Из письма К. Н. Леонтьеву

 

 

«Литературное наследство», том 86

М., «Наука», 1973

 

 

Что вы за мастер, многоуважаемый Константин Николаевич! Прочел я ваши статьи о Каткове и по поводу речи Достоевского¹ — и восхитился просто. Comme c’est fouille {Как это тщательно обработано (франц.).}, как глубоко проникнуто всегда, выворочено и выставлено на свет — ярко, выпукло, убедительно! Достоевский, если только больное самолюбие его не запорошит ему глаз, принужден будет сознаться, что вы глубже его способны проникнуть в суть предмета, это христианское разумение ваше и чище, и плодотворнее его расплывчатой любви, так как оно расцветает на чисто евангельской почве, не обещая немыслимых плодов в нашей долине слез, а указывая на возможность их лишь в небесных садах Если бы я сегодня выиграл 200 000, я тотчас же распорядился бы насчет моих похорон, так как увидел бы в этом знамение о ближайшей своей кончине. Столь сильно уверен я, что за каждый проблеск того, что человек называет счастием, он должен платить самою тяжкою ценой,— а следовательно, что оно ему неприсуще, что он не имеет на него права, пока он облечен плотью земною. Ваше строгое, не допускающее компромиссов Достоевского и западных его собратьев поведание этой истины, «реальной» истины, как вы очень хорошо выразились, затронуло меня поэтому глубоко сочувственно и заставило писать к вам. Да, вечное стремление к «гармонии» и невозможность найти ее, «поэтическое, живое согласование светлых цветов с темными — и больше ничего» — вот жизнь и единственно реальный закон жизни! Вы тысячу раз правы!..²

 

Автограф. ГЛМ.ОФ.4982.1.

 

¹ В газете «Варшавский дневник», NoNo 162, 169 а 173, 29 июля, 7 и 12 августа 1880 г. напечатаны три статьи К. Н. Леонтьева: «О всемирной любви. Речь Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике». См. о них подробнее в комментариях к «Письмам», IV, стр. 433—434 и «Лит. наследство», т. 83, стр. 74—75, 107 и 122.

² Об этом письме Маркевича см. в предисловии к [настоящей публикации, стр. 356.