан.

Рабы! ликуйте!

(начинается шумная пляска до средины сцены).

 

Лев( вступает в среду пляшущих).

 

Царедворцы

(низко поклонившись ему, восклицают).

Святый Епископ!

 

Плацидия ( тихо).

О! Зачем пришел он!

 

(музыка умолкает, пляски перестают. Все почтительно окружают Епископа).

 

Лев.

(с более и более возрастающей торжественностью говорит предстоящим).

Не предо мной, пред Господом склоняйтесь!

Я грешный смертный, вы еще грешнее!

Вот, что вам Бог вещает чрез меня:

Ты, Рим коварный, свой обет нарушил,

Поколебал ты основанье мира,

За тем что зримый мир на трех столбах

Покоится, и три столпа, суть: право

Свет, истина — Но истина, одна лишь,

А ты стремился к многим; право чисто,

Свободно, — ты же, раб, ты точишь кровь;

Могуществу сопутник свет — тобой же

В бессилии, безумье обуяло! —

За тем тебе на кару послан Гунн!

И не спасут пощенья и молитвы:

Для доброго молитва — глас цевницы,

Спасенье грешнику — в одних делах.

Так оп грехов себя очисти прежде:

Чужое достояние отдай, И возврати Гонории, как Гуннам

Ты клятву дал, отцовское наследье.

Не нужны им ни дани, ни дары,

Но справедливость; поступите честно

И вас убийца пощадит теперь.

 

Если ж ты, во лже накаясь, закоснел, коварный Рим,

Если меру переполнил злодеяниям своим,

И десницу простираешь к достояниям чужим,

Если вслед идти не хочешь чести и правам Святым,

Не склоню благого слуха к вашим воплям и мольбам

И щитом я Гуннам буду, и мечом я буду вам,

И разсею вас как буря прах разносит по полям,

И святыню осквернивший Рим, погибели предам.

 

Так рек Господь вам! — Удаляюсь в келью!

(уходит).

 

Некоторые из царедворцев.

Ужасно!

 

Плацидия (Гонории).

Ты, Гонория, причиной

Паденья Рима, дома предков.

 

Гонория.

Мать!

Невинна я.

 

Плацидия.

(Трабанту, указывая на Гонорию).

Отвесть Княжну в темницу. —

(Гонории).

Размысли там, для твоего наследья

Обязан ли погибнуть вечный Рим?

 

Гонория.

(повергшись пред Валентинианом).

Брат! Император!

 

Валентиниан.

(вежливо подымает ее).

Я люблю тебя,

Сестра! но все иди в темницу; жертва

Нужна для Государства. _

(тихо Императрице). Хорошо ль?

 

Гонория (тихо).

Мне ближние наносят рану в сердце;

Когда ж, Аттила, рана заживет? —

(ее уводят).

 

Плацидия.

Ты, грудь мою сосавшая змея,

Иди: к тебе непримиримой злобой

Всегда пылала я — смирю тебя!

 

Валентиниан.

И я сестрy не меньше ненавижу:

Выигрывает вечно!

 

Трабант (вбегает).

 

Трабант.

С башни стража

Уведомляет, что поспешно к Риму

Врагов отряд передовый несется. —

Они с презреньем вызывают нас.

 

Все (кроме Еция).

О Господи!

(толпа вооруженных Римлян и Готфов с щумом врывается и занимает всю глубину сцены).

 

Воины.

Война! Видите в битву!

Или мы сами умертвим вас всех!

 

Плацидия ( громко, торжественно).

Рим

В опасности! Я, именем Монарха,

Любимого Римлянами вождя,

Диктатором провозглашаю. Еций

Диктатор ваш. — Да не дерзнет никто,

Сам Император, войском и народом

Повелевать; глава народа, Еций!

(громко Валентиниану).

Вручи ему свой скиптр; рукою верной

Тебе, он в лаврах возвратит его.

 

Валентиниан.

Прими!

(подает скиптр Ецию).

 

.

Плацидия (тихо Императору).

Умолкни!

(громко).

Римляне! Диктапор Да здравствует!

 

Все (кроме Еция).

Да здравствует!

 

Еций.

(в сторону, но с гувством).

Диктатор —

Я? Шаг один мне предстоит еще!

Тяжелый шаг, и я достигну цели.

(взяв из рук Императора скиптр, говорит Римлянам громким, повелительным голосом).

Римляне! Я Диктатор! повинуйтесь!

Иду к Аттиле, завтра возвращусь —

Коль он до завтра доживет — дотоле

Спокойны будьте вы; мятeжным казнь!

(ропот воинов).

 

Еций.

Ни слова! Вас я поведу на битву,

Священную! Римляне, мощны вы!

Я предвожу, нам торжество готово!

Победа ждет нас, — Гуннов Царь падет;

Он, мне тяжелой жертвой, должен пасть!

(отрок входит).

 

Отрок (Валентиниану).

Ристанье в цирке!

 

Валентиниан (радостно).

Наконец! — Простите!

(уходит, сопровождаемый царедворцами и отроками).

 

Плацидия.

(говорит тихо Ецию, который прежними словами обратил на себя ее вниманье).

Я поняла ль тебя?

 

Еций (тихо)

Избави Бог!

 

Ираклий

(наблюдавший за обоими).

И Бог избавил!

 

Плацидия (Ецию).

Ты, в мои чертоги

Иди со мной. (Ираклию),

Ты также.

 

Еций.

(Римлянам повелительно).

Удалитесь!

 

Римляне (Уходят)

Да здравствует Рим, Еций!

 

Еций (громко в след им).

Еций — Рим!

 

Плацидия

(становится между Ецием и Ираклием, берет их за руки, и уводя, говорит значительным голосом).

Хоть муж для дел великих сотворен,

Но осторожность — достоянье жен;

И самый лютый тигр змеи страшится,

Но чтоб ужалишь должно ползть и виться.

(идет в свой покои; за нею Ираклий и Еций)

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТИЕ.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.

 

(стан Гуннов близ Рима)

Отряд воинов Гуннов. Одоакр подходит к ним.

 

Одоакр.

Собрались вы? Готовы ль для осмотру?

 

Гунны.

Готовы, вождь!

 

Одоакр.

Полдневные лучи

Горят уже на копьях наших братий!

Их с утренней зари Аттила к битве

Приготовляет. Поспешим туда!

 

Гунны.

За Гуннов бог, и Божий бич пред ними!

(Уходят).

 

Еций (входит погруженный в мысли).

 

Еций (один).

Муж твердый цель себе предназначает,

Высокую, единственную цель!

И для нее пожертвовать готов он

Всем, даже жизнью, — для чего ж, и дружбой

Не жертвовать? Она мечта и сон!

И мне во сне привиделось, что Гунн сей

Милее мне, дороже всех людей.

Каких не видишь снов в лета младые?

Я иногда молился в сновиденьях;

Теперь моей лишь воле я молюсь!

Чего хочу, что свято для меня

Хочу я с той поры, как стал хотеть

Венца и скиптpa, Рима и вселенной!

Еще один мне шаг ступить осталось!

Иль демоном я прослыву за то?

Нет, совесть, нет! За то низвержен демон,

Что в полпути остановился он;

Иначе — Богом был бы! — удалися

Обманчивый, блестящий призрак. Воля

Моя — мой Бог! Двум тесно в мире сем!

Когда его Аттила мне уступит,

Доволен я — коль нет — чрез труп его

Путь проложу я к Римскому престолу!

 

(Ираклий поспешно, робко входит)

 

Ираклий (в полголоса, Ецию),

Подкуплен он!

 

Еций.

Кто?

 

Ираклий.

Кравчего Аттилы

Я подкупил. — Друг, радуйся со мной!

 

Еций.

(в сторону, смотря на Ираклия с глубочайшим презрением).

Когда бы чувство дружбы не мечта,

И Гунн не призрак сновиденья был,

Я, устыдяся, в Рим бы возвратился,

 

Ираклий.

Что говоришь ты!

 

Еций.

Расскажи же, друг!

 

Ираклий.

Когда ему письмо Императрицы

Я отдал, он красноречиво, гордо

Мне отказал; — потом, как слитки злата

Пред ним блеснули, и когда ему

Я указал на сан, которым будет

Он облечен за важную услугу,

Он вспомнил вдруг, что Рим его отчизна.

(Ты знаешь, он из Римских Легионов

Бежал к Аттиле).

 

Еций.

Знаю я его

Презренного!

 

Ираклий.

Что благодарен, верен

Он дому Цезарей обязан быть.

 

Еций.

(тихо, смотря на Ираклия).

Когда бы верноcть не была мечта,

Ее постиг как мог бы он, ничтожный?

Нет! верноcть сон! —

 

Ираклий.

Теперь готово все.

Сегодня кравчий, за трапезой Царской

Аттиле в чашу примешает яд,

Назначенный ему Императрицей.

Жестокий яд, но медленный; — а мы

Предупреждая действие его,

В Рим возвратимся; и с рассветом дня

Услышим весть: Аттила мертв. —

 

Еций (вскрикивает).

Он мертв!

(тихо, прижав руку к сердцу).

Мятежное, умолкни!

 

Ираклий.

Хорошо ли

Устроил я дела?

 

Еций.

Прекрасно, друг!

(в полголоса).

Какой нечистый путь к высокой цели!

 

Ираклий.

Не забывай — он мною проложен!

 

Еций.

Брат пó сердцу! Еще одно лишь слово!

 

Ираклий.

Скажи.

 

Еций.

С Аттилой видеться я должен,

И от свиданья многое зависит,

Чего твой ум не постигает, также

Как будет жив, или умрет Аттила. —

Коль этот яд Аттиле кравчий прежде,

Подаст, чем я велю тебе, тогда, —

Сердечный друг, не оскорбись — тогда

Мечом моим я пригвожду тебя

Ко кравчему и к аду!

 

Ираклий (с изумленьем).

Что же будет?

 

Еций.

Мomento mori, если чашу смерти

Осушит прежде, чем велю.

 

Ираклий.

Согласен.

 

Еций.

Не соглашайся — повинуйся! Волю

Нам предоставь с Аттилой. Не забудь же,

Друг! Еция ты знаешь.

 

Ираклий.

Он идет!

 

Войско (за сценой).

Да здравствует Царь Гуннов!

 

Еций.

(обратив туда взор, с ужасом).

Узнаю

Его! Он тот же! Прежний! — Тяжкий шаг!

 

Ираклий.

Пойдем к нему.

 

Еций.

Нет, не теперь! Не в силах

И не хочу!

 

Ираклий.

Зачем же нет?

 

Еций.

Зачем?

Безжизненный! за тем — что не хочу!

(тихо).

Я должен прежде отдохнуть.

(увлекая за собой Ираклия, громко говорит ему).

Пойдем!

(уходят).

 

Аттила, Одоакр, Едекон, Валамир, и другие Вожди Гуннов, входят.

 

Аттила (обратясь к вождям).

Примером битвы, не доволен я.

Надеюся, что битва лучше будет —

Сегодня отдых! —

 

Одоакр и некоторые вожди

(удивленные).

Отдых? —

 

Аттила.

Не для нас!

Вождь для себя, а войско для вождя,

Вступают в бой. Мы сряду двадцать дней

Спешили к Риму ускоренным шагом

Так воинам отдохновенье нужно.

Завтра на Рим! возгласом боевым:

Гонория.

 

Все вожди (повторяют).

Гонория!

 

Аттила (отдельным военачальникам).

Идите!

Ты, наблюдай движения врага —

Ты, объезжай сторожевою цепью

Вкруг стана — ты стрельцов, ты копьеносцев

В врагов учите метко попадать.

Еще нам много нужно; доводите

До совершенства. — Войско хорошо,

Пусть будет лучше. — Каждый вождь за полк свой

Мне отвечает жизнью! — Валамир!

(Валамир подходит).

Твоя дружина грабила в Равенне!

 

Валамир.

И первая на приступ Аквилеи

Шла, Государь, моя дружина.

 

Аттила.

Чтож?

За то, как люди, от других должны вы

Отстать?

 

Валамир.

Быть может, воины мои

Гордясь победой, лишнее себе

Дозволили в Равенне —

 

Аттила.

Аквилею

Мы покорили приступом; Равенна ж

Сдалась без боя; победитель должен

Быть справедлив.

(другим вождям).

Судите их! кто грабил

Равенну, смерти предан должен быть

До вечера.

 

Валамир.

О! Государь —

 

Аттила.

Ни слова!

Тебя, на падших стенах Аквилеи

Моим я назвал братом боевым,

И буду им всегда в пылу сражений

И грудь моя щитом тебе. — Но если

Твоя дружина, раз еще, дерзнет

Нарушить то, что справедливо, свято —

Ты вождь ее — клянусь мечем Одена,

Взнесу его и на твою главу.

Вы ж — исполняйте долг свой! Вы людьми

Предводите, не псами, не волками,

Готовыми терзать ягнят. — Идитe.

(все вожди, кроме Едекона и Одоaкра, удаляются.).

 

Одоакр.

(почтительно приближась к Аттиле).

Вождь!

 

Аттила.

Что, мой юноша бесстрашный? Завтра,

Не ранее, мы вступим в бой; и ночь

Столетием покажется тебе.

Что делать будешь?

 

Одоакр.

Царь, что повелишь.

 

Аттила.

Повелевать тебе не стану: сам ты

Учись другим повелевать.

 

Одоакр.

Дозволь же

Немедленно, с дружиною моей

Идти на Рим. До утренней зари

Он покорится мощному Аттиле.

 

Аттила (смеется).

Случалось ли тебе, мой Едекон,

Дитятей быв, желать, луну на небе

Достать рукою?

 

Едекон.

Нет; я высоту

Измеривал.

 

Аттила (Одоaкру, указывая на Едекона).

И он

Герой!

 

Одоакр.

Родитель!

 

Аттила.

Геройство: сила, мера.

 

Едекон.

Как жена

И муж.

 

Аттила (с глубоким вздохом).

О нет! Те ближе друг ко другу! —

(погружается в мысли).

 

Одоакр. (ближе подходя к нему).

Ты гневен, ты не внемлешь —

 

Аттила (опомнясь).

Да — иди

Куда твой долг зовет тебя.

 

Едекон (в сторону).

Как быстро

Печалью отуманилось чело!

 

Аттила (тихо).

Как муж и как жена — о Оспиру!

 

Одоакр.

Ты раздражен!.

 

Аттила.

Против тебя? — теп! сын мой!

