Стихотворения

Автор: Ободовский Платон Григорьевич

СѢВЕРНЫЕ

цвѣты

на 1826 годъ,

СОБРАННЫЕ

Барономъ Дельвигомъ.

ИЗДАНЫ

Иваномъ Слёнинымъ.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГѢ,

у книгопродавца Ивана Слёнина.

  

   Персидскій романсъ. (Изъ повѣсти: Орсанъ и Леила).

   Отрывки изъ Персидской повѣсти Орсанъ и Леила.

  

  

             ПЕРСИДСКІЙ РОМАНСЪ.

             (Изъ повѣсти: Орсанъ и Леила).

  

             Я жду тебя и не дождуся:

             Нейдешь, нейдешь подь склонъ оливъ;

             Ты мраченъ, грустенъ, молчаливъ;

             Я въ ожиданіи томлюся,

  

                       * * *

  

             Приди подъ шелковый наметъ,

             Усни на мѣхѣ неизмятомъ (*)!

             Здѣсь скорпіоновъ вредныхъ нѣтъ,

             Здѣсь розы дышатъ ароматомъ

             И въ чашѣ искрится шербетъ,

             Взойди на свѣтлый холмъ со мною,

             Окинь глазами пышный садъ!

             Въ немъ роскошь съ милой простотою

             Твой прояснятъ сурояый взлядъ.

             Коль скучно средь зеркаль гарема!

             Возлягъ при зеркалѣ ручья! .

             Послушай пѣсни соловья:

             Онъ Сади сладостный эдема.

             Его живителенъ напѣвъ,

             И звуковъ томныхъ переливы

             Отраднѣй для души тоскливой,

             Чѣмь пѣснь плѣнительная дѣвъ,

  

                       * * *

  

             Я жду тебя и не дождуся:

             Нейдешь, нейдешь подъ склонъ оливъ;

             Ты мраченъ, грустенъ, молчаливъ;

             Я въ ожиданіи томлюся.

                                                     Пл. Ободовскій.

  

   (*) Для безопасности отъ скорпіоновъ Персы и вообще всѣ восточные народы спятъ на мѣхахъ.

  

                       ОТРЫВКИ

             Изъ Персидской повѣсти Орсанъ и Леила.

  

             Преданье было въ Испаганѣ,

             Что души праведныхъ царей,

             И всѣхъ умершихъ въ царскомъ санѣ,

             Въ часъ обновленія луны,

             Изходятъ изъ гробницы мирной

             Въ врата съ восточныя страны,

             Одѣты ризою эѳирной;

             Съ луной по небесамъ плывутъ

             Въ предѣлъ безоблачнаго края;

             И Персы тѣ врата зовутъ

             Вратами радостнаго рая.

  

                       Бѣгство Орсана и Леилы.

  

             . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

             . . . . . . . . . . . . . .Воцарилась

             Въ мѣстахъ пустынныхъ тишина,

             И златорогая луна

             На краѣ неба появилась;

             Плыветъ, и вотъ она горитъ

             Средь проясненнаго полсвода;

             Предъ ней въ сіяніи лежитъ

             Уже уснувшая природа.

             И, къ страху Мавровъ, надъ дворцомъ

             Вотъ мѣсяцъ, блѣдный и печальной,

             Повисъ, какъ въ сумракѣ ночномъ

             Надъ гробомъ свѣточь погребальной;

             Разверзлись райскія врата

             Двѣ тѣни въ дымѣ вылетаютъ,

             Видѣній младость, красота

             Арабовъ очи ослѣпляютъ.

             Отъ ихъ воздушныхъ, свѣтлыхъ ризъ

             Ясминовъ сладкій запахъ вѣетъ;

             Ихъ чела юный кипарисъ

             Листами свѣжими лелѣетъ;

             Промчались… скрылись… ароматъ

             Остался слѣдомь ихъ явленья:

             Полмертвы, блѣдны, безъ движенья,

             Во прахѣ воины лежатъ.

                                                     Пл. Ободовскій.

  

Сѣверные цвѣты на 1830. СПб, 1829

  

OCR Бычков М. Н.

http://az.lib.ru

  

                                      ЭРМИНІЯ.

                                 (Сельская элегія. )

  

                       Я счастье зналъ, тебя, Эрминія, не зная!

