Герман и Доротея (отрывок из поэмы)

Из поэмы «Герман и Доротея.»

 

 

Обручение.

 

 

В третий раз подходила старушка к столу, за которым

С мужем ея сидели два друга: пастор и аптекарь;

В третий раз речь заводила она об опасностях

В темную ночь, о том что гроза приближалась, что многое

Может случиться дорогой, в столь безпокойное время.

Сына старушка ждала и с ним его милую гостью,

Ту, которую он в невесты себе предназначил.

— Полно! старик возразил, ты только тоску нам наводишь;

Разве не видишь, мы сами ждем не дождемся развязки. —

К этому, с тонким намеком, почтенный аптекарь примолвил:

—Вот, в такую минуту, всегда отца покойнаго

Я вспоминаю, — царство ему небесное, — с корнем

Он уничтожил во мне несчастный порок нетерпенья;

Чтоб ни случилось со мной, какой ни представился-б случай,

Я, как мудрец, преспокойно теперь конца дожидаюсь.

—Это не так-то легко, пастор возразил. Разскажите,

Чтó за кунштик; дело не в шутку внимания стоит. —

— Я еще мальчиком был, тот продолжал, и в какой-то

Праздник, вместе с другими детьми, с большим нетерпеньем

Ждал, чтоб линейка скорее за нами приехала. В липовой

Роще назначено было большое гулянье; на месте

Мне не сиделось; то в окна стучал я, то в двери ломился;

Руки с досады чесались; я по столам барабанил;

Все напрасно; плакать сбирался я. Смотря на это,

Долго молчал мой отец, но не выдержал после, тихонько

Взял меня за руку и подошедши к окну: «Сын мой,

Видишь-ли ты, он сказал, эту дверь, что ведет в мастерскую:

Завтра утром ее гробовщик-хозяин отворит;

Доски, пила и резец по-вчерашнему придут в движенье,

И до позднего вечера стук молотка не умолкнет;

Но не забудь же, что утро придет, когда он с своими

Мастеровыми сберется, чтоб дом тебе приготовить

Дом, который тебя навсегда терпенью научит.»

Живо мне тотчас представилось все, как-будто на деле;

Слышал визжанье пилы, видел как стружки летели,

Как разводили и лак и черную краску на масле:

С этой минуты стал я другой человек; и стоит

Только подумать о смерти, я успокоюсь в минуту. —

— Смерти образ печальный, пастор отвечал и улыбаясь,

Доброму только залог воздаянья в будущей жизни;

Мудрому — пристань надежная, важный предмет размышленья.

И, признаюсь, проповедник примолвил, по мне не совсем-то

Сделал отец хорошо, смертью сына стращая:

Счастлив старик, если он, радуясь вчуже младенцу,

Жизнью двойною живет, конца не видя в потомстве;

Юноша должен быт рад при виде маститого старца,

Как исполненью надежд, ему предназначенных в жизни;

Оба должны быть довольны, чтоб цели Творца достигая,

Жизнью венчалася жизнь и надеждою смерть улыбалась. —

В это время, дверь растворилась; чета молодая

Вместе вошла; удивились и гости и сами родители

Стройному виду невесты, ростом и гибкостью стана

Схожей с своим женихом; так — что и дверь показалась

Меньше, когда они поступью ровной коснулись порога.

Герман в немногих словах Доротею представил родителям:

— Вот та самая девушка, он им сказал, о которой

Я говорил; прошу вас, примите ее благосклонно;

В доме будет она, я уверен, хорошей помощницей;

Матушка, можете тотчас ее расспросить о хозяйстве,

Чтоб убедиться вполне, что она вашей ласки достойна. —

Живо, вслед за этим, он обратился к пастору,

И, отводя к стороне, ему говорил: помогите,

Муж почтенный, мне развязать этот узел; боюся

Сам за себя; она своего положенья не знает;

Я нанимал Доротею прислужницей в дом, не решился

Тотчас же руку ей предложить, опасаясь отказу;

Мучит меня неизвестность; прошу же, скорее

Участь решите мою; будьте посредником нашим. —

Но не успел духовник обратиться к собранью, как что-то

Вправду неловкое вышло; в недоуменьи стояла

Добрая девушка; нежное сердце ее омрачилось

Странною речью отца. Он, по старинной привычке,

Шуткою встретил вошедших. Вот, улыбаясь, он молвил,

Вижу теперь, что действительно вкус не дурен и у сына;