 

Одоакр.

Могу ли я напасть на укрепленья

Передовые? Римляне из них

Насмешливо ругаются над нами;

Мне больно то.

 

Аттила.

Ты младший из вождей;

Сей подвиг старшим предоставить должен.

 

Одоакр.

Они идти гоповы — но с тобой.

 

Аттила.

А ты пойдешь и без меня?

 

Одоакр.

Я муж!

 

Аттила.

Прав, Одoакр.

 

Одоакр.

Могу ли?

 

Аттила (Едекону).

Что себе

Я сберегал, похитить хочет он.

(Одoакру). Иди; Оден с тобою.

 

Одоакр.

И мой меч!

(уходит).

 

Едекон (с удивлением смотрит ему в след).

Как радостен идет он!

 

Аттила.

Нет боязни

В его душе.

 

Едекон.

И старые вожди

Отважиться не смели.

 

Аттила.

Он бесстрашен.

Когда умру, достойного вождя

Оставлю им.

 

Едекон.

Ирнак, преемник твой.

 

Аттила.

Нет, старец, нет! Желал бы, но, не знаю,

Какой-то голос говорит мне: зданье

Ты для чужих сооружаешь.

 

Едекон.

Как?

Ты чуждою считаешь справедливость?

 

Аттила.

Она одна подпорой служит мне,

Бродящему уединенно в чуждом

Сем мире, Отче! дорогой ценой

Ее купил я! завтра Рим узнает

Ее права! — А послезавтра скажем:

Рим пал — И мир освободили мы!

 

Едекон.

А ты задумчив?

 

Аттила.

Перестанем, старец!

Ты раненых сегодня посетишь?

(Едикон дает утвердительный знак головою).

Высокая цель жизни: кровь свою

Проливши в битве, исцелять те раны

Которые за праведное дело

Нанесены. Иди же, Отче. Я

Тебе не стану повторять, что вместе

С их ранами, мои исцелишь язвы!

 

Едекон.

Будь весел, Мощный!

 

Аттила.

Весел? Божий бич

И одинок! О Оспиру! внемли мне:

Отец, сегодня я на час один

Сложить в себя хотел бы царский сан

И порезвиться с сыном!

 

Едекон.

Бедный смертный!

 

Аттила.

Час, много ли? Попом опять к трудам! —

Как мыслишь ты?

 

Едекон.

Чистейшая душа!

И вопрошаешь? мы родной страны

Уже пять лет не видим, — в это время

Стремяся к цели, посвятил ли ты

Мгновение на отдых и веселье?

Кто раб меж Гуннами, коль ты не раб?

 

Аттила.

За то я Царь их!

 

Едекон.

Дорогóй ценою —

За багряницу платишь! Кровью сердца

Ее окрасил!

 

Аттила.

Ты в душе моей

Читаешь; ты мне верен.

 

Едекон.

Как могила!

 

Аттила.

И Гильдегунда мне равно верна —

Не так ли, Отче?

 

Едекон.

Не люблю ее!

 

Аттила.

И я — но мне она верна —

 

Едекон.

Быть может!

 

Аттила.

Верна, как муж.

 

Едекон.

Коль такова жена,

Какой ей дóлжно быть, — и то уж много!

 

Аттила.

Иди ж, отец; и я пойду, куда —

Мой долг зовет меня. (уходит поспешно).

 

Едекон. (один, смотря ему в след)

Непостижимо!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ  ВТОРОЕ.

(Внутренность Аттилина шатра). Гильдегунда (работает в пяльцах); Ирнак

(обтачивает стрелу).

 

 

Ирнак.

(Гильдегунде, которая, погружена в мысли, сначала не слышит его слов).

Смотри: стрела готова; завтра с нею

Пойду на Римлян.

(молчание).

Скоро ли отец

Воротится со смотра?

(молчание).

Гильдегунда!

В шатре так душно, скучно!

Вот копье; Возьми его, и на охоту вместе

Пойдем с тобой. Моей стрелой, орла

Хоть подымися к солнцу, застрелю я.

 

Гильдегунда. (в сторону).

Его, быть может, и моя стрела

Настигнет!

 

Ирнак.

Шепчете? — Что ж не отвечаешь,

Ты, Гильдегунда мрачная? С тобой

Нет сил! Сидишь с утра до поздней ночи

Как истукан, потупив в землю очи

Холодные, недвижные, как лед

Сверкающий в могиле; или руки

Себе ломаешь, и иглу в шитье

Вонзаешь так, как будто в сердце нож

Вонзить хотела б! — Не промолвишь слова,

Не улыбнешься! Мне с тобою страшно!

Пойду и жертву принесу богам

Благим и лучезарным!

(хочeт идти).

 

Гильдегунда. (вскочив, схватывает его).

Лучезарным?

Смеяться хочешь надо мной? — Подземных

Ты знаешь ли?

 

Ирнак.

Безумствуешь!

 

Гильдегунда.

(невольным движеньем положив руку на меч, висящий у бедра, говорит тихо, устремив мрачный взор на Ирнака)

Пора-ль?

Нет; не созрел еще мой подвиг! — Жаль мне,

Ирнак —

 

Ирнак.

Тебя прибил бы, но нельзя:

Ты женщина!

 

Гильдегунда.

(снова севшая за работу, говорит ласково Иркаку).

А если б твой отец

Тебя прибил?

 

Ирна к.

Я-б умер в то ж мгновенье!

 

Гильдегунда.

И должно умереть.

 

Ирнак.

Отец идет!

 

Аттила (входит).

 

Аттила

(Ирнаку, бегущему навстречу ему с стрелой в руке).

Зачем со мной ты не пошел к дружинам?

Сидишь в шатре, как женщина.

 

Ирнак.

Все стрелы

Я выпустил, ты ж говоришь всегда

Что царский сын, пред ратником простым

Иметь не должен преимуществ; — Помня

Слова твои, я доказать хотел

Что значу больше; эти три стрелы

Я — сделал сам! — Они лишь носят стрелы,

Я — делать их умею! — Вот они.

(подает стрелы Аттиле, который берет их и рассматривает).

 

Гильдегунда.

Царь!

(спешит к Аттиле, и будто бы нечаянно, толкает руку его, в которой он держал стрелы, так что одна из них поранила Ирнака).

 

Ирнак.

Больно!

 

Аттила (Гильдегунде).

Как неосторожна ты!

Еще немного, и стрелу дитяти

Я в сердце бы вонзить мог.

(Ирнаку)

Ранен ты?

 

Ирнак.

Слегка — пройдет! Я буду сам царем, —

Пугаться крови я не должен —

 

Аттила.

Так,

Но собственной. — Иди, обмой ее

Холодною водою.

(Ирнак уходит).

 

Гильдегунда.

Государь,

Прости! Твоим возвратом я была

Восхищена; в поспешности —

 

Аттила.

Я знаю

Меня ты любишь, Гильдегунда; чем

Ты занималась?

 

Гильдегунда.

Женскою работой.

 

Аттила.

(подошел к пяльцам, рассматривает ткань)

Как хорошо и нежно! — ты иглой

Владеешь также, как мечом.

 

Гильдегунда.

Для шутки.

 

Аттила.

(продолжая смотреть на ее шитье).

Однако ж тут сокрыт глубокий смысл.

 

Гильдегунда.

(устремив со стороны ужасный взор на Аттилу, говорит спокойно).

Быть может.

 

Аттила.

Битвы и в забаве даже —

Бесстрашная! Твой лев изображен

Сильнейшим, чем он есть; иначе как бы

Позволил тигру растерзать себя?

 

Гильдегунда.

(указывая на ткань).

Щитом для тигра служит шар земной.

 

Аттила.

(улыбаясь, шутливо)

И этот щит преступного злодея

От меcти укрывает?

 

Гильдегунда.

Навсегда!

 

Аттила.

Смотри,

Вот: не взирая на сей шар земной,

Эхидна сзади подползает к тигру.

Хоть, женский род ее, но справедлива

Она; зачем терзает он царя,

Который прав и правды представитель? —

— Ты хорошо изобразила.

 

Гильдегунда.

Ткань

Не кончена.

 

Аттила.

Что ж нужно?

 

Гильдегунда.

Раз еще

Кольнуть иглой —

(в сторону).

Аттиле прямо в сердце!

 

Аттила.

(отошедши с Гильдегундою от пяльцов).

Теперь оставим это. — Гильдегунда!

 

Гильдегунда.

Царь!

 

Аттила.

Не терзай сим именем меня!

Я рад, что быть сегодня человеком

Могу — с тобою, верная.

 

Гильдегунда.

Вполне

Я счастлива!

 

Аттила.

Ты от, меня слыхала ль

Об Оспиру?

 

Гильдегунда.

Нет, Государь; с тобою

Я только раз наедине была,

Когда, истекший кровью, ты без чувства —

 

Аттила.

Когда ты нежным попеченьем, жизнь

Мне возвратила? — Помню.

 

Гильдегунда.

После битвы,

В которой Бледа, брата своего,

Ты умертвил.

 

Аттила.

Увы! какое время

Припоминаешь? Женщина! ты демон,

Мучитель мой.

 

Гильдегунда.

(с ужасающею нежностью).

Ужели, Государь?

 

Аттила.

Дай мне воды! —

(Гильдегунда уходит).

 

Аттила (один).

Окровавленный брат!

Всегда ль в мгновенья радостные, будет

Твой труп очам моим являться? Я

Убил тебя, но ты виновен был.

Не брата я, мятeжника разил;

Преступнику мстил за святое право —

Но, тяжело братоубийство!

 

Гильдегунда.

(входит с кубком в руке).

 

Аттила.

Сядь!

(тихо, устремя на нее взор).

Ужель из всех существ, одной жены

Мне суждено страшиться? Все права

Она имеет быть любимой мною.

 

Гильдегунда.

Царь!

 

Аттила.

Я тебя безвинно оскорбил —

Прости меня!

 

Гильдегунда.

Ты побледнел внезапно,

Когда о смерти брата —

 

Аттила.

Гильдегунда,

Умолкнешь ли?

 

Гильдегунда.

Испуганна, тебе

Я принесла целительный напиток;

Он веселит и укрепляет; — пей!

(подает кубок Аттиле).

 

Аттила (отклоняя его).

И без него я исцелен твоей

Заботой нежной! — Я здоров! — Не надо!

(поставив кубок, продолжает).

Как на мою ты Оспиру похожа!

 

Гильдегунда.

Ты пламенно любил ее?

 

Аттила.

Близ ней

Мне было так покойно, хорошо!

Любовью ли зовете это чувство?

Какой-то Бард, мне помнится, сказал:

Любовь — перун громовый, на две части

Расколотый — две половины сердца,

Которые когда то вместе были,

Он вдруг разит и вновь соединяет,

И их огнем священным очищает! —

Но никогда сей огнь меня не жег!

За дело правое, в кровавых битвах

Я весело, спокойно смерть встречал,

Когда ж потом, на голубые очи

Ее, смотрел, вся жизнь и целый мир

Казались мне ничтожною игрушкой! —

И боги лучезарные ее

Похитили!

(приметив что при сем имени лице Гильдегунды пришло в судорожное движенье).

Смеешься?

 

Гильдегунда.

(стараясь скрыть душевную муку)

Скорбь твоя

Терзает душу; о! не мучь меня!

 

Аттила.

Вновь одинок я на земле остался,

На грешный мир карающим мечом

Ниспосланный во гневе небесами!

Но меч — булат безжизненный и мрачный,

А человек, хотя лишает жизни,

Все лучезарным светом окружен!

 

Гильдегунда.

Опять за речь проклятую —

 

Аттила.

Больна ты?

 

Гильдегунда. (опомнясь).

Нет!

 

Аттила.

К жизни вновь я простирал объятья!

Но девы Запада, Востока девы

Казались мне, нестоящими мужа!

И будто в сердце говорило что-то:

Гонория!

 

Гильдегунда. (ужасается).

Ах!

 

Аттила (смеется).

Имя девы страшно

Тебе? — Я также был им поражен! —

Ее руки искал я — отказали!

Как милости просить, я слишком горд,

И мог бы силой вынудить — но силой

Как участь целой жизни, вынуждать?

Нет! Одинок, остался, я; и имя

Гонории осталося в душе!

Зачем и как, не знаю! Римский двор

Бессмысленный, преступный и ничтожный

В наследии отказывает ей;

Я каждому неправедному делу

Заклятый враг — но, признаюсь тебе

По истине, — вступился за нее;

Не из одной вражды к несправедливым

И злым делам — о нет: я сделал то,

Чего б ни для кого не сделал в мире!

Как бич-каратель, я возстал на Рим,

Но все в душе я слышу тайный голос:

Ты за Гонорию идешь на Рим!!!

 

Гильдегунда.

Нет сил! — умолкни!

 

Аттила.

Я люблю тебя!

Гонория — одна мечта! Она

Мне улыбается, как сновиденье

Небесное! Ты ж, с нежною заботой

О мне пеклась! Хоть, — откровенен буду —

В груди моей, при имени ее

Трепещет сердце громче и сильнее

И что-то к ней прочь от тебя влечет —

Но — на любовь мою имеешь право!

Ты мной любима — будь моей женой!

 

Гильдегунда.

(в сторону, с дикой радостью).

Благодаренье, силы ада! Вальтер;

Окровавленный лев, свирепый тигр

Падет, и скоро.

 

Аттила.

Гильдегунда, ты

Колеблешься? Врагом меня считаешь

Наследия отцов твоих и дома?

 

Гильдегунда.

Один я дом имею в этом мире;

Светл, мрачен он! Часть светлая его

Озарена твоих щедрот сияньем;

А мрачная —

(тихо, бросив ужасный взор на Аттилу).

Принадлежит Геенне!

(Аттиле, положив на сердце руку).

Его ты знаешь!

 

Аттила.

Так мое оно?

(заключает ее в объятия).

 

Гильдегунда.

Со светом, с тьмой!

 

Аттила.

И выбор твой свободен?

 

Гильдегунда

(обнимая его с ужасною нежностью).

Нет! — Я к тебе прикована!

 

Аттила.

Жена

Любимая! Я не один теперь!

И послезавтра, совершив мой подвиг,

Среди дымящихся развалин Рима

Подругой жизни назову тебя!

(весело обращается туда, куда отошел Ирнак).

Ирнак! Подай нам завтрак! Мы сегодня

Как люди насладимся, как друзья.

 

Гильдегунда.

О Государь! О Божий бич!