                       Ахъ, дней моихъ заря безоблачно взошла! —

                            Явилась ты, звѣзда роднаго края,

                            И огнь любви въ груди моей зажгла.

                                 Зачѣмъ, зачѣмъ ты мнѣ явилалсь?

                            Зачѣмъ разрушила души моей покой?

                                 Зачѣмъ такъ быстро удалилась

                       И сердце юноши умчала за собой?

  

                            Тоскую безъ тебя — мнѣ лугъ родимый тѣсенъ —

                            Мнѣ опостылъ рожка веселый хвукъ;

                       Я болѣ не пою на нивѣ звонкихъ пѣсенъ,

                       И выпалъ свѣтлый серпъ изъ ослабевшихъ рукъ.

                       Прохлады не ищу въ густой дубравной сѣни,

                       И дни мои текутъ подъ бременемъ тоски,

                       Какъ трепетный ручей безъ животворной тѣни.

                       Усталою струей катящійся въ пески.

  

                            Брожу одинъ, уныніемъ объятый;

                       Ищу слѣдовъ твоихъ среди златыхъ полей;

                       Найду ли василекъ, стопой твоей измятый —

                       И слезы крупныя польются изъ очей.

                       Въ вечѣрній, тихій часъ сижу на мшистомъ валѣ;

                       На мигъ забудуся, и увлекусь мечтой,—

                            Твой образъ въ бѣломъ покрывалъ

                       Съ улыбкою любви промчится надо мной,

                            Ахь, счастливъ я, когда и въ сновиденьи

                       Увижу ангела печальныхъ дней моихъ —

                       Когда со мною ты, когда одно мгновенье

                            Пью сладкое дыханье устъ твоихъ,

                       Оставь, Эрминія, высокія хоромы,

                            Сойди, сойди въ смиренный мой пріютъ:

                            Здѣсь вьется плющъ по кровлѣ изъ соломы,

                       И розы дикія и жимолость цвѣтутъ;

                       И липа разрослась и запахъ разливаетъ, —

                       Ужь пятую весну поетъ въ ней соловей;

                       Черемуха въ цвѣтахъ, и сладко усыпляетъ

                       Журчащій подъ окномъ серебряный ручей,

                       Но все не для меня! Я жертва страсти бурной!

                            Явися ты, души моей кумиръ:

                            И для меня заблещетъ сводъ лазурный,

                            И для меня воскрѣснетъ райскій міръ.

                                                                         П. Ободовскій.

  

                  КОНЧИНА БЛАГОТВОРИТЕЛЯ.

  

                       Егова рекъ: Я міръ караю!

                       И гласъ Его, какъ ярый громъ,

                       Пo горнему пронесся краю;

                       И смолкнулъ Херувимовъ сонмъ.

                       Уста Карателя-Владыки

             Единой жертвы смерть произрекли:

             Смутились Ангелы — и трепетные лики,

             Приникнувъ къ облакамъ, крилами облекли.

                       Помчался Ангелъ Истребителъ;

             Сквозь небеса онъ міръ очами обнималъ;

                       Отъ жертвы чистыя искалъ;

             Онъ низлетѣлъ — и міра Утѣшитель,

                       Безъ трепета на Божій глась,

                       Какъ солнце вечера, угасъ.

                                                               П. Ободовскій.

«Сѣверные Цвѣты на 1828 год», СПб, 1827

  

                       ПРОРОЧЕСТВО О МЕССІИ.

  

                  «Изъидетъ кедръ отъ корня Іессея —

                  И осѣнитъ вѣтвями дольній міръ;

             Въ огнѣ пребудентъ онъ цвѣтя и зеленѣя,

             Притупится на немь и лѣзвіе сѣкиръ;

             Повергнется предъ тѣмъ и вѣтеръ быстротечный,

             Отпрянетъ сь трепетомъ кипящая волна

             Святыня мощною рукой охранена;

             На ней почиетъ Богъ — Егова вѣковѣчный.»

             Вѣщалъ Исаія — и дивны словеса

             Подвигнули Израиль сокрушенный

             И надъ вершиною Сіона вознесенной,

             Какъ радуга, зажглися небеса.

                  Взвился Кедронъ среди пустыни —

                  И на Салимскія твердыни

                  Съ нависшихь, омраченныхъ тучъ

                  Низлился благодатный лучъ.

                                                               Пл. Ободовскій.

«Сѣверные Цвѣты на 1828 год», СПб, 1827