Видно, пошел по отцу; из всего околотка я лучшую

Выбрал невесту себе; молодец же и Герман; задуматься,

Знать, не заставил тебя; ты кажется скоро решилась? —

Герман дослышал только последнее слово; в смущеньи,

Ждал он ответа; как вдруг тишина водворилась:

Шутка не кстати пришлась; шутку приняв за насмешку,

Девушка тяжко обиделась, по-уши вся покраснела,

И, не скрывая досады, молвила горькое слово:

— К этакой встречи, признаться, я не была приготовлена;

Знаю, с кем говорю; знаю, что муж образованный

Лучше меня понимает, как надлежит обращаться

В свете с людьми; но кажется, все это мне не мешает

цену знать и себе. Конечно, бедна я, и этот

Маленький узел — все достоянье мое; но покуда

Совесть моя спокойна; добрая воля и руки

Есть у меня, не дамся в обиду; но вы извините,

Если, при всем уваженьи, должна я невольно подумать,

Что сострадания вы не имеете к бедным; иначе

Вы-б не решились встретить меня оскорбительным словом. —

Герман не знал что начать. Напрасно мигал он пастору,

Чтоб объяснился скорей. Тот рассудил, что такие

Случаи редки, что только в минуты сердечных движений

Можно узнать человека, характер его и привычки;

Вот по какому расчету, пастор, с дальновидной уловкой,

Прервал речь Доротеи своим испытующим словом:

— Девушка, ты вероятно, прощаясь с любезной отчизной,

Мало обдумала все затрудненья, препятствия, к коим

Должен быть всякий готов, кто идет в иноземную службу;

Служба нас обязует на многое; вымолвить слово

Очень легко; да трудно, да надобно свято исполнит

Данное; может быть ты полагаешь, обязанность

Только в том состоит, чтобы во-время дело исполнить,

Нет; настоящая служба, как сметливость вернаго друга

В крайности, требует верных услуг и безропотной жертвы;

Все заключает она, чем держится в доме порядок:

Первым делом слуги должна быть готовность покорная,

Если бы даже его и безвинно бранили; запальчивость

свойственна только тому, кто в доме глава; он важнейшим

Занят; ему извинительно смело обидное слово;

Трудно, а должно ему покориться. Минутную прихоть,

Если он сам с собою в разладе; ропот хозяйки,

Если не в духе она; своевольство детей и напрасные

Пени, вот чтó трудно сносить; да в это же время

То исполнять, чтó велят. Но кажется, ты неспособна

Или не хочешь принять на себя столь трудного дела;

Иначе — б ты обижаться не стала за каждое слово:

Чем старику и потешить себя, как не шуткой; худого

Нет еще в том, что девушку дразнят невестой. —

Так говорил духовник; его увещанья глубоко

В нежную душу запали; вспыхнула кроткая девушка,

Чувство пробилось наружу, грудь поднялась и со вздохом

Тяжким она, заливаясь слезами, сказала: правду,

Правду вы говорите; ваши слова справедливы,

Муж благородный! но ах, не всегда-то разумное слово

Пользу приносит; не знает иной, хоть и добрую

Душу имеет, как оскорбительна правда такая,

Как оскорбительна шутка тому, у которого сердце

Горем запугано так, что и доброму слову не верится…

Вам хорошо; вы довольны и счастливы; вам, разумеется,

Шутка смешна; но больного и порох малейший тревожит…

Впрочем, правда и то: к лучшему, чтоб ни случилось!

В доме же я не останусь и вас никогда не увижу;

Богу угодно, чтоб я возвратилась к несчастным, так стало,

Все могу вам сказать; решаюсь признаться теперь же

В том чтó, может быть, после всю жизнь меня бы терзало.

Знайте же, слово родителя мне показалось обидным,

Не от того чтоб крутого я нрава была, чтобы в сердце

Кротости я не питала, ах нет; от того, что действительно

Тронул меня сыновний поступок; впервые отрадное

Чувство проснулось в душе, когда с молодым господином

Встретились мы на дороге. Как некий ангел хранитель,

Он нам явился, и щедрой рукою бальзам       утешенья

Пролил в сердца. Ведь я же его приношенья делила,

Между несчастными, стало быть, знаю им цену.

В это мгновенье, невольная мысль мне в душу запала,

Мысль о невесте его; я втайне себя вопрошала:

Кто ж бы могла быть подругой его добродетельной жизни?

После-ж, как мы у колодца случайно сошлись, мне казалось,

Будто один из посланных свыше стоял предо мною,

И на его предложенье тотчас же я согласилась;

Словно мне кто-то сказал: тебе улыбается счастье!