 

Аттила.

Всегда ли

Сим именем ты будешь звать меня?

И будешь вечно чашу наслажденья

Мне, Гильдегунда, желчью отравлять?

Нет — я любим тобою.

 

Ирнак.

(входит с деревянной чашей и куском хлеба в руках).

Чтó, Ирнак,

Кровь унялась из раны?

 

Ирнак.

Да, отец!

 

Аттила.

Садись же, здесь — и ты садися, дева!

(садится на землю между Ирнаком и Гильдегундой, и пьет из деревянной чаши).

Сегодня пища мне вкусна, сегодня

И в первой раз по пятилетней, тяжкой

Борьбе душевной!

(весело подымает чашу).

Дорога ты мне,

Простая чаша из простого древа!

Все лишнее, но дерево одно

Необходимо смертному: оно

Дает и тень, и плод и цвет и пламень,

И в жизни, в смерти верно нам оно!

(сидящему подле него Ирнаку).

Ирнак, когда паду со славой в битве —

 

Гильдегунда.

Печальных мыслей не питай! —

 

Аттила (не слушая ее).

Тогда

Брось на костер мой древяную чашу!

 

Едекон (входит).

 

Едекон (Аттиле).

Из Византии

Посланный желает

Немедленно предстать тебе.

 

Аттила.

(не вставая).

Мгновенья

Покойного мне не дадут.

(Едекону). Впусти их!

(Едекон уходит).

 

Аттила.

(улыбаясь, говорит Ирнаку и Гильдегунде).

Они меня воображают вечно

Сидящим на престоле! — Пусть увидят

И засмеются, что сидя меж вас,

Вкушаю пищу на земле сырой!

 

Ираклий входит с другими Греками, несущими золотые сосуды, и Едекон.

 

Ираклий (Аттиле, Ирнаку и Гильдегунде).

Где Гуннов Царь, Аттила? —

 

Аттила (не приподымаясь).

Здесь лежит он!

 

Ираклий.

(повергается с прочими на колена).

Непобедимый Властелин Вселенной!

Востока солнце, тьмимое тобой,

К твоим стопам с боязнью повергает

Годичную, условленную дань!

 

Аттила (Едекону).

Раздай ее израненным и вдовам!

(Ирнаку).

Вот видишь ли? Булат дороже злата;

Я золото булатом достаю!

 

Ирнак.

Да и к чему оно?

 

Аттила.

Ты прав, мой сын!

 

Ираклий.

И Император вместе с тем дерзает

Молить тебя: да милосердым оком

Воззришь на Рим и пощадишь его!

 

Аттила.

(который не вставая с Земли сидел до сих пор спиною к Послу, поворачивается к нему).

Заутра Рим падет во прах; и я

На Византию двинусь. Вы солгали,

Обещанной не выдали страны;

Мне, верности и Гуннам изменили!

Я утомлен обманами, коварством;

Давно бы я вас покарал; давно

Незринул бы Империю Востока,

Но презирая, позабыл вас! — Будьте ж

Покойны; скоро мой каратель-меч

Вселенную освободит от вас!

 

Ираклий.

Ужель не умолим ты?

 

Аттила.

(вновь отвратясь от него, пьет из чаши и передает ее Ирнаку).

Пей Ирнак!

 

Ираклий

(вставая со свитою).

Пусть за меня иной вещает! — Еций!

(подымает полу шатра; Еций входит).

 

Аттила

(при сем имени радостно вскакивает, равно как Ирнак и Гильдегунда).

Что говоришь ты? Где он?

 

Еций (Аттиле).

Государь! Вещать дерзает ли Диктатор Рима?

 

Аттила.

(идет к нему с распростертыми объятиями). Друг! Еций! —

 

Еций

(почтительно, холодно уклоняясь).

Но — наедине с тобой!

 

Аттила (окружающим).

Оставьте нас!

 

Едекон.

(тихо Аттиле, указывая на Еция)

Он воружен, ты нет —

 

Аттила.

Аттила я, а он мой друг! Идите!!

(Все, кроме Аттилы и Еция удаляются)

 

Аттила.

(радостно смотря на Еция).

Мой Еций!

 

Еций.

Рим ты уничтожить хочешь?

 

Аттила.

К чему сей Рим между тобой и мной?

Приди в мои объятия! — счастливый

И редкий день! Все вместе: друг, жена!

Благодарю вас, боги! В сновиденьи

Такого счастья не мечталось мне!

 

Еций.

А ты еще мечтаешь? я с мечтами

Давно простился! —

 

Аттила.

(подняв с земли чашу, подает ее Ецию).

Пей со мной товарищ!

Ты эту чашу знаешь; мы из ней

Еще детьми пивали вместе. Помнишь:

Бывало Мунцуг, мой отец, броню

Стальную чистит, и порой вечерней

Рассказом тешит нас про исполина,

Который был из крепкой стали слит,

И перержавив, вдруг переломился!

Ты помнишь, Еций?

 

Еций (с мрачной улыбкой.).

Когда б был крепок, не сломился б он:

 

Аттила (значительно устремив наблюдательный взор на Еция).

Крепок был, доколе

Не запятнался, — говорил отец!

 

Еций.

Дозволь причину моего прихода —

 

Аттила.

И ты послом от Римского двора

Ко мне приходишь? Нет! не верю! —

 

Еций.

Но —

 

Аттила.

Я слышал; после Каталонской битвы

(Где от тебя так жарко было мне;

Но, позабудем! ты исполнил долг свой!)

Твой Император и его совет

Тебя изгнал, в измене обвиняя.

Неблагодарные! Тогда, я думал,

Ко мне придешь! — или я другу детства

Не в силах был приюта дать? — Но ты

Забыл меня!

 

Еций.

Оставь!

 

Аттила.

И вот — послом

Являешься! Не постигаю, Еций!

 

Еций.

Не нужный, я из Рима изгнан был;

Теперь меня торжественно призвали!

 

Аттила.

Бесчестные!

И ты им служишь?

 

Еций.

Царь! Здесь не о службе, не о Риме речь,

Но о тебе и обо мне.

 

Аттила.

Вещай же!

 

Еций.

Рим низпровергнуть ты решился?

 

Аттила.

Так!

 

Еций.

Тебя старинной дружбой заклинаю:

Скажи, за что?

 

Аттила.

И вопрошаешь ты,

Который сам в младенческие годы

Воспламенил в груди моей вражду

К кровавому, неправедному Риму?

 

Еций.

Я знаю Рим!

 

Аттила.

Чтó в знании твоем,

Когда оно не оживляет сердца

В груди твоей? ту ночь припомни, Еций,

Когда Сарматов, Вандалов, впервые

Исторгнув меч, разбил я; — Дядя мой,

Царь Уптар, пал со славой и меня

На утучненном кровью поле,

Гунны Царем провозгласили! Юны были

С тобою мы! На грудь мою упав

Воскликнул ты: Царь, спасший свой народ,

Спаси вселеную — низвергни Рим!

Тогда богам я и тебе поклялся

Принесть на жертву жизнь мою и все

Что красит жизнь, лишь бы кровавой местью

За мир злодею мира заплатить!

И клятву страшную сдержал я! Двадцать

Суровых лет я бился — для вселенной,

Не за себя! Гремели предо мной

Богов перуны, Римом раздраженных;

За угнетенных мстителем я был,

И от Востока до Заката, грозным,

Неумолимым судией преступных!

Легко ль мне было, умолчу о пом.

Я божий Бич — и должен быть бичем!

 

Еций.

И ты решился твердо?

 

Аттила.

Я поклялся!

 

Еций.

Внемли же мне! И я мечтал когда-то,

Как ты, о долге, о правах людей,

И о добре; но с пробужденьем вместе

Мечта исчезла — мощь одна осталась

В моей душе, и эта мощь мой бог!

Она одна свободна, все же — рабство!

Чтоб мир освободить, сними с себя

Оковы! …

 

Аттила ( изумленный).

Еций!

 

Еций.

Я диктатор Рима!

Один удар в грудь отрока, и я —

Я Император! Им — я должен быть!

Хотя б и я и целой мир погибли!

 

Аттила.

Что ж должно мне? —

 

Еций.

Забыть мечтанья детства!

Ты, я, мы двое составляем мир; _

Все остальное, поприще для нас,

А люди, куклы! Добродетель, долг —

Мечты пустые! Шар земной велик:

Для нас двоих на нем не тесно будет!

Оставь себе свое,(имеешь много),

Мне остальное дай! Оно, клянусь

Во мне живущим богом, мне по праву

Принадлежит!

 

Аттила.

Опасно болен ты!

Но, полно, Еций! близок полдень, Греки

Из Византии прибыли в мой стан

И хоть в душе я презираю их,

Но, свято чтя права гостеприимства,

Трапезою их должен угостить.

Участвуй в ней! За скромной чашей дружбы

Смирится в нас волнение души!

 

Еций.

Ты уклониться мыслишь; но клянуся,

Не упущу!

 

Аттила (смеясь).

Я не хочу бежать!

 

Еций.

Когда б я мог еще любить, тебя бы

Любил, Аттила! Но — не смейся! — Я

И умертвить могу тебя!

 

Аттила.

Детьми

Боязни мы не знали; муж ли, буду

Пред призраком бледнеть и трепетать?

Пойдем со мной!

 

Еций.

(вне себя падает пред Аттилой на колена).

Аттила, повергаюсь

Перед тобой! Колена обнимаю,

Молю тебя, — не властелина мира,

Молю я брата, друга, подле бездны

Стоящего! Один лишь шаг, и вечность

Разлучит нас! Дороже тысяч битв,

Такая просьба! — Заплачен мой долг,

Хотя б весь мир тебе я должен был!

Тебя мечтами детства заклинаю:

Свободу Риму дай; и шар земной

Как с братом, с другом, раздели со мной!

 

Аттила (возвышенным голосом).

Ты прежде сам себя освободи,

Или тебя я накажу презреньем!

Злой дух свирепствует в твоей груди;

Мне путь иной назначен Провиденьем;

И я ему последую. —

(уходит).

 

Еций.

(встав, говорит ему в след).

Иди!

Я за тобой! Аттилы жребий выпал,

И я свободен!.

 

(звук рога).

Гунн (входит).

 

Гунн.

Трапеза готова!

(уходит).

 

Ираклий (входит поспешно).

Решился ль ты?

 

Еций.

Подай Аттиле чашу!

(оба уходят).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТИЕ.

(Деревянный чертог. Трапеза готова).

Хор Бургундских дев входит.

 

 

Первая дева.

Мы не в родине своей,

Где с отцами ликовали.

 

Вторая дева.

Возседят они в Валкале,

Мы-ж на пиршестве чужом

Чаши с медом подаем!

 

Весь хор дев.

Муж расставшися с отчизной,

Может вновь, подняв булат,

Возвратить ее назад;

Но жене покоя сердца

Ни мольбы ее, ни слезы

Никогда не возвратят.

 

Гильдегунда  (входит).

 

Гильдегунда.

Девы, знаете ль, что завтра Я царица?

 

Первая дева.

Страшный слух

Нас достиг, что хочешь руку

Съединить с рукой того,

Чей булат дымится кровью

Наших предков!

 

Гильдегунда.

Полно, девы! —

Но скажите: та змея,

У которой тигр свирепый

Задушил детей, должна ль

Дать свободу скорпион уязвить его?

 

Вторая.

Невнятен

Тайный смысл твоих речей!

Но предчувствуем злосчастье

И трепещем! —

 

Гильдегунда.

Византийских

Греков видели вы?

 

Первая дева.

Нет!

 

Гильдегунда ( злобно улыбаясь).

Между них есть врач искусный;

Я заметила, как он

Подмешал бальзам целебный

В чашу, из которой царь

Будет пить. —

 

Вторая дева.

Аттила  болен?

 

Гильдегунда.

Допущу ль от яда Греков

Умереть ему? Себя

Я лишу-ли наслажденья:

Средь восторгов брачной ночи

Умертвить его? — Но яд

Поразит его мгновенно;

Завтра ж может он со славой

Пасть в бою! — О духи мрака

Я на помощь вас зову!

 

Народ (за сценой).

Да здравствует Аттила!

 

Хор Друид (входя).

Царь идет!

 

Аттила, Ирнак, Еций, Ираклий со свитой, Едекон, Валамир, Вожди Гуннов, воины и слуги входят.

 

Аттила

(садится за стол, между Ецием и Гильдегундой.  Ирнак, вожди Гуннов, и Ираклий с провожатыми, занимают прочие места; хор Друид становится по правую, Хор дев по левую сторону стола).

 

Аттила (садясь).

Участвуйте в моей трапезе скромной!

Вы ж, девы и Друиды! пир веселый

Приправьте звучной песнею своей! —

 

Хор Друид.

Грозны тени предков наших

На громовых облаках;

Но грозней Аттила мощный,

Бич Господень на земли!

 

Аттила.

Не славьте дел и подвигов моих;

Потешьте нас веселой песнью.

(Ецию, весьма ласково).

 

Еций!

Ты также весел, друг стариный мой?

 

Хор  Друид.

Прекрасны, увенчанный кровью булат

И пар благовонный веселой трапезы:

Булат умерщвляет, но к чаши манят

Лозы виноградной душистые слезы.

 

Хор Дев.

И в кубке застольном и в чаше отрадной,

Где искрятся слезы лозы виноградной,

Пирующих гибель и смерть сторожат!

 

Оба хора.

Не страшны ни чаша, ни кубок застольный,

Коль радости нашей полет своевольный

И опыт и мудрость блюдут и хранят!

 

Аттила.

Умолкните! Я не люблю тех песен,

Где смешано веселое с печальным.

Вполне должна быть радость иль печаль.

 

Гильдегунда (мрачно).

Так!

 

Аттила.

Что ж умолкли? веселитесь, други.

(Ецию).

Забудь мои обидные слова!

Брось золотое блюдо! Деревянным

Поделимся — оно тебе знакомо.

 

Еций.

Я весь горю!

 

Аттила

А мне не жарко, Еций.

(шутливо, Гильдегунде).

О чем ты мыслишь?

 

Гильдегунда

(мрачно, тихо говорит ему).

Царь! О брачной ночи!

 

Аттила ( тихо ей).

Их угощать теперь должны мы.

( Едекону громко).

Старец!

И ты печален?

 

Едекон.

Думал, Государь,

О песни дев! —

 

Аттила (тихо ему).

Развесели гостей.

(громко Ираклию).

