Воспоминание на поле Кулевчинского сражения

Воспоминание

на поле Кулевчинского сражения.

 

 

Куда ты примчался, ретивый мой конь!

Мне что-то все виды знакомы;

Не здесь-ли сверкали булат и огонь,

Не здесь-ли носилися громы?

Я помню тех гор каменистый хребет,

На скате руины селенья,

Ряд тополей, белый близ них минарет

И крепость в дыму отдаленья. . .

Стой, борзый! узнал я! крутая скала:

И холмы сии незабвенны;

Потоками Русская кровь здесь текла —

И ею они мне священны.

Кто пал, в грозный день, на раскатах сих мест,

Среди восклицаний и стона,

Тому на могилу не нужен был крест —

Над ним развевались знамёна!

Он с чуждой страною свой прах помирил,

Оставив ей подвиг свой ратный;

Он жертвою жизни навечно купил

Безсмертия дар благодатный.

Нас было немного, но славу любя,

Правдивою местью пылая,

Отважно несли мы на гибель себя,

Отечества мир искупая.

В кого здесь проникнул презрительный страх? —

Все дрались, как некогда деды!

Все верили: свыше Податель всех благ

Дарует нам лавры победы.

С такою отвагой и с верой такой

Мы стали стеной непробитной;

Напрасно противники длинной толпой,

Со злобой своей ненасытной,

В неистовстве лютом на наши ряды

С высот беспрерывно стремились,

Мы крепко держались — и кровью следы

Врагов отступивших багрились.

Но снова они нападали на нас,

И Русское войско редело;

То вдруг отступали опять, и не раз

Казалось окончанным дело;

Но бой обновлялся, кипела борьба

И слышались вопли и стоны,

И, с градом чугунным, ревела пальба,

И грозно сшибались колонны…

Дым пороха синий лежал пеленой

Над полем губительной сечи;

Сливалися глухо и крик боевой,

И ржанье, и визги картечи.

Приметно нас менее спало числом,

Приметно мы в силах слабели;

Но твердость и дух не упали ни в ком —

Все храбро стремилися к цели.

И долго еще смертоносный мeталл

В нас медные жерла кидали,

И долго гром боя еще грохотал

И пороха вспышки блистали.

Как тучи на праздник грозы и громов,

Восходят из бездн небосклона,

Стекалися рати несмешных врагов

На пир кроволитья и стона!

Все более их становилось вкруг нас,

Все менее нас оставалось;

Но выбытье мертвых, в решительный час,

Отвагой живых награждалось!

И тщепно отряд за отрядом сходил

В дол битвы из хитрой засады,

И тщетно гнев вражеский пленных казнил,

И мучил при нас без пощады:

Сбираясь толпой под свои бунчуги,

Мечами в размахах блистая,

Холодные трупы терзали враги,

Неистовство злое питая;

На прах обагренный катились главы,

Кровь страшно лилася ручьями,

Покрылося поле, наполнились рвы

Увечных и мертвых телами; —

Напрасно! Россиян ничто не страшит,

Стоят под огнем, как твердыня,

Как твой неколеблемый, чудный гранит,

Кулевчи сожженной пустыня!

Но вот взволновалися дружно полки,

Как море пред ярой грозою,

Вот круто поникли стальные штыки,

И двинулись к новому бою!

Трикратно над ними взревело ура,

Ала Мусульман заглушило;

Трикратно от рева вздрогнула гора,

И эхо его повторило. . . .

Грудь с грудью два грозные войска сошлись,

Стеня напряглись раменами,

Как сокол с орлом во вражде обнялись

Могучими оба крылами;

Взаимно пронзают и режут и рвут,

Колеблют и ломят и клонят….

Но вот, решено! Мусульмане бегут,

Вот Русские быстро их гонят,

И там, у опушки нагорных лесов,

За теми хребтами гранита,

Настигнули снова бегущих врагов —

И гордая Порта побита!

Ликует победа! — Весь вражеский стан,

Все грозные в нем их батареи,

Полк забранных в плен, бунчуги Мусульман —

Составили наши трофеи!

Когда-же стеклись мы для отдыха в дол

И смолкла прихода тревога,

Сложив из немых барабанов престол

Пред ними молили мы Бога.

За славу победы, за мир и покой

Оставшихся жертвами в битве,

Смиренно и набожно, стихнувший строй

К Творцу возносился в молитве. . . .

Так подвиг увенчан! Но что-за холмы

В долине скрывают туманы? . .

Туда собирались, там плакали мы —

То падших Россиян курганы.

Покойтеся, братья! смерть ваша славна!

Защитникам Русского края

Наградой земной благодарность одна,

Небесной — все радости рая!

 

 

Янибазар 1829.