Если ж, как вам обещала, должна я во всем признаваться,

Вот что дорóгой сюда мне тихо шепнула надежда:

Может быть, Бог наградит твое христианское дело,

Если трудом постоянным, терпеньем и доброю волей

Некогда в доме с любовью заслужишь к себе уваженье,

Станешь опорой его, — надежда тебя не обманет!

Вижу теперь заблужденье, вижу ошибку и знаю,

Сколь велико расстоянье богатой невесты от бедной.

Ну, что сказано мною, того уж назад не воротишь;

Мне же пора; простите; меня ни что не удержит

В доме, где я со стыдом, призналась в моих заблужденьях. —

Так говоря, Доротея, свой узелок завязала,

И, уходя, — простите, — еще раз она повторила.

Но не успела дойти до дверей, как старушка руками

Крепко ее обхватила, и с видом тревожной печали,

— Чтó это значит, спросила она, чтó это значит?

Я полюбила тебя, я век не расстанусь с тобою! —

Доброе слово старушки отец перебил недовольный;

Он, как и все старики, был нрава немножко крутого,

Оханий женских и слез он не терпел, и поэтому

С видом суровым сказал: к чему объясненья, где можно

Словом одним порешить? Собою играть не позволю;

Сами кончайте, как знаете; я же, слуга ваш покорный,

Спать отправляюсь. — Старик осердчал не на шутку, и только

В комнатку выйти хотел, где лет уже тридцать стояло

Брачное ложе его, и где по старинной привычке,

После обеда любил отдохнуть, — как встревоженный Герман,

За руку взяв старика, сказал: не сердитесь родитель,

Я лишь причиной всему; не сердитесь, — а сам обратившись

Снова к пастору, — вам я доверил движения сердца,

Вам поручил объясниться, за чем же стороннею речью

Вы уклонились от дела? — спросил с укоризною Герман.

—Я уклонился от дела, пастор отвечал, чтобы сами

Легче могли объясниться. Какое бы средство вернее

Вызвать могло на признанье такое прекрасное сердце?

Очередь ваша теперь, говорите! — И Герман, который

Все это время стоял словно на угольях, выступил

И, подходя к Доротее,–не кайся, сказал он, не кайся;

Ты не ошиблась во мне; поверь, я испытывал тоже,

Чтó испытала и ты, в первую встречу со мною;

Руку тебе предложить было желанье, но робость

Мной овладела, когда мы с тобою сошлись у колодца;

Помнишь, когда ты нагнулась, в воде отражалося небо,

И на лазури его лицами мы повстречались…

Ах, Доротея, тогда, взглядом твоим очарован,

Я не решился с небес вызвать на землю твой образ;

Замерло слово любви, при мысли утратить блаженство,

Если бы в сердце твоем я не нашел отголоска:

Мысль увидеть тебя, под одною домашнею кровлей,

Мысль снискать твою дружбу, мне показалась вернее;

Вот что решило меня вызвать тебя на служенье;

Но неожиданно ты мужество мне возвращаешь,

Ты признаешься в любви… жаланная, будь мне женою! —

— Буду, — не помня себя, отвечала ему Доротея,

— Вечно твоя! — повторила, и пала в объятия друга…

В это время пастор все объяснил предстоящим.

Но Доротея, лишь только опомнилась, — первым движеньем

Было к отцу подойти. Робко пред ним наклонилась

С видом покорным она, и невольные слезы скрывая,

Голосом тихо-дрожащим, — простите, сказала, простите;

Дважды я виновата пред вами; сперва с огорченья

Плакала я, а теперь не могу не заплакать от счастья…

Так говорила она, и почтительно руку целуя,

Первая эта вина, сказала, да будет последней! —

Добрый, хотя и упрямый, старик ее ласково обнял,

— Будь мне утехой, — сказал, и передал в руки старушки;

Крепко оне обнялись, и глядя на них прослезились

Купно все предстоящие, в том же числе и аптекарь.

Вот наступила минута, в которую с важностью должной

Им проповедник сказал: и так да свершится еще раз

Богу угодный союз и да будет во всем он подобен

Прежнему. — Тут старики, сняв свои брачные кольца,

Подали их проповеднику; он же сказал: подойдите;

Герман любит тебя; ты говоришь что взаимное

Чувство питаешь к нему; и так, Благодать призывая

Свыше на вас; при свидетеле-друге, с согласья родителей,

Дети, именем Господа Бога, вас обручаю. —