Посол, вот кубок; здесь мы не враги!

 

Ираклий (низко поклонившись).

Такая милость —

 

Гильдегунда (Ираклию с горькой улыбкой).

Стóит попечений

Врача? Не так ли?

 

Ираклий (ужаснувшись).

Гильдегунда!

 

Аттила (указывая на нее).

Шутишь!

(Громко Гильдегунде).

Ты знаешь ли, кто близ меня?

 

Гильдегунда.

Не знаю.

 

Аттила.

Друг детства, старый мой товарищ, Еций!

 

Гильдегунда.

(вскочив, отходит в сторону).

Спасу его, и друга он убьет.

Аттилу в бездну преступлений ввергну,

И — на дымящихся обломках Рима

Союзом брачным съединюся с ним!

 

Аттила.

(Гильдегунде, возвратившейся к столу, и севшей на прежнее место).

Чтó, Гильдегунда?

 

Гильдегунда.

Жарко мне.

 

Аттила.

Так пусть же

Нас прохладит сок винограда.

(громко).

Чашу!

 

Еций.

(говорит Аттиле тихо, голосом обнаруживающим душевную муку).

О мой Аттила! Рима не губи!

 

Аттила.

Ты бредишь, Еций!

(кравчий, с чашей в руке, подходит к Аттиле).

 

Аттила ( кравчему).

Здесь поставь ее.

( заметив, что кравчий, ставя чашу на стол, трепещет).

Трепещешь ты?

 

Кравчий.

Я — так поспешно шел —

 

Ирнак (вскрикнув).

Ах!

 

Аттила.

(испуганный, наклоняется к Ирнаку).

Мой Ирнак! —

 

Ирнак.

Мать Оспиру! — Она

Звала меня! —

 

Аттила.

Мечта!

( встав, подымает чашу).

Рога, звучите!

 

Хор Дев.

(соединяет с веселыми звуками рогов жалобный вопль свой).

И в кубке застольном, и в чаше отрадной,

Где искрятся слезы лозы виноградной,

Пирующих гибель и смерть сторожат!

 

Аттила.

Умолкните! — За ваше здравье, други.

 

Гильдегунда.

(в мгновенье как он подносит чашу к устам, вскочив, вырывает ее из рук его, и говорит).

Яд!

(всеобщее смятение. Опрокидывают  стол).

 

Гильдегунда.

Этот Грек и друг твой оправили

Вино!

 

Аттила

( с ужасом).

Ты, Еций!

Еций.( спокойно Аттиле).

Умертви меня, —

Я знал о том.

 

Аттила

(устремляется на него с обнаженным мечом, но ужаснувшись, останавливается и отвращается от него).

О!

 

Гильдегунда.

Ты коснеешь, Царь?

 

Все Гунны

( удивленные нерешительностью Аттилы).

Щадишь злодея?.

 

Ирнак.к

( прильнув к отцу).

Оспиру, родитель,

Спасла тебя!

 

Аттила ( Ецию).

Иди! — Гостеприимство

Священно мне! На поле битвы, завтра

С тобой я встречусь и отмщу тебе, —

Не за себя, за целой род людей,

Поруганных тобою.

( Ираклию, другим Грекам и кравчему)

Удалитесь!

Мой чистый дом не оскверняйте дольше!

 

Гильдегунда ( тихо).

О, ярость!

 

Гунны (удивленные, ропщут).

Как? Их не постигнет кара?

 

Аттила.

Нет ропота, где слово я изрек!

Кто осквернит себя их кровью, казнь

Того постигнет!

(Еций, Ираклий с Греками, пристыженные, удаляются).

 

Аттила

(смотря вслед Ецию, говорит Гуннам).

Из всего народа

Презренного, он лучшим мужем был,

Был другом детства моего! И ныне

Мне горькою изменой заплатил!

Пойдем; пятой раздавим Рим враждебный;

За Гуннов бог, перуном ополченный!

(все уходят).

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ  ЧЕТВЕРТОЕ.

ЯВЛЕНИЕ  ПЕРВОЕ.

 

 

Рассвет. Равнина близ Рима; в некотором расстоянии виден город. Во многих местах огни, кругом коих Гунны, отчасти спят, отчасти стоят на страже. У одного из отдаленных огней сих, на правой стороне сидят Одoакр и Валамир; у другого, посреди сцены, Аттила, Едекон и Ирнак; последний спит, между воинов также спящих. У огня на левой стороне девы Бургундские погружены в сон; Гильдегунда же, стоит облокотясь на копье, отвратясь от огня, и вперив взоры в землю. Впереди сцены, с правой стороны, нет огня но возвышается небольшой холм. В глубине сцены хор Друид стоит неподвижно, с горящими светильниками.

 

Хор Друид.

( однообразным, печальным речитативом).

Кому готовит дочь судьбы,

Кому готовит Норна смерть,

Не избежит от смерти тот.

 

Аттилла (Едекону).

Который час?

 

Едекон.

От утренней зари

К дуплам своим летят ночные совы.

 

Аттила.

Пойдем на холм, приветствовать денницу,

Чтобы луч солнца, в сей кровавый день

Нас озарил, победою венчанных!

(всходит с Едеконом на холм).

 

Хор Друид.

Пусть многих смерть в боях щадит,

Но от руки прядущей Норны

Ни кто не избежит!

 

Аттила ( на холме, Едекону).

Взгляни, как наши и Римлян огни

В долине сей, необозримой оком,

Светло горят! но, Едекон, пылая

В кровавой, утренней заре, они

Не схожи ли с детьми в бумажных шлемах,

Но мыслящих, что облеклись в доспехи

И в золотые шлемы их отцов?

 

Едекон ( вздохнув).

В заре кровавой!

 

Аттила.

Обо мне вздыхаешь?

 

Едекон.

Зачем судьбы железная рука

Бичем людей создала человека,

Желаний, скорби вечного раба!

 

Аттила.

Бичом я в мир сей послан, но свободен!

И чрез меня сегодня кровь польется

Рекой! Все знаю, Отче! Но не мною

Убийственная зажжена война;

Не я причиной вопля жертв; их стон

Ужасно вторится в душе моей!

Меня ты знаешь, старец! Я держусь —

За тем что каждый человек обязан

Чего нибудь  держаться, если он

Не хочет  быть раздавлен — я держусь

Святаго права, вечного! Хоть сердце

В порывах бурь трепещет, но душа

Парит спокойно, презирая бури!

 

Одоакр ( громко).

Вставайте, Гунны! Занялась заря!

 

Гильдегунда (просыпаясь ).

Ужель настало утро?

( оглядывается).

Вечно ль будет

Светить в глаза, проклятый солнца луч?

 

Хор  Друид.

Кто ходит во мраке,

Кто радостным сердцем

Приветствует утро;

Равно не избегнут

От дщери судьбины,

От Норны прядущей!

 

Аттила ( Едекону).

Смотри, как солнце яркими лучами

Пробилося на небосклон, сквозь море

Кровавое; и вот его не стало —

Оно восход лишь солнца возвещало!

 

Едекон.

Главы церквей лобзает юный луч,

Как бы прощаясь с Римом-исполином!

Падет он — солнце дальше потечет!

 

Аттила.

Воздвигнут Рим на лжи и на коварстве,

Слаба основа и он должен пасть!

 

Едекон.

В долине тухнуть начали огни!

Сливается их блеск с лучами солнца! —

В сей день потухнут также, близ огней

В прохладе ночи гревшиеся мужи!

Огнь раскаляет уголь не надолго

И далее, истнив его, летит!

 

Аттила.

Как из туманов сотканный, покров

С себя свергают Римские колоссы

И червленеют! Сильны вы, а сила

И в униженьи, есть небесный дар!

 

Гилдегунда.

(не отходя от огня, боязливо отвращает взор от восходящего солнца и говорит тихо).

Тяжел мне свет! Я видеть кровь хочу!

(девам).

Огни тушите и готовьтесь к битве!

(девы тушат огни).

 

Аттила.

(продолжая смотреть с холма на Рим, говорит Едекону).

Поверишь ли мне, старец? Этот Рим,

Который я готов низринуть в прах,

Я этот Рим простил бы, если б знал

Что на стезю он правды обратится!

Вот все, чего желаю; но ему ли

Быть справедливу? Нет, скорее ночь

Сольется с светом дня! — Он должен пасть!

 

Хор Друид.

Коль смертному выпадет жребий

Из вечно колеблемой урны,

Сегодня хотя и спасется

Но завтра изведает горе!

Прядет беспощадная Норна;

Ты, Рим, не спасешься от ней!

 

Аттила

(увидев восшедшее солнце, восклицает к войску).

Пылает солнце! В бой, сыны свободы!

(громко ударяет мечом о щит; воины строятся против холма; впереди их вожди и Едекон, так что Аттила остался один на холме).

 

Аттила (громко воинам).

Вы все собрались?

 

Вожди.

Все!

 

Аттила.

Подайте меч, Друиды

(первый Друид подает ему большой меч  Одена).

 

Аттила ( высоко подняв его).

К всходящему солнцу

Одена кровавый подъемлю я меч,

Взывая: мест Риму, спасенье вселенной!

 

Войско.

Месть Риму! Погибель ему!

 

Аттила.

Поделимся жизнью,

Поделимся смертью!

Мы мужи, и с нею

Знакомы давно!

Ни кто не избегнет

Ударов ее!

Блажен, кто со смертью

Встречается в битве, со славой падет!

А робкому мужу

Проклятье и срам!

Мы Гунны! И смерти бояться не нам!

 

Воины.

Мы Гунны, так смерти бояться ли нам?

 

Аттила.

На бой, на бой! И запад и восток

Из ваших рук прияли дар свободы!

Дряхлеет мир; но мощные народы

Его живят; — сломите злобы рог!

Последний шаг обдуманный и смелый!

Последний шаг и подвиг довершим!

Поднявшися с твердыни опустустелой

Орлы безславный покидают Рим.

К победе!

 

Воины

(в восторге).

Горе, горе, горе Риму!

 

Одоакр.

Запойте Гунны, боевую песнь!

 

Аттила

( сошедший с холма, становится среди воинов ).

Условный клик: Гонория и бич!

 

Воины.

Гонория и бич!

 

Хор Друид и дев

( поют, сопровождаемые звуками рогов и свирелей ).

Смерть быстро несется с стрелою во длани,

Осклабясь добыче, насильные дани

Сбирает она.

И страшно клокочет в костистой гортани:

Вам гибель, и гибель судьбой, суждена!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.

( Площадь в Риме. Во глубине сцены Авентинская гора, на вершине коей Епископ Лев, преклоня колена, молится. Подле него стоят также на коленах два юных диякана, один с митрою, другой с крестом, и поддерживают руки его, с благовением воздетые к небу. Кругом горы на коленах Император, Плацидия и народ; сбоку, впереди сцены, сторожевая башня, и на ней страж; насупротив градская темница, и в ней за железной решеткой, Гонория).

 

 

(Сливающийся глухой звон колоколов; вдали дикая, боевая музыка).

 

 

Валентиниан и народ.

Молись Епископ! Иль погибнем мы!

 

Лев (дияконам).

Возденьте длани старца к небесам!

А ты, святый источник благодати,

Доступен будь в сей день его мольбам,

Забудь грехи его преступных братий!

 

Плацидия

(стражу на башне).

Что видишь ты на поле битвы, страж?

 

Страж.

Близ пирамиды Сестия, несется

Бесчисленная всадников толпа;

Они и кони их покрыты сталью

И кажется, срослися!

 

Плацидия.

То Гепиды!

 

Страж.

Их встретили: десятый Легион,

И юный рыцарь из Равенны!

 

Плацидия.

Смелый!

 

Страж.

Теперь, чрез, путь   Фламиния промчалась

Толпа, подобных демонам людей;

Все наги: только тигровые кожи

Накинуты, и палицы в руках! —

 

Плацидия.

Аланы!

 

Страж.

Ими окружен Посол

Из Византии — Он бежит —

 

Плацидия (в ужасе).

Бежит!

Но где ж фаланга бьется?

 

Страж.

На священном

Пути.

 

Плацидия.

А кто предводит?

 

Страж.

Сам Диктатор!

 

Плацидия.

Бог милосерд!

 

Страж.

Одолевают Гунны —

Фаланга отступает!

 

Плацидия.

Отступает!

 

Страж.

Из рук у воина исторгнул

Еций орла, и с ним на Гуннов устремился —

 

Плацидия (в сторону).

Спаси его, благое провиденье

И погуби его навек потом!

(громко стражу).

Что видишь?

 

Страж.

Тучей поднялася пыль,

И в круглый шар слилося поле битвы!

 

Лев (на горе).

В последний раз, убийца, пощади!

 

Плацидия (стражу).

Где Гуннов Царь?

 

Страж.

Я только вижу: воин

В броне железной мчится на коне —

Он или Царь иль воплощеный демон!

Он легионы, как перун громит,

И как на крыльях, поспевает всюду!

 

Плацидия.

О! то Аттила!

 

Гонория (за железной решеткой).

И лица его,

Затворница, я видеть не могу!

 

Страж.

За ним повсюду грозная жена,

Как Евменида, страшная.

 

Плацидия.

То небом

Отверженная Гильдегунда.

 

Лев (на горе).

Отче!

Не вниди в суд с творением своим!

Кто устоит против тебя, Могущий? —

 

Страж.

А с ней дружина дев — Царь, впереди

Все сокрушая, мчится — горе! горе!

Фаланга опрокинута — бежит.

 

Валентиниан и Народ

(Епископу).

Бежит — спаси, спаси нас! Погибаем!

 

Лев

(на горе, молится с ежеминутно возрастающим благоговением).

Если во мраке сомнений

Некогда свет твой сиял мне;

Если, страстями палимый,

Был прохлажден я тобою;

Если кровавые слезы

Ты осушал, Милосердый,

Если, явясь Моисею

Славой его увенчал ты;

Вопли и стон мой услыши

Да не постигнет нас кара,

Меч справедливого мщенья!

(произнося слова сии, он постепенно подымался все выше и выше, так сто теперь едва прикасается земли и как бы парит).

 

Несколько голосов в народе.

Смотрите, он парит!

 

Страж (громко народу)

Беги, народ,

Укройся в катакомбы! — Горе! Гунны

Уж в Янусовы ринулись врата!

( шум битвы слышен вблизи).

 

Лев (пророческим гласом.),

Луч света!

 

Народ.

О! спаси, спаси, Епископ!

 

Лев

(надев митру, и взяв в руки Епископский жезл величественно спускается с горы к народу)

Спасти один Всевышний может вас,

А смертный должен действовать и верить —

Дела благие — не стенанья нужны.

Хоть пастырь я моей духовной паствы,

Но должен быть ее заступник в горе,

Иду к Аттиле.

 

Плацидия и Валентиниан.

Будь благословен!

 

Лев.

Да слова лжи не изречет язык ваш!

Для Господа, для церкви, не для вас

Я ополчаюсь; а святая церковь

Основана на истине святой.

Теперь вас Богом Вечным заклинаю

Дашь клятву мне, и ей не изменишь!

 

Плацидия и Валентиниан.

Спаси, спаси; на все готовы мы.

 

Лев.

Клянись же мне, порфиродный отрок;

Клянись и ты, державная жена,

На сем кресте —

(держит пред ними жезл свой).

Когда покину вас, Гонории отдать венец наследный.

 

Плацидия ( воину).

Освободишь ее из заточенья!

( Епископу, подняв с сыном руки к кресту на Епископском жезле),

Клянемся —

 

Лев.

Лучше не клянитесь, если

Исполнить клятвы не хотите вы;

Чтоб гнев небесный новой, тяжкой карой Вас не поспиг за новой грех!

 

Плацидия и Валентиниан.

Клянемся

Пред мстителем за нарушенье клятвы!

 

Лев.

Довольно! Если ж изменитe ей

Да Божий гнев и Рим и вас постигнет!

(сильный удар грома).

 

Лев.

Глагол небесный!

(с непокровенной главой повергается на колена равно как Император, Плацидия и народ).

 

Гонория (входит, сопровождаемая воином).

 

Плацидия

(встав, говорит Гонории).

Дочь! Прости меня!

(сняв с себя диадиму, надевает ее на Гонорию).

Из рук моих, Етрурская Царица; Прими венец!

 

Валентиниан.

Приди в мои объятья!

 

Гонория (радостно).

Возможно ли?

(тихо).

Благодарю, Аттила!

 

Лев.

Не уклоняйся со стези Господней!

(народу).

Воспойте песнь Подателю щедрот,

Я ж к Ангелу погибели и мщенья

Надежды полн, иду для примиренья!

(с митрой на главе, с жезлом в руке, сопровождаемый дьяконами, удаляется тихо и торжественно. Гонория лежит в объятиях матери. Сцена переменяется).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТИЕ.

(Долина пред Римом. Во глубине сцены часть города).

 

(Вдали слышны звуки рогов).

Авиен

(сражаясь с Валамиром).

Неправильно! —

 

Валамир.

Но попадаю!

 

Авиен.

Стой!

(раненый, падает на руки двум Римским воинам).

 

Валамир.

С ним кончил я! — к вам, остальные псы!

(Он и Гунны, сражаясь, преследуют Римлян. На сцене остается один 4виен с двумя воинами).

Убиту быть неправильным ударом!

Когда б хоть биться он умел. — Ужасно!

Я тело Богу поручаю; душу ж

Снесите — нет снесите тело

В Фаретри, к тетке — тише, платье мнетe!

(умирает).

 

Первый воин.

Он умер!

 

Вторый.

Жаль! лишь складками на платье

Он занимался в жизни; чем-то там

Потешится?

 

Первый.

Диктатор к нам идет!

(Еций входит с Римскими воинами, держа в руке большого орла легиона).

 

Еций

(увидя тело Авиена, несомое двумя воинами).

И он, не живший никогда, убит?

Освирепев, неистовая смерть

Сама себя сегодня пожирает!

(двум Римлянам).

Несите прочь! Пусть все умрет, но воля

Останется жива в моей груди!

(тело Авиена уносят; Еций удаляется с воинами; Аттила и юный Рыцарь из Равены входят сражаясь; оба с опущенными забралами).

 

Аттила.

Мне жаль тебя; рука твоя сильна!

 

Рыцарь.

Римлянину пощада не нужна! —

Брегись!

 

Аттила

( наносит удар Рыцарю, яростно на него напавшему).

Умри же!

 

Рыцарь ( падая).

Подыми забрало!

 

Аттила

(подняв забрало у его шлема, узнает его).

Так, юноша, мы свиделись с тобой?

 

Рыцарь.

Меня ты знаешь разве?

 

Аттила.

Я в Равенне

Узнал тебя!

 

Рыцарь.

Непостижимый, кто ты?

Являясь с виду воином простым,

Ты так могущ и кроток.

 

Аттила.

Я Аттила!

 

Рыцарь.

Царь! — И паду я от руки твоей?

Блаженный жребий!

(умирает).

 

Аттила.

Опочий, бесстрашный!

О! если б Рим тебе подобен был!

(Гильдегунда поспешно входит).

 

Гильдегунда.

Ты здесь! одинадцать погибло тысяч. —

День радостный!

 

Аттила.

Быть может, мрачный день

За ним настанет!

 

Еций (входит с опущенным забралом и орлом легиона в руке).

 

Еций(в сторону).

Робкие меня

Оставили! теперь отрезан я!

 

Гильдегунда

( увидя его, Аттиле).

Вождь Римлян!

 

Аттила.

Знаешь ты его?

 

Еций

(увидя Аттилу, тихо).

Аттила!

Сразить ли? — Демон пал на полпути;

Я не паду!

 

Аттила.

На бой меня зовешь? —

Не откажусь!

(Сражаются).

 

Гильдегунда ( громко).

Сюда, на битву, девы! —

(трубит в висящий через плечо рог, и прикрывает щитом сражающегося с Ецием Аттилу).

 

Ираклий ( с воинами бежит).

 

Ираклий

Аттила, Еций!

(воинам своим).

Следуйте за мной!

Я в тыл зайду и умерщвлю его!

 

Гильдегунда

(приближается к нему, и в то время, как он хочет нанести Аттиле удар сзади, пронзает его копьем).

Ты, скорпион?

(Ираклий падает).

(Римляне убегают).

 

Гильдегунда.

(еще раз поражает лежащего на земле Ираклия).

Не будешь у змеи

Отныне похищать ее добычу?

(Ираклий  умирает).

 

Аттила

( продолжавший биться с Ецием, выбивает у него меч из рук, и указав на него, говорит).

Вот меч твой!

 

Еций

( подняв забрало, отчаянным голосом).

Мир тебе принадлежит!

 

Аттила.

Что вижу? Еций!

 

Ирнак ( вбегает с Бургундскими девами).

 

Ирнак

(радостно прильнув к Аттиле).

Жив, родитель мой!

 

Аттила (Ецию).

Товарищ прежний, не убью тебя!

 

Гильдегунда ( с досадою).

Царь, заклинаю —

 

Аттила.

Пусть рок его карает!  Гильдегунда,

Пойдем; теперь мы верно победим!

(Уходит с Ирнаком, Гильдегундой и ее девами).

 

Еций

(подняв меч, смотрит ему вслед с яростью и стыдом).

Сего еще недоставало мне!

 

( Толпа бегущих Римлян).

 

Римлянин (бежа, кричит).

Спасайтеся! бегите! — Гунны! —

 

Еций (заступив ему дорогу).

Стойте!

Вам, Римляне, знаком ли сей орел?

Он, он отныне Бог ваш! Наши предки,

Когда враги одолевали в битве,

Орла бросали в их ряды, за ним

Кидалися, и славно погибали!

(бросает его изо всей силы).

В последний раз и вы проститесь с ним!

Среди рядов победоносных Гуннов

Упал — Спасайте вашего орла!

Мою главу я меcти божеству

Отныне посвящаю — sacer estod! —

(закрывает голову мантией и кидается с обнаженным мечом в ряды вбежавших при последних его словах и сражающихся с Римлянами Гуннов, которыми предводительствует Одoакр). —

 

Одоакр

(нападая на Еция).

Ты, Еций?

 

Еций

(обеими руками подняв меч, устремляется на Одоaкра).

Я, убийца!

 

Одоакр.

В ад, злодей!

(Поражает Еция).

 

(Римляне предаются бегству).

(Слышна победная музыка).

 

Аттила, Едекон, Валамир, множество вождей и воинов Гуннов. Друиды и Бургундские девы, входят.

 

Аттила.

Мы победили,

 

Одоакр

(указывая на павшего Еция).

Вот лежит предатель!

 

Аттила (ужаснувшись).

О справедливая рука судьбы! —

Кем поражен он?

 

Одоакр.

Мною.

 

Аттила.

Мой питомец

Убил того, кто рос со мною вместе

И изменил мне!

( Одoакру).

Юноша! в груди

Мне говорит какой-то тайный голос,

Что ты для дел великих зреешь!

 

Еций

(борясь со смертью).

В ад

Я должен? Нет, не должен — но хочу!

 

Аттила

( наклоняется  к нему).

Дай руку мне, товарищ юных лет!

 

Еций

(напрягает последние силы, и приподнявшись судорожным движеньем, говорит ему с угрозою).

Будь — проклят!

( умирает).

 

Аттила

(с ужасом отвратясь от него, воинам).

Гунны! унесите тело!

 

Хор Друид

(меж тем, как уносят тело Еция).

В смертного воле таится воля богов серцеведцев,

Также как семя весною сокрыто в душистом цветке.

Хладная осень подходит; цвет увядает и блекнет;

Семя-ж цветы молодые с новой весною родит.

 

Аттила (воинству).

Теперь за мной! — Взлетим на стены Рима!

(Слышен шумный говор Гуннов, занимающих всю глубину сцены).

 

Аттила.

Что там?

 

Одоакр.

Путем, от Римских врат ведущим,

Идет толпа мужей, в одеждах белых,

Как стая лебедей, когда их перья

Луч солнечный средь влаги серебрит;

И не бегут, но стройным, звучным гласом

Они поют торжественную песнь.

Не много их, но где проходят, Гунны

Раздавшися, им очищают путь.

 

Гильдегунда (в сторону).

Ужасно!

 

Одоакр.

Лик Правителя вселенной

Они несут из Рима на плечах.

Сей лик златый, но снегом убеленный

Безжизнен — светом óблит, весь в лучах! —

Нет, жив он! Взор его воспламененный

Как будто кровных ищет в небесах!

Они идут.

 

Гунны

(раздавшись во глубине сцены).

Оден идет! Раздайтесь!

 

Аттила.

Кто сердцем чист, святому старцу тот

Без трепета во сретенье идет!

(Является Лев с непокрытой главой в белой, золотыми коронами вышитой ризе, несомый на носилках несколькими Священниками, где стоит преклонив ко лена. Аттила с прочими вождями Гуннов почтительно уступает ему дорогу, и остается на одном боку авансцены, меж тем как Священники с носилками, на коих Лев неподвижен в прежнем положении, становятся на противуположной стороне. Друиды, девы и воины сбираются группами около Аттилы и Священников, меж тем как Гильдегунда, испустившая громкий вопль при первом воззреньи на Льва, почти бесчувственна, во все продолжение следующей сцены поддерживается Бургундскими девами).

( Льву, все еще неподвижному).

Ты смертный ли, посланник ли святой:

Небес? — Вещай, да глас услышу твой!

 

Лев.

Я пастырь! Бог мне паству поручи.

К Аттиле в стан я прихожу из Рима,

Который Бог на гибель осудил!

 

Одоакр и вожди Гуннов

с негодованьем).

Посланник Рима!

 

Едекон ( им).

Взор его горит,

Сребристые власы его, почтенье

К нему вселяют — вот, вещает он!

 

Лев ( Аттиле).

Я возвещу веления того,

Кому одежда — горния светила,

Тогда узнаешь, чем виновен Рим

И в чем его надежный щит и сила! —

Сей Рим основан Пастырем простым,

Которого волчица воскормила,

И новый сфинкс, Рим грозен и велик,

В себе одном, и тигра образ дикий

И ангела соединяет лик,

И будет миру целому владыкой

Доколе силе с кротостью благой

В нем удивляться будет шар земной.

 

Аттила.

Ко мне ты послан?

 

Лев.

Послан я от Бога,

Из уст моих внемли его словам:

Во мне начало и конец; я сам

Благословил призыв твой: крови много

Пролито Римом: вопияла кровь

И Риму мной ты послан в наказанье;

Но ты его не взроешь в основаньи:

На нем почила вечная любовь.

Моей он церкви камень и основа,

Он, лествица к престолу Трисвятова!

Хоть меч судьбы вручен твоим рукам,

Но блеск его да не ослепит очи,

Как очи демона, изчадья ночи.

Я казнь и милость посылаю вам;

Иди же, смертный, по моим следам!

Властитель мира, управляй собою!

Я есмь — ты ж действуй! Путь твой пред тобою!

Один лишь я, событий мира нить

Могу связать и властен разрешить!

(При сих словах Аттила устремляет неподвижный, испуганный взор на Льва, приподымающегося от земли).

 

Лев.

Се чрез меня, веления Господни:

Глумящий Рим Создателя забыл;

Но Император над крестом сегодни

Рекою слезы сокрушенья ли).

И клятву дал, что возвратит наследье

Гонории; и хочет гордый Рим,

С покорностью упасть к стопам твоим:

Да ты преклонишь гнев на милосердье,

И, мощною десницею твоей

Воздвигнешь вновь и возведешь из праха,

Рим, усмиренный не рукою страха,

Но кающийся о вине своей!

Твое чело одето дивным светом,

Лучом божественным горит твой взор;

На сем челе, величием одетом,

Царь, я читаю Риму приговор!

Лавр, купленный пожарами и кровью

Ты озаришь пощадой и любовью!

Решись! — Того ж, что избрано тобой

Я буду ждать в долине боевой!

(Священники удаляются в том же порядке, в каком пришли, неся Льва не сходившего с носилок, и тихо поют).

 

Гильдегунда

(лежавшая до сих пор на руках дев, закрыв лицо руками, говорит боязливо, смотря в след Льву).

Ушел он?

 

Дева.

Там, в долине, он идет.

 

Гильдегунда.

За ним! — Хоть взор его терзает душу —

За ним!

(Аттиле).

Царь! старцу хитрому не верь,

И — смерть ему!

 

Аттила

(до сих пор взиравший на небо над тем местом, где стоял Лев, говорит Гильдегунде, не смотря на нее).

Прочь!

( другим).

Удалитесь все! Хочу один остаться!

 

Гильдегунда (схватясь за меч).

Здесь ты, меч? Вонзись же в перси старца!

( Обнажает меч и с яростью, сопровождаемая девами, устремляется в ту сторону, куда удалились священники со Львом).

 

(Прочие также удаляются; остаются только Аттила и Едекон).

 

Аттила.

Едекон!

Ты видишь ли на небе исполина

Над местом, дивный старец где стоял,

Когда его маститые седины

Луч солнца ярким блеском озарял?

 

Едекон.

Я вижу: стая воронов летит

И ширится, и трупы, сторожит.

 

Аттила.

Нет; призрак страшный и огромный. — Он

Вещал и был сияньем озарён;

И грозный, землю попирал пятой

И до небес касался он главой.

И вот стоит, и недвижим и нем,

Как судия, с пылающим мечом!

 

Едекон.

Я вижу лишь вершины храмов Рима

И Ватикан, лучами золотимый.

 

Аттила.

Да; на его главе сребристой храм,

На нем жемчуг и злато и кораллы;

Он правой держит рукоять меча,

А левой два блестящие ключа,

Как будто их изторг из врат Валкалы!

 

Валамир (поспешно входит).

Царь! Гильдегунда —

 

Аттила.

Что?

 

Валамир.

Пылая злобой,

Она, за старцем устремилась в след

И нагнала, и занесла свой меч —

 

Аттила.

О боги!

 

Валамир.

Он, бесстрашен и спокоен,

Простер к неистовой свою он, руку —

И дева, пала на землю!

 

Аттила.

Мертва?

 

Валамир.

Нет; в судоргах сомкнув уста, и очи

На старца неподвижно устремя,

Она лежала, и казалось, кто-то

В ней говорил: освободи меня!

 

Аттила.

Так поспешим на помощь!

( хочeт идти, но вдруг отступает).

Страшный призрак!

Ты здесь опять? — Не убоюсь тебя!

(обнажает меч, и остается неподвижен).

Что сталось вдруг со мною!

 

Едекон и Валамир (поддерживая Аттилу, готового упасть).

Государь!

 

Аттила.

Оставь меня! — спешите к Гильдегунде —

 

Едекон.

Непостижимо! Он, бесстрашный вождь,

Свершив огромный подвиг, вдруг робеет.

Ах! и колосс от бурь не уцелеет!

 

( Едeкон и Валамир удаляются).

 

Аттила( один, успокоясь).

Робею? Нет! Я действую свободно!

Чтó мне сей призрак, сей посланник Рима

Таинственный, сияющий в лучах?

В груди моей ношу святое право

И в чем поклялся, то исполню я: —

Преступный Рим падет моей рукою! —

За что ж на Рим я возстаю войною?

Хочу ль его сокровищ, чтоб свободно

Вселенную купив на злато Рима,

Ее разрушишь мощию моей

И в хаосе исчезнуть вместе с ней?

Тому, кто в мир бичом меня послал,

Быть справедлив, хоть строг я клятву дал.

Какой же клятвой связаны те мужи,

Которые назначены природой

Быть исполинами среди людей?

Не клятвой ли, блюсти святое право?

За что беда грозит твердыням Рима?

Звездою силы в мир ниспослан он

И тучами безсилья омрачен!

Я начертал горящими словами

Святое право на его груди,

Питавшей древле доблестных мужей,

И Рим свое оплакал заблужденье;

В том старец дивный, клятвою святой

Поклялся мне, и верю клятве той!

Мне скиптp его принадлежит по праву;

И если Рим изменит клятве вновь,

Безсильный, мне ль тогда противостанет?

Его, как гада, раздавлю пятой!

Но чтоб стяжать бессмертие наградой,

Теперь, щажу трепещущего гада.

Так, будь свободен, усмиренный Рим!

И если вновь ты клятве не изменишь,

Исполнится, зачем я послан в мир;

Тогда могу отбросить бич кровавый

И задремать в лучах нетленной славы!

( озираясь).

Сокрылся в тучах призрак исполина!

Я поклялся быть справедлив, и буду!

(Одoакру, вошедшему с некоторыми вождями Гуннов).

Вы, призовитe Римского посла.

 

Одоакр.

Среди костей, в долине смерти бледной

Он кормит братий трапезою бедной:

Смиренный, равен кажется богам.

Но вот идет непостижимый к нам,

И перед ним повеяла отрада!

 

Лев, Едекон, Валамир, Друиды; вожди Гуннов и Воины следуют за ними.

 

Аттила(Льву, смиренно к нему приближающемуся).

Ты говорил: раскаяся в вине,

Рим возвратил Гонории наследье?

 

Лев.

Сам Император в том поклялся мне;

При мне венцем Тосканским увенчала

Плацидия, дочернее чело.

 

Аттила.

Что повелю, исполнит ли твой Рим?

 

Лев.

Господнюю в тебе мы волю чтим!

 

Аттила.

Какого ждать могу от вас залога?

 

Ле в.

Царь, изреки; твой глас веленья Бога!

 

Аттила.

Отдайте же Германцам, что у них

Похитили; рабов освободите:

В рабах чту также братий я моих.

Отныне тот да возседит в совете

Кого я сам назначить захочу.

Шесть старцев будут управлять Сенатом,

Но избранных из моего народа.

И чтоб блюсти и защищать права,

Двенадцать тысяч Гуннов, будут в Риме,

Жить. — Согласитесь, и в последний раз

Щажу виновных и прощаю вас.

 

Лев.

Да будет так, неумолимо строгий!

 

Аттила.

Ты кажешься владыкой мудрецов.

 

Лев.

Дозволь мне удалиться.

 

Аттила.

Я желал бы

Чтоб ты со мной остался здесь.

 

Лев.

Мне паства

Поручена.

 

Аттила.

Прими же на прощанье

И осуши гостеприимный кубок.

 

Лев.

Духовную я жажду утолил,

Насытился божественной трапезы.

( Бургундские девы вносят Гильдегунду, лишенную чувств).

 

Аттила

( горестно приближается к ней).

Что вижу? Гильдегунда умирает? —

О боги, возвратите мне ее!

 

Лев

(приближается к Гильдегунде, лежащей на руках ее дев, и обратив очи к небу, прикасается к ее челу).

Приникни к падшей! Осени крилами!

 

Гильдегунда.

(вперяет в него дикий взор).

Раб Божий, прочь! Будь проклят — пощади!

 

Лев

( кладет руку на ее село).

Оставь ее, дух мрака!

 

Гильдегунда.

(как бы пробудясь от сна).

Что со мною?

 

Лев.

Возстань, о дева! радуйся спасенью!

 

Аттила (радостно).

Она жива!

(Льву).

Животворящий старец!

Чем наградишь могу тебя? — Проси —

 

Лев.

Награда мне: венец на небеси.

Сподобь меня Всевышний сей награды! —

Ты ж, Царь, внемли: несчастия дитя

В мгновенье это близко от тебя. —

Начало и конец в руке Господней. —

Хвала Творцу!

(Лев и Диаконы медленно удаляются).

 

Аттила.

Дитя несчастья? Кто ж? — Иль мой Ирнак?

И матери нет у него!

(громко, Гильдегунде, мрачной и грустной).

Скажи мне:

Заменишь ли ты сыну моему

Родную мать? — Развеселися, дева!

Едва в сей день потухнет солнца луч,

Не в разоренном, но цветущем Риме

Союзом брачным съединюсь с тобой! —

 

Гильдегунда.

Со мной? О нет! ты ненавистен мне!

Не ты ль рукой свирепою сразил

Того, кто мне всего дороже был?

 

Первая Дева (с ужасом).

О! замолчи!

 

Гильдегунда ( Аттиле).

Так! горе, горе нам,

Тебе и мне!

 

Аттила ( изумленный).

Она в безумьи!

( заботливо обняв Гильдегунду).

Дева!

 

Гильдегунда

(отвращаясь от него с состраданием и ужасом).

Беги, беги!

(рыдая).

К чему родилась я!

 

Вторая дева.

Смотрите: плачет!

 

Хор дев.

Первый в жизни раз

Струятся слезы из недвижных глаз!

 

Аттила (девам).

Ей тяжело! — Долой с нее кольчугу! —

 

Гильдегунда

( с которой девы сняли кольчугу, тяжело дышит, как бы вновь призванная к жизни, озирается кругом, горестно улыбаясь девам и изъявляя сильное волнение чувств).

Блеснул опять мне солнца луч отрадный

Опять внимаю песням старины,

Опять дыханьем жизни благодатной

Ланиты бледные оживлены!

Пойдем: в долине злачной и прохладной

Усталую, меня обвеют сны.

 

Хор Дев.

Чрез столько лет без сна встречая ночи;

Сомкни на час измученные очи!

(Девы уводят Гильдегунду).

 

Аттила

( воинам и Друидам).

Земле предайте мертвые тела,

Пекитеся о раненых, и ложе

Устройте мне: я в полночь с Гильдегундой

Союзом брачным съединюсь; — потом,

Когда смирится Запад, на Востоке

Я водружу хоругвь святого права!

( удаляется с воинами).

 

Хор Друид.

Но избежит ли Норны мрачной

В долине смерти, одр твой брачной?!…

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ  ПЯТОЕ.

 

 

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.

(Лес;  лунная ночь. В отдаленьи стан Гуннов, освещенный торжественными огнями).

Гильдегунда, во глубине сцены, без панцыря и шлема, в брачном венке, спит под деревом. Девы стоят около нее.

 

Хор Дев

( поет).

Ярко сияйте прекрасные звезды;

Сон навевайте на очи невесты!

Смертным в отраду дан мирный покой,

Звезды сияют на тверди ночной,

Ласково душу манят к покою,

Спи  же, Царица, усталой душою!

 

Первая дева.

Который час?

Вторая дева.

Настанет скоро полночь.

 

Первая дева.

А Гильдегунда спит еще!

 

Вторая.

Еще

Спят духи мрака!

 

Первая

( указывая на ярко освещенный стан).

Яркие огни

Уже у Гуннов в стане зажжены.

 

Вторая.

И зажжены для страшного союза!

 

Хор Дев.

Царевна пробудилась!

 

Гильдегунда  (открыв глаза, говорит девам ласково, но слабым голосом).

Здесь вы, девы?

Скажите, долго ль, верные, спала я!

 

Первая дева.

С полдня, когда непостижимый старец

Прикосновеньем исцелил тебя,

До сей поры.

 

Гильдегунда ( взирая к небу).

Хвала благим богам!

 

Вторая.

Спокоен был твой сон?

 

Гильдегунда

(стараясь скрыть грустную улыбку).

Спокоен? — Нет!

 

Втора я.

О бедная!

 

Гильдегунда.

Все слышится кругом

Как будто стук секиры — а потом

Мне что-то тихо, сладко напевает

Как будто мать дитя свое качает,

Баюкает — но замолчим о том!

 

Первая дева.

Стан осветился брачными огнями;

И скоро за невестою, жених

Сюда придет — позволь одеждой брачной

Тебя облечь —

 

Гильдегунда.

Иль радостной невесты

Уж ожидает Вальтер?

 

Первая дева.

Что за речи!

Или забыла ты, что в эту ночь

Тебя Аттила наречет женою?

 

Гильдегунда (горестно восклицает).

О горе мне!

 

Вторая дева.

Не плачь!

 

Гильдегунда.

Хотя б могла

Я раз еще от сердца улыбнуться!

Нет! мука вечная живет в груди! —

 

Первая дева.

Пора, пора! Уж близок час союза.

 

Гильдегунда.

Союза!

( второй деве).

Дева добрая моя! —

Не правда ли — Аттила кровожаден

И строг — но добр?

 

Дева.

Он — муж!

 

Гильдегунда (пристально на нее смотрит).

Так, дева? строгий

Но честный муж? — твои черты знакомы

Моим очам — не ты ль сестра того,

Который в цвете жизни, из любви

Ко мне, погиб? — Не так ли? —

Что ж замолкла?

 

Вторая дева.

Он — был мне брат! —

 

Гильдегунда

(нежно но горестно ее обнимая).

О!

 

Первая дева.

Позабудь о крови!

Взгляни на звезды!..

( смотрит на небо и говорит боязливо).

Звезды уж померкли!

 

Гильдегунда.

Их нет — лишь месяц светитп с высоты,

Как в скрытом гробе обнаженный череп!

(говорит второй деве, безутешно рыдая, и склонясь головой на ее грудь).

Сестра!( вскрикнув, вдруг выпускает ее из объятий).

О горе! острием каким-то

Ты рану нанесла мне! что скрываешь

За поясом? что?

 

Вторая дева

(пришедшая в смятение, старается широким платьем своим закрыть топор).

Ничего!

 

Гильдегунда

(вынимает из-за пояса девы топор).

Топор!

 

Вторая дева

( с притворным хладнокровием).

Ношу его, чтобы рубишь дрова,

Когда горят огни сторожевые.

 

Гильдегунда

(рассматривая топор, говорит деве с возрастающим удивлением).

И в рукояти топора кинжал! —

И сам он, окровавлен!

 

Вторая дева.

Так — вчера

Я голубя убила.

 

Гильдегунда

(возвращая ей топор).

Много ж крови

В нем было! — Дай еще взглянуть. — Тут надпись,

Мне кажется.

 

Вторая дева

(тихо отклоняя Гильдегунду, снова взявшуюся за топор).

Так, — шутка!

 

Первая дева (Гильдегунде).

Поспешим;

Ты опоздаешь!

 

Гильдегунда ( бросив яростный взор).

Опоздаю?

(грозно, второй деве).

Надпись

Хочу прочесть!

(вырывает насильно из рук ее топор, и читает).

„Кровь Вальтера.“

Геенна,

Зовет! Он этим топором казнен?

(с яростью устремляется на вторую деву).

Ответствуй мне, иль умерщвлю тебя!

 

Вторая дева.

О боги — так!

 

Гильдегунда.

Ты где ж его взяла?

 

Вторая дева.

Увы! когда главу отсекли брату,

В смятеньи общем, я взяла топор

И берегу, как памятник кровавый

Обиды, предкам нашим нанесенной.

 

Хор Дев.

Горе! зачем ты его, злосчастная дева, хранила?

Новые отпрыски бедствий пойдут из кровавого корня!

Очи Царевны зажглися страшным геенны огнем! —

 

Гильдегунда

(обеими руками охватив топор).

Он мой! — Я с ним не разлучусь! — Идите!

 

Вторая дева.

Беги! — Сей брак грозит тебе злосчастьем.

 

Первая дева.

Щитами мы тебя заслоним,

Тебя безвредно проведем

Сквозь мрак ужасной этой ночи.

 

Гильдегунда.

Нет — поздно! —

 

Вторая дева..

О! беги от духа злого!

Невеста горя, не внимай ему!

 

Гильдегунда

(не сводя глаз с топора, с яростным, диким смехом).

Здесь кровь его! — готовят ложе там!

Песнь брачную вы, совы, мне запойте!

Вы, духи ада, вторя им, завойте!

 

Хор дев.

Кровь стынет в жилах!

 

Первая и Вторая девы.

Успокойся!

 

Гильдегунда

(подняв топор, устремляется на них).

Прочь!

(девы, объятые ужасом, удаляются).

 

Гильдегунда  (одна).

Вот кровь того,

Кого так страстно

Любила я.

Вот тот топор,

Топор Аттилы,

Которым юный

Был поражен!

Со мною Вальпер

Был обручен —

Рукой Аттилы

Он умерщвлен —

И я с убийцей

Спрягусь навек?

И я отрекуся

От клятвы, которой, в ужасную ночь

Внимали во мраке живущие духи?

Он пал за меня —

Невинную жертву

Кровавою тризной должна я почтить!

( с возрастающею яростью).

Уж чувствую в сердце

Всю ярость Геенны! —

Вы жадные крови, подземные духи,

Придите, сроднитесь с моею душой;

И мрака и меcти исполнитe сердце!

Ищу вас и жажду и свет я кляну!

( яростно озираясь).

Вы вняли моленью;

Затмилась луна!

(грозно, потрясая топором).

Аттила! — Слышишь ли призыв невесты?

 

(Входят: с одной стороны Елекон, несущий венец, и вожди Гуннов, с другой же Хор дев, из коих одна держит в руках багряницу Гильдегунды).

 

Гильдегунда

(при приближении их закрывает топор полой одежды, и стоит неподвижно, устремя перед собою взор).

 

Едекон (Гильдегунде).

Венец приносим мы Царице;

И брачный ждет ее алтарь.

 

Вождь Гуннов.

И ждет могущий Гуннов Царь.

 

Первая и вторая девы

(надевая багряницу на Гильдегунду).

И облекаем багряницей; —

Пойдем — полночный близок час.

 

Все Г унны.

Хвала и честь державной деве!

 

Гильдегунда

( бросив ужасный взор на скрываемый ею топор, тихо говорит).

Булат! Напейся лютой крови,

Аттиле в сердце погрузясь!

(удаляется. — за ней Гунны и девы).

 

 

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.

(Монастырская келья в Риме. В стороне столе, на котором распятие и горящая лампа)

 

 

Гонория (одна, в монашеском облаченьи).

Так вот моя отрада

И счастье и покой?

Печальная ограда

Воздвиглась предо мной!

Я для венца родилась,

Я жаждала любви,

И нет на мне короны,

Нет для меня любви!

День встретила Тосканскою Царицей

И встречу ночь затворницей, в темнице!

Одна — забыта —

(рыдает как дитя).

Господи! За что?

 

Лев ( входит и говорит ей).

Спаситель отрада,

Венец и покой.

Тебе он оградой,

Парит над тобой!

 

Гонория.

Ты, Отче? — Здесь? — Но поздно ты приходишь!

 

Лев.

Нет позднего, доколе смертный дышит.

 

Гонория.

Из стана Гуннов в этот час ночный?

 

Лев.

Я возвращаюсь в Рим, — и на пути

Борящихся со смертью, напитал

В последний раз Трапезою Святою,

И Божьим словом успокоил их.

 

Гонория.

Ты знаешь ли, как мать моя и брат

Со мною, беззащитной, поступили?

 

Лев.

Я знаю все — но сердце облегчи.

 

Гонория.

Уж багряницей облекли меня;

Уже на Римских площадях, глашатай

Етрурскою Царицею, меня

Провозглашал. — Вдруг, пронеслася весть,

Что, побежденный силой слов твоих,

От Римских стен Аттила отступает.

Тогда ко мне пришла Императрица,

Сняла с меня венец и багряницу

Обстригла кудри русые мои

И облекла печальною одеждой.

Потом, кинжал к груди моей приставя,

Ввела во храм и клятву произнесть

Заставила: и поклялася я

Жить девою, и от венца отречься! _

Она мне мать, но справедлива ль, Отче? —

 

Лев.

Дщерь! — Переполнилася чаша гнева,

И Рим погиб!

 

Гонория.

Погибну вместе с ним!

И от цветов душистых юной жизни

Навек должна я отказаться! —

 

Лев.

Нет! Насильно ты произносила клятву;

Но церковью и мной разрешена.

 

Гонория.

О! Отче! —

(опомнившись, остановливается).

Но —

 

Лев.

Желаешь ли того?

 

Гонория.

Но не на лоне ли любови вечной

Душа находит мир?

 

Лев.

Так, дочь моя!

 

Гонория.

Как сладок он! — Оставь его мне, Отче!

 

Лев.

И в монастырской келье хочешь жить?

 

Гонория.

Хочу.

 

Лев.

Свободен выбор твой?

 

Гонория.

Свободен!

 

Лев

( тихо, устремив прежде исполненные радостью очи на Гонорию, потом подъяв их к небу).

Ты истины лучом озарена,

Безгрешная страдалица — жена!

 

Гонория.

Путеводи, неопытною, мною!

 

Лев.

Дщерь Господа! Господь везде с тобою!

 

Гонория.

Могу ль еще — молиться за Аттилу?

 

Лев.

Молись сегодня за него, а завтрa —

К нему!

 

Гонория.

Оно, быть может, грех: но, Отче,

С какою бы я радостью его

Увидела!

 

Лев.

Вы свидитесь сегодня.

 

Гонория.

Так жестоко смеешься надо мной?

 

Лев.

Смеяться может только тот один,

Кто не знаком с отрадою сердечной! —

 

Гонория.

И так — могу? —

 

Лев.

За тем к тебе я послан! —

Его узрев, ты с ним возобновишь

Союз душевный; отречешься снова,

И будешь вечной, чистою любовью

К нему пылать.

 

Гонория.

Не постигаю, Отче!

 

Лев

(вынимает из под рясы одеяние пустынника).

Иди со мной! — От любопытных глаз

Укроет нас хитон анахорета.

Не многим лишь известный, тайный путь

Из Капитолия, под руслом Тибра

Нас приведет в Аттилин стан. — Идем;

В груди моей живущий, вещий дух,

Мне говорит: пора!

 

Гонория.

Я трепещу! А он — свершив свой подвиг, отдыхает! —

 

Лев.

Он — брачный пир теперь устроит.

 

Гонория.

Боже!

 

Лев.

Счастливая! в лучах зари вечерней

Ты сочеталась с Господом; а он —

В полночный час он сочетаться должен —

Но, Бог разит и исцеляет Бог!

 

Гонория.

А я —

 

Лев.

Ты брака в таинство святое

Должна вступить.

 

Гонория.

Я, Отче? с кем?

 

Лев.

С Аттилой.

 

Гонория.

Христа невесте сочетаться с смертным? —

Ужасно! — Старец! искуситель ты,

Иль демон злой?

 

Лев.

Во мне святая сила —

Но поспешим, доколе жив Аттила.

(схватив за руку Гонорию, увлекает ее; она за ним следует, как бы в беспамятстве).

 

 

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТИЕ.

(Внутренность Аттилина шатра, великолепно освещенного. Во глубине сцены, посредине, стоят, на возвышении Аттила и Гильдегунда, в царском одеяньи, с венцами на главах, за жертвенником, на котором горит огнь. Обок их: Ирнак, Едекон, Валамир, Вожди Гуннов и хоры Друид и Дев, с факелами в руках);

(Полночь).

 

 

Хор Друид и дев.

Невесте и Царю хвала!

Примите в горние чертоги,

Щедроподательные боги,

Жертв благовонный, сладкий пар;

И низпошлите новобрачным

И мир души, и счастье в дар.

 

Аттила (Друиду).

Дай брачный светоч!

 

(Друид подает ему незажженный факел).

 

Аттила

(громко и торжественно).

Гунны! я, ваш Царь,

Которого свободно вы избрали,

Хочу наречь супругою моей

Бургундскую Царевну Гильдегунду,

И верностью клянусь ей; и исполню

Я клятву ту!

Гильдегунда (мрачно улыбаясь).

И я ее исполню!

 

Аттила.

И в знак того сей брачный светоч  я

Воспламеняю жертвенным огнем,

В свидетели бессмертных призывая!

(зажигает светоч, и подымает его к верху; — он угасает).

 

Народ

(с ужасом).

О ужас! Светоч тухнет!

 

Аттила

(зажегши снова, подымает к верху)

Вот, смотрите: Пылает вновь.

(светильник опять потухает).

 

Народ.

(с возрастающим ужасом).

Потух опять! О горе!

 

Едекон

(повергается на колена пред  Аттилой).

Царь! Ледяной, железною рукою

Невольный ужас душу оковал! —

О! откажись от гибельного брака! —

 

Аттила.

Ты бредишь, слабый, добродушный старец!

 

Едекон.

Иль хоть до дня другого отложи! —

 

Первый Друид (Аттиле).

Остановись! — Закланные тельцы

Кровавое предсказывают горе!

 

Аттила.

Ужель меня, как робкую жену,

Мечта пустая трепетать заставит?

Зажги наш брачный светоч, Гильдегунда!

(подает ей светоч).

Богам угодны жертвы от жены.

 

Гильдегунда

(зажигает светоч, и подняв его, говорит мрачно и торжественно).

В полночный час вам мной он посвящен!

 

Аттила.

Пылает ярко он! — Я твой!

(обнимает Гильдегунду).

 

Гильдегунда

(отдав факел девам своим, заключает Аттилу в объятия).

Ты мой!

 

Аттила и Гильдегунда (приближаются к жертвеннику).

 

 

Ирнак (торопливо вбегает).

 

Ирнак (Аттиле).

Отец! На небе страшное явленье:

Как надвое переломленный бич,

Оно пылает! Посреди ж кровавый

Лик мертвеца, как матери лицо,

Когда она в последний раз заснула.

 

Аттила (указывая на Гильдегунду).

Вот мать тебе, вот Оспиру!

 

Ирнак.

И стон

И вопль! как будто стая сов несется

В полночный час, при завываньях ветра.

 

Хор Друид.

Горе нам, горе! в час ночи унылый,

Мчатся над нами адские силы!

Карой бич может переступных настичь,

Рок же сильнее; он сломит и бич!

Горем заплатит за гордость Аттилы!

 

Аттила.

(Друидам и народу).

Явления и завыванья ветра

Я презираю! Здесь

(указывая на грудь).

Моя судьба!

Она во мне, и недоступна бурям! —

— Я сам бич Рима преломил; вот все! —

Забудем же видения пустые!

Идите! Я, с любимою женой

Хочу остаться. — Завтра — в Византию!

(отведя в сторону Едекона, в полголоса говорит ему).

Спи, добрый старец, безмятeжным сном!

Не сердишься? —

 

Едекон.

А ты покоен?

 

Аттила.

Так!

 

Едекон.

И нет в тебе предчувствия?

 

Аттила.

Одним лишь

Предчувствием исполнена душа,

Как в утро то, когда мой первый бой

Венчал меня победою и царским

Венцем! — И мнится, кто-то говорит

Что мне готова пальма торжества!

 

Едекон

(углубленный в мысли).

Прости!

(уходит).

 

Одоакр (вбежав, Атттле).

Царь! Римлян новое злодейство!

Беглец из их рядов приносит весть,

Что Гунны пленные умерщвлены, —

Гонория в темнице! —

 

Аттила.

Быпь не может!

 

Одоакр.

Он видел сам.

 

Аттила.

Беглец — всегдашний лжец! —

Отправить в Рим гонцов — и если правда,

Тогда —

(исторгнув меч  Одена из рук воина).

Оденов меч я в сердце Рима

Вонжу, как здесь его вонзаю в землю

(ударяет мечом в землю — меч преломляется).

 

Гунны.

Меч преломлен! Оденов меч! — о горе!

 

Аттила.

(громко и величественно).

Сам Бог за нас! — пак сокрушу я Рим!

 

Одоакр.

Отдай мне меч! конец переломился,

Но цело острие. — Я с ним пойду

На Римлян.

 

Аттила ( с грустным предчувствием устремив на него взоры).

Ты? — Возьми его, бесстрашный

Питомец мой!

(отдавая ему меч)!

Прости!

 

Одоакр

(уже удалявшийся, возвращается).

Мой вождь, Мой Царь!

Еще одно прощальное лобзанье!

(пламенно обнимает Аттилу).

 

Аттила (ульбаясь).

И ты мечтатель?

 

Одоакр (умиленный).

Довершу ли я

Тобой, могущий, начатое дело?

 

Аттила (величественно).

Так, Одoакр!

 

Одoакр.

Мы расстаемся?

 

Аттила.

Да!

 

(Одoакр, растроганный, удаляется; прочие также уходят, так что остается только Аттила,

Ирнак и Гильдегунда).

 

Аттила (погруженный в мысли).

Рим изменил! И так, кроваво кончить

Кроваво мною начатое дело,

Я принужден? Печален мой призыв! —

Зачем же смертный, порожденье света,

Не может вдруг владеть мечом и пальмой,

А должен пальмой иль мечом владеть?

Как тяжко на сердце лежит сей выбор,

Но поздно! — Если б прежде я размыслил,

То не вступил бы на кровавый путь,

Но мирно управлял моим народом!

Теперь уж поздно! — сам себя в темницу

Я добровольно заключил, и узы

На мне, как на Гонории, гремят. —

Но для чего ж припоминаю вечно

Я имя девы, недоступной мне?

( тяжко вздохнув).

Гонория, теперь уж поздно, поздно!

(бросается на скамью, стоящую в глубине сцены; потом говорит Гильдегунде громко и ласково).

Приди ко мне, любимая жена!

Я замечтался — пробуди меня!

 

( заметив, что Гильдегунда, во время его мечтаний, потушила в шатре все, до последней, свечи).

 

Зачем же тушишь брачные огни?

 

Гильдегунда

(приближась к нему, мрачно улыбается).

Лишь в мраке ночи, молчаливо — страшном,

Мне хорошо, покойно! —

 

Аттила.

Ты страшна

И молчалива — но верна мне. Цели

Достигла ты. — Развеселись, жена!

 

Гильдегунда.

Достигла цели?

 

Аттила

( увидев сидящего в углу и плачущего Иpнака).

Спишь ты, мой Ирнак?

(Ирнак подходит к нему).

Ты плачешь? Вы безумием своим

И на меня навеяли тоску!

Спой песню; пусть в груди моей проснется,

Дитя веселья, мусикийских звуков

Согласие!

 

Ирнак (рыдая).

Отец! — Не стану петь!

 

Аттила.

Спой в заключенье радостного дня

На сон грядущий — и заснем.

 

Гильдегунда

(стремив на него ужасный взор, говорит тихо).

Но все ли?

 

Ирнак

(идет в глубину шатра, берет арфу, и подошед к Аттиле, поет).

Орлу, сова ночной порой

Поет: Орел! со мной! со мной!

И говорит сове орел:

Нет! не лететь с тобою мне; —

Полет твой к солнцу, мой к луне! —

Засни; засни, засни, орел!

 

Гильдегунда.

Не так! Дай арфу!

(вырывает ее из рук Ирнака).

Спать иди, Ирнак!

(мрачно и значительно).

И я приду.

 

Ирнак

(прильнув к неподвижно сидящему на скамье Аттиле).

А ты?

 

Аттила.

Приду и я!

 

Ирнак

(отойдя несколько шагов, останавливается, и говорит Аттиле потрясающим душу голосом).

Спать?

 

Аттила

(полный грустного предчувствия, подымая взор к небесам).

Спать, дитя!

(Ирнак уходит из шатра).

 

Гильдегунда

( не выпуская из рук арфы, говорит Аттиле с ужасающею веселостью).

Послушай: я теперь

Спою тебе на сон грядущий песню —

Она так сладко усыпит тебя!

 

(Аттила преодолевая сон, улыбается).

 

(Гильдегунда поет сопровождая голос звуками арфы, и не сводя с Аттилы мрачно-радостных

взоров).

 

Сова поет ночной порой:

Со мной со мной, мой коршун злой!

А он в ответ: лечу с тобой!

И в ад он полетел с совой!

Засни, засни, ты коршун мой!

(увидев, что Аттила, в продолжение ее песни заснул, говорит в полголоса, с адской улыбкой).

Он убаюкан песнею моей! —

Придите ж мне на помощь, духи мрака!

(ставит потихоньку арфу в сторону, потом извлекает из под одежды топор, и потрясая им, удаляется в конец шатра).

 

Лев и Гонория. Лицо ее завешено густым покрывалом; они входят в шатер боковой дверью.

 

Лев

(заступив дорогу удаляющейся Гильдегунде, грозно ей говорит).

Куда, дщерь зла?

 

Гильдегунда ( дико смеясь).

Обманщик престарелый!

Ты здесь опять?

 

Лев.

Жена! в последний раз

Внемли небесной благодати гласу,

Спаси себя от вечных мук!

 

Гильдегунда

(подняв на него топор).

Оставь,

Оставь меня!

 

Лев

(удаляясь от нее, медленно и спокойно).

И Бог тебя оставил!

 

Гильдегунда

(после краткого молчания, яростно говорит).

Свободна я! — я ваша, духи мрака! —

(обнажив меч, выходит из шатра).

 

Лев.

Она спешит во сретение гнева —

Добычей аду предается дева!

(подъяв к верху очи).

Ты, Господи, перунами одет;

Благоговея, пред тобой трепещем. —

Теперь, приступим к совершенью дела!

(Гонории).

Чтó, дева, мне обещано тобой?

 

Гонория (до сих пор неподвижно стоявшая, говорит трепеща).

Скрываться пред Аттилой.

 

Лев.

Будь же слову

Верна; когда ж почувствуешь, что сердце

В груди твоей на части сокрушилось,

Знай: для него блаженство настает!

— Иди со мною, дщерь моя! —

 

(удаляется с ней во глубину шатра, и приближается к спящему Аттиле).

 

Гонория

(увидав его, радостно восклицает).

О Боже!

(отведенная в сторону Львом, остается против того места, где спит Аттила, погружена в сладкое забвение, — Лев становится между ею и Аттилой, так что сей не видит ее в продолжение следующего разговора).

 

Лев

(приближась к Аттиле, и взяв его за руку)

Аттила!

 

Аттила

(полупробуженный).

Кто меня зовет? —

 

Лев.

Твой друг!

 

Аттила ( пробудясь, и вперив очи в Льва).

Но что же ты?

 

Лев.

Ничто!

 

Аттила.

А имя?

 

Лев.

Прах!

 

Аттила.

Откуд аж, дивный, ты ко мне приходишь?

 

Лев.

Я послан от того, к кому отходишь.

 

Аттила (вскочив со скамьи).

Ты старец Римский!

 

Лев.

Умолчи о Риме!

Сближается твой вожделенный час.

 

Аттила

Что? —

 

Ле в.

Гильдегунду умертви!

 

Аттила.

Жену? —

Безумствуешь!

 

Лев.

Убив ее, спасешь! —

Но поспеши; — еще одно мгновенье,

И будет поздно.

 

Аттила.

Умертвить ее,

Которая спасла меня от смерти? —

Нет, нет!

 

Лев.

Аттила, умертви ее!

Мгновения изчислены; теперь

Для ней уж поздно; так спасай себя —

Убив ее!

 

Аттила (в сильном негодовании).

Ты лжешь!

 

Лев.

Смотри мне в очи,

Читай в них правду. —

(Аттила смотрит ему в очи, и содрогается).

 

Лев.

Умертви ее!

 

Аттила.

Хотя б я в них и истину читал:

Не совершу убийства! Гильдегунде

Спасением моим обязан я.

Злосчастие меня постигнуть может,

Несправедлив не буду никогда!

 

Гонория

(изъявляя тяжкую, душевную борьбу, повергается пред Аттилой, не снимая покрова с лица).

О! умертви!

 

Аттила

(Льву, указывая на Гонорию).

Кто сей?

 

Лев.

Анахорет!

( приподняв Гонорию, ставит ее на прежнее место).

Дщерь, не забудь произнесенной клятвы!

 

Гонория

(душевно страдая).

О!

 

Лев.

Поразить ее не хочешь?

 

Аттила.

Нет!

 

Лев.

Так возвещу тебе твое спасенье!

Ты устоял в тяжелом искушеньи,

Тебе награда, вечная любовь!

Что избрал ты в последнее мгновенье,

Тобой реками пролитую кровь

Пред Господом всезрящим искупает,

И славою чело твое венчает.

 

Аттила

(радостно как бы вновь возрожденный).

Что сталося со мной? — Не правда ль, старец;

Злосчастье мне не угрожает!

 

Лев.

Так!

 

Аттила.

Душа спокойна и ясна,

И жизни грудь моя полна.

 

Лев.

Но мера бытия земного

Исполнилась, и ты падешь.

 

Аттила.

Со славой, в битве?

 

Лев.

Острый нож

Рука предателя готова

Уже на грудь твою занесть.

 

Аттила

( горестно улыбнувшись).

Так вот возмездие!

 

Лев.

Постигнет

Тебя Бургундской девы месть.

Ты узел тот рассек на двое,

Который сам Господь связал.

 

Аттила.

Сбылось, сбылось ты, роковое

Предчувствие!

 

Лев.

Не трепещи.

 

Аттила (вдохновенно).

Нет! Новым светом озарились очи;

Паду, но мужи доблие возстанут,

Возвысятся из праха моего.

Пал древний Рим, погрязший в преступленьях,

Но чрез меня Рим новый процветет!

И будет жить святая в Бога вера

В преданиях, и песнях, и сердцах;

И новою любовью их согреет

И вознесет в Создателю миров!

 

Гильдегунда

(зовет из-за занавеса, опущенного в глубине шатра).

Аттила!

 

Аттила.

Кто зовет меня?

 

Лев.

Твой рок!

(совлекает с Гонории покрывало, и быстро подводит ее к Аттиле).

Теперь взгляните друг на друга! —

 

Аттила и Гонория

(повергаются друг другу в объятия).

Очам души моей знакомы

Твои черты!

 

Лев

(взирает на них с умилением; потом, воздев к небесам руки).

Рассеян мрак! Зажглися звезды в небесах! —

И настает соединенье! —

(Аттиле, указывая на Гонорию).

Ее ты знаешь?

 

Аттила (радостно).

Смерть  она!

 

Лев

(Гонории, указывая на Аттилу).

Он, дева, кто?

 

Гонория (восхищенная).

Моя заря!

 

Лев

(становится между ними и соединяет их руки).

Соединитесь неразрывно

На лоне Вечного Царя!

 

Аттила

(упоенный восторгом, не сводя очей с Гонории).

Так! истину пропел мне вещий бард:

Тобой теперь я вызван к новой жизни!

 

Гонория.

В Христовой вере истинная жизнь»!

 

Лев (Аттиле).

Се для тебя пробил призывный час,

(Гонорие).

Он с бренною землею расстается. —

 

Гонория.

И к небесам во мне он вознесется!

 

Лев ( подняв очи к небу).

Ты, Ты всему источник!

 

Гонория

(также, простирая одну руку к Аттиле, другую прижимая к сердцу).

И конец.

 

Лев и Гонория

(удаляются во глубину шатра, и повергаются на колена, он с правой, она с левой стороны; потом, воздев руки к небесам, остаются в сем положении во все продолжение следующей сцены).

Хвала Тебе!

 

Гильдегунда

(приподняв заднюю полу шатра, входит, держа в правой руке окровавленный топор, левой же неся зарезанного Ирнака, и громко восклицает).

Аттила, — твой Ирнак!

 

Аттила

(до сих пор с благоговением смотревший на молящихся, услышав слова, произнесенные Гильдегундой, устремляется к ней и обнимает тело мертвого сына).

О Боги!

 

Гильдегунда

(в это самое мгновение поражает Аттилу топором в грудь, и произносит ужасным голосом).

Я его убила, я! —

И вот топор, под коим пал мой Вальтер!

 

Аттила

(падает на труп сына, и с кроткой улыбкой на устах, говорит тихим, умирающим голосом).

Душе моей повеяла отрада! —

Гонория — к тебе! —

 

Лев и Гонория

(на коленах, с подъятыми к небу взорами и руками). Хвала! хвала!

 

(Вбегают Друиды и Бургундские девы с факелами в руках, и изъявляя ужас, окружают тела Аттилы и Ирнака и Гильдегунду, стоящую в окровавленной одежде, в мрачном, холодном отчаяньи).

 

Хор Друид.

Горе нам! Царь умерщвлен!

Горе нам! Бич сокрушен,

Грозивший преступному миру!

 

Хор дев.

Горе тебе, дева зла!

Радостно адская мгла

Осклабилась брачному пиру!

 

Одоакр, вожди Гуннов и воины поспешно входят.

 

Одоакр.

Кто умерщвлен!

 

Друиды и девы

(с воплем).

Аттила!

 

Одоакр

(повергается на его труп).

Отец!

 

Хор Друид и Дев.

Горе! Начатое кровью, кровью должно довершиться!

 

Одоакр.

Чьей злобною рукой он поражен?

 

Гильдегунда

(громко, яростно).

Моей!

 

Гунны (изъявляя ужас).

Рукой его жены!

(устремляются на нее с обнаженными метами).

 

Одоакр

(заслонив Гильдегунду).

Возьмитe

Чудовище, и медленным огнем

Ее истнив, в страданьях умертвите!

 

Гильдегунда.

Я презираю огнь твой! — Есть иный,

Во мне живущий! — Силы ада! К вам!

( закалывается).

 

( Лев, стоявший на коленях в глубине сцены, встает при последних словах Гильдегунды, подходит к ней в то самое мгновенье как она закалывается, и становится между ею и Гуннами, до сих пор его не заметившими).

 

Вожди и Воины.

Таинственный, непостижимый старец!

 

Хор Друид.

Не прикасайтесь к дивному!

 

Хор  Дев.

Лучами

Окружена, глава его сияет.

 

Лев

( не обращая внимания на присутствующих, приближается к Гильдегунде, лежащей подле трупа Аттилы, говорит умирающе важным, кротким голосом).

Еще ль любим тобою Вальтер твой?

 

Гильдегунда

( в судорожных движеньях, скрежеща зубами, вперяет взор в Льва).

Будь проклят он, и ты, свет дневный!

 

Лев

(прикасается к ее телу).

Сокройтеся в гeенну, духи мрака!

(Гильдегунда тяжело дышит, как бы освободясь от тяжелого бремени, приподымает голову, и вновь опускает ее, изнуренная и слабая).

 

Лев ( наклонясь к умирающей).

Ты любишь ли его?

 

Гильдегунда

(кротким, едва внятным голосом).

Люблю — и буду вечно Его любить! —

 

Лев.

Отиди ж к мукам ада! Любовь и там страдающим отрада!

(Гильдегунда еще раз дружелюбно ему улыбается и умирает).

 

Гунны.

Чудовище не дышит! I

 

Лев

(закрыв глаза Аттиле и Гильдегунде).

Всемогущий! Хвала тебе!

 

Одоакр

(увидя мертвого Ирнака, ужасается).

Ирнак! — И он убит!

 

Гунны

(подымают Одоaкра на щите, и восклицают).

Да здравствует Царь Гуннов, Одoакр!

 

Одоакр

(громко и величественно).

Так, я ваш Царь! и что великий начал,

То довершу! За мною, Гунны, в Рим!

Там тень его с собою примирим!

(Воины, радостно восклицая, уносят его на щите).

 

Лев

(указывая на Одоaкра, обращается к Гонории, все еще молящейся на коленах; она к нему приближается).

И стены Рима он низвергнет в прах;

Аттилы ж имя будет жить в веках!

Теперь, иди в смиренную обитель;

Я возвращусь пасти моих овец, —

Из битвы кто изшел, как победитель,

Тому готов торжественный венец!

(удаляется с Гонорией).

 

Хоры Друид и Дев

( опрокинув факелы, подходят к авансцене).

О Горе! горе!

( Лучезарное облако, спустившись, покрывает глубину сцены).

 

Хор незримых духов

(поет из облака, сопровождаемый звуками арф).

Хвала Тебе!

 

Хор Друид и Дев.

Меч поразил их!

 

Хор незримых духов.

Хвала Тебе!

 

Хор  Друид и Дев.

Кто смертных карает, тот рано иль поздно

Изведает горе и кару небес!

 

Хор незримых духов.

( поет).

Хвала Тебе, хвала Тебе, хвала!